Александр Белов - Последний выстрел
Космос…
Свесив голову, Саша смотрел в его белое, словно мраморное, лицо. В его памяти, наслаиваясь одна на другую, роились бесчисленные картинки их прошлого. Отныне только это и оставалось – память… Не повернув головы, он протянул руку Шмидту. Тот открыл портфель и подал ему новенький ТТ. Саша отогнул край савана и вложил пистолет в мертвую руку друга.
Пчела…
И снова белое, неуловимо изменившееся лицо, снова воспоминания, снова тяжелый ком, застрявший в горле… И тягостное, непреходящее чувство вины, которую уже никогда не загладить… Шмидт подал второй пистолет, и Саша вложил его в руку Пчелы.
Фил…
Его не было с ними больше года. Казалось бы, смириться с потерей Фила должно было бы проще, но – нет… Ведь он только-только начал выкарабкиваться, он боролся за свою жизнь, рвался к ней изо всех своих сил… В глазах Белова заблестели слезы, он протянул руку Шмидту и третий пистолет лег в холодную, безжизненную ладонь Фила.
Тамара…
Безвинная жертва. Уж она-то не сделала ничего плохого ни иуде Максу, ни шакалу Каверину. Она вообще, кажется, никогда и никому не вредила. Кроткая, приветливая, добрая Тамара… Ее прирезали только за то, что она была знакома с Беловым. Саша накрыл ее узкую ладошку своею рукой.
– Прости, Томочка… Прости… – он шмыгнул носом, но все-таки сумел сдержаться.
Он еще несколько минут неподвижно стоял и поочередно смотрел на друзей, словно стараясь как можно лучше запечатлеть в памяти их мертвые лица. Потом перекрестился и направился к дверям, где его поджидал безмолвный Шмидт.
– Проследи, чтоб стволы прикрыли… – прошептал ему Белов.
Шмидт кивнул. Саша легонько подтолкнул его к дверям и вышел следом, не обернувшись. Дверь за ними бесшумно закрылась.
Мертвые остались одни – в тишине, под мягким, идущим словно ниоткуда, светом.
XLVIII
Настал день похорон. День, который должен был перевернуть Сашину жизнь. Если, конечно, ему удалось бы ее сохранить.
Против ожидания, всю ночь накануне Белов спал как убитый. На душе у него было спокойно, так, словно все, что он задумал, уже было сделано и сделано успешно. Главное осталось позади – мучительное решение было принято, все было продумано до мелочей и самым тщательным образом подготовлено.
После завтрака (удивительно, но и аппетит у Белова оказался отменным!) Саша с неотлучным Шмидтом вышли из дома. Погода была замечательная – теплая, солнечная. Молодая, сочная зелень травы и деревьев радовала глаз, воздух был прозрачным и чистым, как вода в лесном роднике. Ни о чем плохом думать не хотелось. Саша и не думал.
Вдруг ворота распахнулись, и во двор неторопливо вполз старый коричневый «линкольн» – тот самый.
– Саш, а это что за драндулет? – удивился Шмидт.
– Это первая машина Космоса, – с улыбкой объяснил Белов. Он поднял голову и, прищурившись, повернулся к солнцу. – Денек-то сегодня какой, а?..
– Да, весна… – согласился Шмидт.
Из машины вышли двое молодых мужчин – подтянутых, спортивных.
– Доброе утро! – водитель коротко взмахнул рукой и одобрительно похлопал по крыше древнего лимузина. – Саш, а вполне еще ничего машина!
– Ездить можно? – улыбнулся Белов.
– А то! Масло заливай – и вперед!
– Кто это? – спросил Шмидт.
– Мой новый водитель.
– Саш, я не стал стекла менять, изнутри окна завесил – нормально будет, – сказал второй, доставая из салона два массивных бронежилета, которые он положил на капот. – А броники нам надо все-таки надеть…
– Хорошо, – кивнул Саша.
Шмидт ровным счетом ничего не понимал – этих людей он видел впервые, а, между тем, они разговаривали с Беловым как старые и добрые знакомые.
– Не понял… – протянул Шмидт.
– Это мой новый начальник охраны, – как ни в чем ни бывало сообщил Саша. – Я поеду с ними, а ты поезжай на кладбище, я часам к десяти подтянусь.
– Саш, а что все это значит?.. – нахмурился бритоголовый охранник.
– Да все нормально, Шмидт, – похлопал его по плечу Белов. – У меня к тебе претензий нет. Езжай, оттуда позвонишь.
– Как знаешь… – Шмидт недоверчиво посмотрел на Сашу, потом на каждого из незнакомцев и, неодобрительно хмыкнув, направился к своему джипу.
– Здорово, ребята… Слава, привет! – Белов обменялся с приехавшими рукопожатиями. – Вы идите в дом, перекусите пока, через полчаса поедем.
Шмидт выехал со двора, гости прошли в дом. Оставшись один, Саша подошел к «линкольну», провел рукой по капоту и тихо, почти нежно произнес:
– Ну здравствуй, ласточка… «Такая только у меня и у Майкла Джексона», – с легкой усмешкой вспомнил он, покачав головой. Потом зашел сбоку, присел на корточки, разглядывая потускневший «файер». – Энди Уорхолл…
За спиной дробью застучали торопливые, мелкие шажочки сына. Ваня вихрем налетел сзади, навалился, закрыл своими крохотными ладошками отцу глаза:
– Кто?! – пискнул он.
– Кот в сапогах, – улыбнулся Саша.
– А вот и нет! Это я! – радостно закричал он. – А чья это машина?
– Моего друга.
– А где он?
Белов подхватил сына на руки и на секунду прижался к нему лицом.
– Нет его больше, Вань… – прошептал он.
К ним подошла Оля – собранная и немного отрешенная.
– Саша, ехать пора, – чуть хрипловатым от волнения голосом сказала она.
– Да, пора… – пристально взглянув ей в глаза, согласился Белов.
На кладбище один за другим въехали четыре лимузина-катафалка. Их окружили родственники и друзья. Дюжие парни с траурными повязками принялись выгружать гробы. Мать Тамары, не выдержав, зарыдала в голос. Гроб Космоса качнулся в руках парней, насупленный Юрий Ростиславович непроизвольно дернулся к нему и строго попросил:
– Осторожнее с сыном…
Рядом с ним – рука об руку – стояла некрасивая, заплаканная Люда.
– Он мне предложение сделал… – комкая в руках мокрый платок, вдруг призналась она.
Юрий Ростиславович, словно не понимая, о чем речь, внимательно на нее взглянул, а потом, шумно вздохнув, обнял и порывисто прижал к груди.
У гроба Пчелы дрожащим шепотком причитала его мама:
– Что ж теперь делать-то? Я Витеньке носочки связала, а он их так ни разу и не одел…
– Ну-ну, мать, успокойся… – похлопывал ее по плечу осунувшийся отец. – Что ж теперь… Бог дал, Бог взял…
От гроба к гробу ходили затянутые в черное тетка Саши Екатерина Николаевна и бабушка Оли.
Вскоре у кладбища остановилась машина Шмидта. К нему тут же подошел человек с черно-красной траурной повязкой.
– Шмидт, где Саша? Народ волнуется, надо панихиду начинать…
– Сейчас, – кивнул Шмидт. – Через десять минут будет.
В синем микроавтобусе неподалеку от дома Белова скучали трое тележурналистов. Им было поручено сделать репортаж о похоронах, но они решили сопроводить Белова от самого дома – так, на всякий случай. В ожидании отъезда депутата Госдумы на похороны друзей они завтракали на свежем воздухе прихваченными из дому бутербродами.
Едва ворота Беловского дома распахнулись, телевизионщики тут же юркнули в свою машину. Торопливо дожевывая колбасу, старший невнятно скомандовал оператору:
– Возьми пошире, чтоб вместе с поселком… Мимо них проехали четыре машины, в первой – древнем коричневом «линкольне» – на секунду мелькнуло лицо Белова.
– Давай за ними, – приказал водителю старший. – Только не близко, не надо злить охрану…
Вереница машин выбралась на шоссе, и там телевизионщиков, конечно, вскоре засекли. Перед поворотом от кавалькады отделился джип охраны и, отстав, перегородил дорогу синему микроавтобусу.
– Вот теперь, кажется, доигрались… – испуганно переглянулись журналисты.
Из джипа вылез угрюмый бугай и неторопливо направился к телевизионщикам. Его вид был настолько внушителен, что репортеры дружно подняли руки. Бугай строго посмотрел на них через лобовое стекло и, не сказав ни слова, повернулся и забрался в машину. Джип мощно рванул с места, устремляясь вслед за своими.
Журналисты снова переглянулись, на сей раз с явным облегчением. Старший, испугавшийся больше всех, с глуповатым видом заржал:
– Гы-гы-гы… Чего это он – струхнул?..
Ему было невдомек, что пока он трясся перед угрюмым бугаем из охраны депутата, в ста метрах впереди, за поворотом шоссе, Белов с женой и сыном пересели в «мерседес» сопровождения. В старом «линкольне» остался только водитель, закованный в бронежилет и спецкостюм.
Отсмеявшись, решили снова двинуться вперед, но держаться на сей раз подальше.
Едва микроавтобус выехал за поворот, как их стремительно обогнал белый джип с мигалками на крыше. Он рванулся вдогонку за кавалькадой Белова, из его громкоговорителей громыхал категоричный приказ:
– Прижаться к обочине! Принять всем вправо!.. Повторяю. Всем принять вправо и прижаться к обочине!..
Телевизионщики насторожились.
– Снимем на свой страх и риск, – кивнул старший. – Поднажми!..
Водитель прибавил газу, а оператор приник к видоискателю камеры.
