Ли Чайлд - Ловушка
— Вы надели пиджак мистера Хоби, — сказал Тони. — Будьте любезны его снять.
Стоун в недоумении уставился на него. Затем посмотрел на свой пиджак. Тот самый, английский. Неожиданно он сообразил, что впервые в жизни случайно надел одну и ту же вещь два дня подряд.
— Это мой пиджак, — возразил он.
— Нет, мистера Хоби.
Стоун покачал головой.
— Я купил его в Лондоне. И он определенно принадлежит мне.
Тони улыбнулся в темноте.
— Вы не понимаете, не так ли? — проговорил он.
— Чего не понимаю? — спросил Стоун, действительно ничего не понимая.
— Что теперь вы принадлежите мистеру Хоби. Вы его собственность. И все, что у вас есть, тоже.
Стоун смотрел на него, лишившись дара речи. В комнате повисла тишина.
— Так что снимите пиджак мистера Хоби, — тихо приказал ему Тони.
Стоун продолжал смотреть на него, открывая и закрывая рот, но не в силах произнести ни звука.
— Снимайте, — повторил Тони. — Это не ваша собственность. Вы не должны стоять передо мной в чужом пиджаке.
Он говорил очень тихо и спокойно, но в его голосе Стоун услышал угрозу. У него напряглось лицо от потрясения, и вдруг руки начали двигаться, словно не подчинялись мозгу. Он снял пиджак и протянул его Тони за воротник, как будто зашел в магазин мужской одежды, примерил пиджак и тот ему не подошел.
— Положите его, пожалуйста, на стол, — велел Тони.
Стоун положил пиджак на стол, расправил и почувствовал, как мягкая шерсть зацепилась за неровную поверхность. Тони притянул его к себе и начал проверять карманы. Затем сложил свою добычу в маленькую кучку перед собой. Скомкал пиджак и равнодушно швырнул на диван, стоящий слева.
Он взял ручку «Монблан», оценивающе ухмыльнулся и спрятал в карман. Затем выбрал связку ключей и, разложив их веером на столе, начал перебирать один за другим. Зажал ключ от машины между указательным и большим пальцами и поднял его вверх.
— «Мерседес»?
Стоун тупо кивнул.
— Модель?
— «SEL» пятьсот, — пробормотал Стоун.
— Новый?
— Ему год.
— Цвет?
— Темно-синий.
— Где?
— Возле моего офиса, — пролепетал Стоун. — На стоянке.
— Мы заберем его позже, — сказал Тони, открыл ящик стола и бросил в него ключи.
Затем задвинул ящик и занялся бумажником. Поднял его вверх, вытряхнул содержимое, а то, что застряло, вытащил пальцем. Пустой бумажник был зашвырнут под стол, и Стоун услышал, как он шлепнулся в мусорную корзину. Мельком взглянув на фотографию Мэрилин, Тони отправил ее вслед за бумажником. Стоун услышал более тихий звук, когда жесткая бумага ударилась о металл. Тони сложил стопкой кредитные карточки, выровнял их, зажав между тремя пальцами, и, как крупье, рассыпал по столу.
— У нас есть один знакомый, который даст нам за них сотню баксов, — сообщил он Стоуну.
После этого он собрал купюры и разложил по достоинству. Сосчитал и скрепил скрепкой. Бросил в тот же ящик, что и ключи.
— Чего вы хотите? — спросил Стоун.
Тони взглянул на него.
— Я хочу, чтобы вы сняли галстук мистера Хоби, — сказал он.
Стоун беспомощно пожал плечами.
— Нет, я серьезно. Чего вы, ребята, от меня хотите?
— Семнадцать миллионов сто тысяч долларов. Именно столько вы нам должны.
Стоун кивнул.
— Я знаю. И я вам все отдам.
— Когда? — поинтересовался Тони.
— Ну, мне нужно немного времени, — сказал Стоун.
— Хорошо, у вас есть час, — заявил Тони.
Стоун вытаращил на него глаза.
— Нет, мне нужно больше часа.
— Больше часа вы не получите.
— Я не смогу сделать все, что нужно, за час.
— Знаю, что не сможете, — не стал спорить Тони. — Не сможете ни за час, ни за день, ни за неделю, ни за месяц и даже за год не сможете, потому что вы бесполезный кусок дерьма, который ни на что не способен, верно?
— Что?
— Вы опозорили свою семью, Стоун. Вы получили бизнес, который по́том и кровью создал ваш дед, а отец расширил, но вы спустили его в сортир, потому что вы тупица, не так ли?
Стоун пожал плечами и с трудом сглотнул.
— Ладно, допустим, у меня возникли проблемы, — сказал он. — Но что я мог сделать?
— Снимай галстук! — неожиданно заорал Тони. Стоун подпрыгнул, вскинул руки и принялся возиться с узлом галстука.
— Снимай галстук, кусок дерьма! — вопил Тони.
Стоун сорвал галстук и уронил на стол, где он остался лежать жалкой кучкой.
— Спасибо, мистер Стоун, — тихо проговорил Тони.
— Чего вы, ребята, хотите? — прошептал Стоун.
Тони открыл другой ящик стола и достал желтый листок бумаги, густо исписанный от руки неровным почерком. Какой-то список с подведенным внизу итогом.
— На сегодняшний момент мы владеем тридцатью девятью процентами вашей корпорации, — сказал он. — Нам нужно еще двенадцать процентов.
Стоун смотрел на него и считал в уме.
— Контрольный пакет?
— Точно, — подтвердил Тони. — У нас есть тридцать девять процентов, плюс еще двенадцать получится пятьдесят один, иными словами, контрольный пакет.
Стоун снова с трудом сглотнул и покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Нет, я никогда этого не сделаю.
— Хорошо, тогда мы хотим в течение часа получить семнадцать миллионов сто тысяч долларов.
Стоун словно прирос к месту, он не мог пошевелиться, только дико озирался по сторонам. У него за спиной бесшумно открылась дверь. Приземистый мужчина в дорогом костюме беззвучно прошел по толстому ковру и встал за спиной Тони, сложив на груди руки.
— Часы, пожалуйста, — сказал Тони.
Стоун взглянул на свое левое запястье. Часы «Ролекс» выглядели будто стальные, но на самом деле это была платина. Он купил их в Женеве. Он снял часы и протянул Тони. Тот кивнул и бросил их в другой ящик стола.
— А теперь снимите рубашку мистера Хоби.
— Вы не можете заставить меня отдать вам акции, — сказал Стоун.
— Думаю, можем. Снимайте рубашку.
— Послушайте, вам меня не запугать, — заявил Стоун, постаравшись, чтобы его голос прозвучал как можно увереннее.
— Да мы вас уже запугали, — ответил Тони. — Разве нет? Вы вот-вот наделаете в штаны мистера Хоби. А это будет ошибкой, потому что мы заставим вас стирать их.
Стоун промолчал, глядя в пространство между двумя мужчинами.
— Двенадцать процентов, — мягко проговорил Тони. — Почему бы и нет? Акции все равно ничего не стоят. А у вас останется сорок девять процентов.
— Я должен поговорить со своими адвокатами, — пролепетал Стоун.
— Валяйте.
Стоун в отчаянии огляделся по сторонам.
— А где телефон?
— Здесь нет телефона, — сообщил ему Тони. — Мистер Хоби не любит телефоны.
— И как же я поговорю с адвокатами?
— Кричите, — посоветовал ему Тони. — Как можно громче. Может, они вас услышат.
— Что?
— Кричите, — повторил Тони. — А вы и правда медленно соображаете, мистер Стоун. Сложите два и два и получите ответ. Здесь нет телефона, вы не можете выйти из комнаты, и вы хотите поговорить со своими адвокатами. Другого выхода нет — придется кричать.
Стоун тупо уставился в пространство.
— Кричи, бесполезный кусок дерьма! — завопил на него Тони.
— Нет, я не могу, — беспомощно пробормотал Стоун. — Я вас не понимаю.
— Снимай рубашку, — выкрикнул Тони.
Стоуна начало отчаянно трясти. Он поднял руки и замер.
— Снимай рубашку, кусок дерьма! — взвизгнул Тони.
Руки Стоуна взлетели вверх, расстегнули пуговицы, он быстро стащил рубашку и остался стоять в майке, держа рубашку в руке и дрожа от ужаса.
— Пожалуйста, сложите ее аккуратно, — приказал Тони. — Мистер Хоби любит порядок.
Стоун старался изо всех сил. Встряхнул рубашку за воротник, сложил пополам, потом еще раз пополам. Наклонился и осторожно пристроил ее на пиджак, лежащий на диване.
— Отдайте нам двенадцать процентов, — проговорил Тони.
— Нет, — ответил Стоун и сжал кулаки.
В комнате воцарилась тишина. Тишина и темнота.
— Деловые качества, — тихо сказал Тони. — Вот что мы здесь ценим превыше всего. Вам следовало больше внимания уделять своим деловым качествам. Тогда, возможно, ваш бизнес не отправился бы в сортир. Итак, как мы можем эффективнее всего добиться желаемого результата?
Стоун беспомощно пожал плечами.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— В таком случае я объясню, — сказал Тони. — Мы хотим, чтобы вы пошли нам навстречу. Нам нужна ваша подпись на листке бумаги. Как мы ее получим?
— Ты, ублюдок, ее никогда не получишь, — сказал Стоун. — Сначала я объявлю себя банкротом. Вы от меня ничего не получите, ничего. А на судебные разбирательства потратите лет пять как минимум.
Тони терпеливо покачал головой, словно школьный учитель, который услышал неправильный ответ в сотый раз за свою преподавательскую карьеру.
