Урс Маннхарт - Рысь
Автобус линии «Гштад — Лауэнен» приехал на площадку со стороны Сельскохозяйственного товарищества. Лен бросил антенну за сиденья и, сев в машину, заметил, как шофер помахал ему рукой в благодарность за то, что он освобождает место. Лен тоже поднял руку в знак приветствия и тронулся к Лауэненскому озеру, наблюдая в зеркало заднего вида, как автобус занял при развороте весь пятачок.
Лену захотелось быстро определить местонахождение Раи, чтобы, если позволит местность, запеленговать ее до наступления темноты. Припарковавшись неподалеку от фермерского дома в Нижнем Луимосе, он приступил к пеленгации. Сигналы были нечеткими. За Лауэненским озером, отливавшим зеленым в лучах закатного солнца, он вообще ничего не улавливал. Лен уже подумывал прекратить поиски и выпить что-нибудь у Райнера Вакернагеля. Однако близкое присутствие Раи лишало его спокойствия. Он вернулся в центр деревни, свернул на развилке у автомастерской Ойгена Хехлера и его неисправных машин и стал подниматься на Хундсрюгг. С каждым поворотом сигнал становился все сильнее.
Он припарковался неподалеку от двора, на котором рядом с хлевом стояло три жижеразбрасывателя. И лишь там уловил сигнал, позволивший снизить чувствительность приемника. Тем самым ему удалось установить, что Рая находится в Шёнебодемедере, ответвлении Лауэнентальской долины, у подножия Ротхорна. Этой местности Лен не знал. Вскоре он доехал до калитки, в которую нельзя было протиснуться на машине. Солнце уже клонилось к вершине Виспилеграта, времени почти не оставалось. Лен решил идти дальше пешком, прихватив с собой только приемник, антенну и бинокль.
На окрестных лугах еще лежали снежные покровы, а вскоре снежная корка, трескающаяся под горными ботинками, покрыла и тропинку. Лен дошел до места, с которого открывался обзор на всю долину. Сигналы по-прежнему шли с перебоями.
Чуть позже он добрался до лесной опушки. Без фонарика и карты входить в этот лес как-то не хотелось. К тому же, скоро похолодает, а куртка осталась в машине. В нерешительности Лен остановился и прислушался к сигналам.
— Здравствуйте, — раздалось у него за спиной.
Лен вздрогнул и обернулся. К нему подходил сухопарый мужчина лет сорока пяти в бежево-коричневом клетчатом берете, сжимавший в руках длинную подзорную трубу и смотревший на него как на давнего знакомого. Он — фермер и интересуется рысями, представился подошедший, когда до Лена оставалось всего несколько шагов. Пристально взглянув Лену в глаза, он махнул рукой в сторону антенны. Увидев эту штуковину, он решил, что ему надо хоть раз в жизни поучаствовать в пеленгации рыси.
Встреча эта была неприятной и неуместной, и больше всего Лену хотелось избавиться от навязчивого спутника.
— А что это у вас за подзорная труба такая? — поинтересовался Лен, в свою очередь рассмотрев собеседника.
Тот сдвинул берет повыше, откашлялся и промямлил:
— Я не только фермер, но еще и орнитолог.
После чего обеими руками протянул Лену трубу словно предлагая ее на продажу.
— Весьма интересная местность, жаль только, что у меня не хватает на нее времени.
— А какие в Лауэнене водятся птицы?
На самом деле, Лену было глубоко безразлично, что за птицы летали в окрестностях и как они выглядели в подзорную трубу. Ему вовсе не хотелось продолжать этот разговор.
— Альпийские галки и канюки. Ничего особенного. В общем, все то же, что и по всему региону. В основном же, галки и канюки.
Повисла пауза. Лен ждал от собеседника более подробных описаний.
— А бабочками орнитологи занимаются? — поинтересовался Лен, когда пауза слишком затянулась.
— Не все. Хотя я занимался. Но я… а почему вы спрашиваете?
— У нас живет одна в доме. Северная болория, кажется. Ее покалечило. Она больше не летает. Подумал, вдруг вы что-нибудь о них знаете. Говорят, она редкая.
— По бабочкам я, увы, не специалист.
— А чем вы занимаетесь?
— Миграцией галок, — послышалось в ответ. — Как они мигрируют, как ловят высотные ветра, насколько чувствительны к переменам погоды, чем кормятся.
В подошедшем мужчине было нечто странное, забавное. Лену нравилось, что тот говорил не на местном диалекте, а похоже, приехал откуда-то из Миттельланда.[14]
Когда Лен снова взглянул на подзорную трубу, один конец которой был похож на ружейное дуло, ему вспомнилась охотничья дробь, найденная в трупе Зико, несмотря на то, что он умер естественной смертью. Вспомнилась отравленная Рена, отрубленные лапы и мысль о том, что, если все так продолжится, летом рысей можно будет по пальцам пересчитать. Недоверие стало первым долгом. При этом Лен не мог не признаться себе, что испытывает к этому человеку симпатию. Быть может, тот был всего-навсего жалким орнитологом-любителем, по баснословным ценам приобретавшим большие подзорные трубы, чтобы наблюдать за всякими малоинтересными тварями. Как бы там ни было, Лен понял, что собеседник не относится к числу оберландских дуболомов и что ему было бы даже любопытно пройтись с ним некоторое время. Пеленгование, так или иначе, скоро придется прекратить, к Рае он близко подходить не станет, поэтому, преодолев недоверие и первоначальную неприязнь, Лен смирился и согласился взять с собой человека в берете и с подзорной трубой, когда тот наконец попросил об этом.
Вдвоем пошли они по тропинке и исчезли в лесу. У Лена было лишь слабое представление о том, где находится Рая. Солнце еще просвечивало сквозь верхушки елей, но скоро должно было раствориться в окутавшем Лауэнентальскую долину тумане. Лен уже собирался поворачивать назад.
Его спутник вновь надвинул берет на лоб и шел рядом, не спуская глаз с Лена и косясь на приемник всякий раз, когда Лен доставал его. Лену это не мешало.
Спутнику хотелось знать, где обитает рысь, почему во время пеленгования Лен описывает антенной полукружия. Лен кратко объяснил, как работает ручная антенна.
Когда сигналы вдруг резко усилились, Лен поддался на уговоры и все-таки не стал возвращаться, а сошел с тропинки и, выйдя из леса, двинулся в обход, чтобы понять, насколько сильно будет отличаться угол падения, если пройти немного вдоль склона, а не подниматься по нему. Уловив в конце обходного пути сигнал под тем же углом, он и сам не знал, что думать. Если б рядом никого не было, он закончил бы пеленгацию. Но ему хотелось доказать спутнику, что он знает свое дело и не зря слоняется по горам. Поэтому они оба отправились дальше и вышли из леса. Показалась вершина Ротхорна.
Чем выше они поднимались, тем выше, казалось, забиралась и рысь. Пока Лен с недоверием поднимал антенну, спутник смотрел на него все с большей надеждой. Лен отвел взгляд от приемника и пошел в том направлении, которое подсказывала антенна.
Над ними были только скалы, снег, лед, меркнущее серебристо-голубое небо и, может быть, Рая.
Склон становился круче. Гряды скал выступали из-под снега, следы лавин делили склон на части. Лен пытался вспомнить, что Скафиди говорил утром о вероятности схода лавин. Лену хотелось повернуть назад. Он замерз и проголодался. Если Рая обитала на скалистых склонах под Ротхорном, то искать ее было бесполезно, а забраться многим выше того, где они находились сейчас, без альпинистского каната было, по его мнению, невозможно. Лен остановился.
— У вас тоже нет фонарика? — спросил он.
Ответив отрицательно, спутник сказал, что из-за снега будет достаточно светло. На то, что Лен остановился, он, похоже, особенного внимания не обратил. Когда он ушел на несколько шагов вперед, Лен двинулся следом. В недостатке интереса к рысям орнитолога нельзя было упрекнуть. Лена это успокаивало.
Когда после длинного скалистого кряжа, вздымавшегося четырехметровой стеной, перед ними открылся вид на голые скалы Ротхорна, Лен различил стадо серн. Его спутник долго смотрел в подзорную трубу, потом опустил ее и принялся считать животных невооруженным глазом. Лен проверил сигналы Раи.
— Двадцать девять, — сообщил спутник.
Лен не сводил глаз со скал и не обратил на эти слова никакого внимания. Наиболее четкие сигналы поступали со стороны серн.
Несмотря на холод, голод и боязнь высоты, Лену теперь тоже не хотелось возвращаться. Ему хотелось подойти к стаду ближе, чтобы понять, что там происходит. Единственный проходимый путь лежал через лавинный кулуар, перейти который Лен бы не решился, если б его спутник храбро не шагнул вперед и, пройдя несколько метров, не встал бы с другой стороны, недоуменно глядя на Лена и вопрошая о причине заминки.
Серны, стоявшие на скальном отроге и слегка скрытые последним деревцем, которому удалось-таки пустить корни на такой высоте, были видны как на ладони. Порядка сотни метров отделяло Лена и его спутника от животных, рассредоточившихся по вытянутому каменному уступу и рывших снег в поисках пропитания.
