Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»
– Предлагаю пойти пешком, – произнес Патрик, протискиваясь в украшенную золотистой латунью дверь-вертушку в отеле.
Хелен окинула взглядом улицу в поисках Ральфа и обнаружила его в нескольких метрах от отеля: он следовал за ними на подобающем расстоянии. Ее родной город Бостон находился на той же широте, что и Северная Испания, и климат там был тоже мягким, но здесь, в Мадриде, было все же немного теплее. Шагая за Патриком, она подняла голову и на миг закрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом.
– Я размышлял, – произнес Патрик. Сейчас они шли по широкой оживленной улице. – И мне кажется, я догадываюсь, какое дело у моего отца могло быть к вашей дочери.
Услышав эти слова, она перестала дышать. «Дело» – как же странно это звучит! Мэйделин ведь еще ребенок.
– Я думаю, он намерен вас шантажировать.
Хелен остановилась.
– Что? – недоверчиво переспросила она.
Патрик тоже замер на ходу. Краем глаза Хелен заметила, что Ральф, по-прежнему находившийся на расстоянии нескольких метров позади них, тоже остановился.
– Я думаю, он хочет вас шантажировать, – спокойно повторил Патрик. Его слова создали красную молнию, промелькнувшую перед внутренним взором Хелен.
– Шантажировать меня? Зачем? Каким образом?
– Через вашу дочь. А зачем, ясно будет позже. Я предполагаю, что это как-то связано с вашей профессией и его манией. Наверное, речь идет о красоте в самом широком смысле.
Хелен сделала шаг по направлению к Патрику.
– Это же безумие. Я не представляю, что вашему отцу может быть от меня нужно. Я – исследователь!
– А зачем еще ему интересоваться вашей дочерью? Мы ведь оба понимаем, что речь не идет о каких-то там… как бы это сказать… нежностях. Иначе зачем он написал ваше имя и ваш номер телефона на бумажке, которую я нашел? Нет, все дело в вас. Я в этом уже совершенно уверен. Не может быть случайностью то, что вы исследуете красоту, его величайшую страсть. Или лучше сказать одержимость?
– Но что ему от меня нужно? И что он собирается делать с Мэйделин?
– Об этом лучше спросить у него самого.
Хелен вспомнилась огромная коллекция старого Вейша. К сожалению, то, что сказал Патрик, не казалось таким уж невероятным.
– И все-таки, что я могу сделать для вашего отца, для чего потребовалось бы меня шантажировать? Вы действительно думаете, что ваш отец способен на это?
– Вы его не знаете. После катастрофы на вертолете он действительно очень сильно изменился.
Они стояли друг напротив друга, а мимо пролетали автомобили.
– Он еще не в курсе, что мы напали на его след, и в этом наш единственный шанс. – Судя по всему, Патрик хотел ее утешить, но, как только он предположил, что Мэйделин сделали заложницей, в горле у нее встал ком.
Остаток пути они прошли рядом в молчании, и тучки, недавно появившиеся на небе Испании, вдруг показались Хелен мрачными и угрожающими.
Они добрались до музея как раз к его открытию. Хелен тщетно высматривала свою дочь среди собравшихся у дверей посетителей. Им без проблем удалось пройти контроль на входе в музей, и вскоре угрюмый охранник, чеканя шаг, отвел их в кабинет директора.
Сеньор Алегре оказался привлекательным мужчиной лет шестидесяти с седыми волосами, кустистыми бровями, жгучими темными глазами и выдающимся носом, из-за чего его лицо казалось очень суровым. Здороваясь с Хелен, он рассыпался в комплиментах, словно только и ждал возможности с ней познакомиться. Патрик с довольной улыбкой взирал на то, как тепло он приветствовал ее.
– Поговорите с ним, а я пойду к «Моне Лизе» и осмотрюсь. Нельзя пропустить их, – прошептал ей на ухо Патрик.
Хелен с удивлением посмотрела на него.
– Я думала, мы вместе обсудим с директором сложившуюся ситуацию, – негромко отозвалась она.
– Какую ситуацию? – Сеньор Алегре с любопытством смотрел на своих гостей. Он говорил на чистейшем английском языке.
– Миссис Морган вам все объяснит! – с обаятельной улыбкой отозвался Патрик. – Нам нужна ваша помощь в одном деле. Я пока погуляю по музею, если позволите. Слышал, у вас здесь есть копия «Моны Лизы». Я непременно хотел бы взглянуть на нее!
Патрик подмигнул Хелен. Она поняла. Больше всего на свете она желала сейчас пойти с ним, чтобы тоже искать Мэйделин.
– Конечно же, сеньор. Также у нас открылась тематическая выставка Дали. Очень рекомендую!
Патрик поблагодарил директора, и вскоре Хелен и сеньор Алегре остались в кабинете наедине.
Здесь находился старинный письменный стол, достойный стать экспонатом музея, два таких же антикварных стула для посетителей и полки, полные книг. Хелен поискала знакомые корешки, но большинство названий ей ни о чем не говорили. В глаза ей бросилась статуя у стены рядом с дверью: мужской торс, похожий на древнегреческие образцы, на эрегированном пенисе которого висел зонтик. Хелен пришлось дважды посмотреть туда, дабы удостовериться в том, что она видит именно это.
– Думаете, в Мадриде не бывает дождей? Ошибаетесь, – прервал ее размышления сеньор Алегре, усмехнувшись. – Итак, что привело вас сюда? – вернулся к делу директор, указав на один из стульев для посетителей. Сам он устроился на другом.
– Речь идет о моей дочери Мэйделин. И об отце Патрика Вейша. – Произнося эти слова, Хелен осознала, насколько безумно все это звучит. Она понятия не имела, как ввести сеньора Алегре в курс дела, чтобы он не счел ее сумасшедшей. – Несколько дней назад моя дочь исчезла, отца мистера Вейша тоже не могут найти. У нас есть основания предполагать, что сегодня они оба явятся сюда, в музей… – Она запнулась. – Вместе. Мы знаем возможное место их встречи, но не знаем время.
Сеньор Алегре был действительно несколько удивлен.
– Мы предполагаем, что они договорились встретиться здесь, причем у картины «Мона Лиза», – добавила она.
Сеньор Алегре нахмурился. Похоже, он пытался осознать услышанное.
– Вы имеете в виду «Мону Лизу» из Прадо? – мягко поинтересовался он.
– Именно ее, – подтвердила она и почувствовала, что должна кое-что добавить. – Мы еще точно не знаем, какие отношения их связывают. Видите ли, моей дочери всего шестнадцать, а мистеру Вейшу, как вам известно, уже за шестьдесят…
Ответом ей был понимающий взгляд директора. Судя по всему, ему не требовалось все объяснять.
– И чем я могу вам помочь? – спросил он.
– Мы хотели бы подождать их здесь, и, если это возможно, поговорить с вашими охранниками на входе. У меня есть фотографии. Может быть, кто-нибудь узнает мою дочь, когда она придет в музей. Или мистера Вейша. Его точно… – Она снова запнулась, пытаясь подыскать подходящее слово.
– Ни с кем не спутаешь, – закончил вместо нее фразу сеньор Алегре. – Конечно же, я поддержу вас, – сказал он и поднялся. – Будет лучше, если мы сейчас же пройдем к нашей «Моне Лизе». Мистер Вейш ведь уже там. Я имею в виду сына.
– Благодарю за понимание, – сказала Хелен, тоже вставая.
– А я-то думал, что вы хотите поговорить со мной о своей работе. Мне было бы очень любопытно узнать побольше о ваших шаблонах. – Сеньор Алегре указал на ее сумку. – Они там?
Хелен кивнула:
– Я с удовольствием покажу вам их позже. Вполне возможно, нам придется ждать целый день.
– Для начала я проведу вас к нашей «Моне Лизе». Сумку можете оставить здесь. Полагаю, это одно из самых надежно защищенных зданий в Испании.
– Обычно я не оставляю ее без присмотра, – ответила Хелен. – Она гораздо легче, чем кажется.
– Как скажете, – ответил сеньор Алегре, понимающе пожав плечами, и открыл дверь кабинета. – Вы знаете историю нашей «Моны Лизы»? – спросил он, пока они шли по коридору сектора управления.
– Только то, что писали в прессе.
– Картина находится в нашей коллекции с момента открытия этого музея в 1815 году. Однако много веков ее считали самой обыкновенной и более поздней копией подлинной «Моны Лизы», созданной фламандской школой. Когда же над ней начали работать перед крупной выставкой полотен Леонардо да Винчи в Лувре в 2012 году, анализы показали, что доска, на которой она нарисована, не дубовая, как предполагалось ранее, а сделана из древесины грецкого ореха. Такие использовались в мастерской Леонардо да Винчи.
К этому моменту они дошли до двери, которая вела в экспозиционные залы. Директор прижал палец к считывающему устройству, и дверь, негромко зажужжав, открылась. Точно такой же системой безопасности была оборудована дверь в подвал старика Вейша. Хелен помнила, как легко ее преодолеть.
– Но подлинник «Моны Лизы» нарисован на древесине тополя, – заметила Хелен, когда дверь у нее за спиной захлопнулась.
– Вы хорошо информированы. Это верно. Впрочем, наши исследования с применением инфракрасной спектроскопии показали, что древесина ореха имеет тот же возраст, что и подлинная «Мона Лиза». Наша картина тоже была создана в начале XVI столетия. Таким образом было доказано, что прежний вывод, гласивший, что это плагиат фламандской школы, неверен. Более того, наша картина возникла примерно в одно время с настоящей «Моной Лизой».
