Гарольд Роббинс - Стилет (другой перевод)
— Ты получила ответ?
Схватив трубку другого телефона, один из детективов уже давал кому-то указания.
— Чезарио, это ты? У тебя все хорошо? — спрашивала Илина.
Беккет напряженно смотрел на агента с телефоном.
— Юна задержит его, сколько сумеет. Скорее!
— Делаем все возможное! — уверил агент.
— Я получила… — слышался голос Илины. — Но, Чезарио, мне не совсем понятно…
— Неважно! — перебил он. — Читай, что там? Голосом, полным недоумения, она произнесла:
— Луна взойдет сегодня ночью…
Раздался резкий щелчок, и репродуктор умолк. Чезарио повесил трубку. Голос Илины продолжал взывать:
— Чезарио! Чезарио! Не слышу! Ты где?.. Беккет посмотрел на агента:
— Засекли?
Тот удрученно покачал головой:
— Не успели. Слишком быстро отключился… Голос Илины все еще звал:
— Чезарио!
Беккет взял трубку.
— Его уже нет на линии, баронесса.
— Мистер Беккет, я все правильно сделала? — испуганно спросила Илина. — Я держала его, сколько могла…
— Вы все сделали как нельзя лучше, — Беккет пытался придать голосу уверенность, которой на самом деле не чувствовал. — Мы контролируем ситуацию.
Он повесил трубку.
— Спасибо, — кивнул агенту. — Можете отключаться.
— У нас есть, за что его взять, если он выберется из своей норы? — спросил агент.
— Нет, — ответил Беккет.
— Но он посылал за границу женщину с письмом, и она привезла ответ…
Беккет усмехнулся.
— Законом это не возбраняется.
Агент недоуменно пожал плечами и вышел. Беккет повернулся к Стрэнгу. Тот сидел за столом напротив.
— Это была хорошая попытка, Джордж… Беккет устало улыбнулся:
— Хорошая попытка, которая плохо закончилась…
— Во всяком случае, ты сделал все, что мог , — сказал Стрэнг.
Беккет встал из-за стола. Неудача горечью отдавалась во рту.
— Нечего темнить, Дэн, это — провал. Он отошел к окну и отвернулся.
— Если Кординелли завтра появится как ни в чем не бывало, это будет означать, что Стилет получил прощение и может жить спокойно. Если его уберут, мы теряем последнюю нить. В любом случае, Маттео остается за кадром.
Он обернулся к Стрэнгу и добавил, не скрывая горечи:
— Они обошли нас, Дэн. Так или иначе — мы проиграли.
Глава двадцать четвертая
Около десяти вечера они вышли из отеля.
— Здесь недалеко, — сказал Чезарио, и они пошли пешком.
С Парк-авеню свернули на Сто шестнадцатую и направились к Мэдиссон-авеню. Покружили по переулкам. Наконец он взял ее за локоть и указал через дорогу:
— Вон там, напротив.
Лук увидела приземистое кирпичное здание с маленькой неоновой вывеской над дверью. Бело-зеленая надпись гласила: «Четвертинка луны. Бар и гриль».
Они прошли мимо салуна и поднялись по лестнице, ведущей в дом. Через открытую дверь попали в пустынный коридор, залитый неверным желтым светом одинокой лампочки под потолком.
Лук подняла к нему лицо:
— Куда мы идем? Он повернулся:
— К Маттео, конечно.
— А я-то думала, ему нельзя здесь появляться… — недоуменно протянула она.
— Многие так думают, — он усмехнулся и подхватил ее под руку. — Идем!
Этажом выше они остановились. Чезарио постучал.
— Не заперто, войдите! — послышался голос Маттео.
Чезарио толкнул дверь. Увидев роскошно обставленную комнату, Лук была немало удивлена. Она совсем не ожидала увидеть в обветшалом старом доме богатые апартаменты.
Маттео сидел за столом.
— Дон Чезарио! — воскликнул он. — Мисс Никольс! Приятно удивлен такой встречей.
Оставив Лук стоять у двери, Чезарио приблизился к столу. Какое-то время он молча смотрел на Маттео.
Лук с интересом оглядывала комнату. В углу стоял еще один стол с пишущей машинкой. Рядом — шкаф, начиненный какими-то бумагами. В глубине помещения — задрапированный гардинами альков. Вероятно, оттуда была дверь в уборную. Эта комната отличалась от других только тем, что в ней не было окон.
Маттео заговорил первым.
— Ты просил о встрече, мой племянник? Чезарио кивнул.
— Насколько я понял, между нами произошло недоразумение.
— Вот как? — Маттео склонил голову набок.
— Когда мы виделись в последний раз, вы мне сказали, что я сделал свою работу хорошо. И что Общество осталось мною довольно.
— Это правда, — Маттео кивнул.
— Тогда почему меня пытаются убить? — спокойно спросил Чезарио.
Сложив руки на животе, Маттео откинулся в кресле. Он выглядел невозмутимо.
— Ты слишком молод, мой племянник, и не понимаешь многих важных вещей.
— Например?
— Братство существует благодаря одному исключительно простому правилу, — вкрадчиво продолжал Эмилио. — Это золотое правило помогало нам перенести множество невзгод, выжить в нескольких войнах и сохранить могущество по сей день… Оно гласит: «Человек, существование которого становится более опасно для Общества, нежели для него самого, не должен оставаться в живых».
— Но я не нарушал этого правила! — возразил Чезарио. — Разве я представил недостаточно доказательств того, что Обществу нечего беспокоиться на мой счет?
Голос Маттео был мягок и терпелив, будто он говорил с малым ребенком:
— Это достойно сожаления, но факт остается фактом: то, что ты теперь знаешь, равноценно кинжалу, приставленному к нашему горлу. О тебе известно полиции. Ты обладаешь информацией, представляющей для них огромный интерес.
— Я же говорил вам, от меня они ничего не получат!
— Я верю тебе, мой племянник, — согласно кивал Маттео. — Но если мы с тобой оба ошибемся, делу будет нанесен непоправимый ущерб. К тому же, не все братья доверяют тебе так, как я.
— Но почему? — допытывался Чезарио. — Я держу свою клятву! И мне от них ничего не нужно!
— Вот-вот, тебе ничего не нужно! — подхватил Эмилио. — В этом все и дело! Членов Братства связывает общий интерес. Но человеку, которому ничего не нужно, нечего защищать! Ты совсем не то, что Большой Датчанин и Денди Ник. Они знали, что теряют, и у них были причины быть лояльными. Они участвовали в прибылях. От тебя же, племянник, мы не имеем ни прибыли, ни пользы. Ты просто дилетант. Собственные прихоти для тебя — превыше всего.
— Итак, они хотят устранить меня, опасаясь за Денди Ника?
Эмилио состроил беспомощную физиономию и развел руками.
— Чезарио! Оглянись! — вскрикнула Лук. Она заметила движение в алькове.
Стилет тут же появился в его руке. Он молнией метнулся к занавешенному алькову и пронзил человека, скрывавшегося там. Вцепившись в гардины, умирающий сорвал их и рухнул на пол. Склонившись над убитым, Чезарио отбросил ткань с его лица.
— Но это же Денди Ник! — воскликнул он и оглянулся на Эмилио. — Итак, согласно вашему правилу, я больше никому не угрожаю?
— Ты не прав, мой племянник, — мягко возразил Эмилио. — Есть еще один человек.
— Кто же он?
В руке Эмилио блеснул револьвер.
— Я!
Он, не торопясь, взвел курок. «Досадно, — подумал не без сожаления, — Мальчишка мог бы стать одним из Донов Общества. Как глупо…»
Размышляя, он не заметил, что Лук подобрала с пола револьвер Денди Ника. Раздался выстрел. Пуля попала в плечо и отбросила Маттео в кресло. Он выронил оружие.
Одним прыжком Чезарио оказался над ним. Сверкнул стилет.
— Нет! Нет!.. — визжал Эмилио, пытаясь увернуться от удара. — Чезарио, я поговорю в Совете… Они меня послушают!..
Чезарио захохотал.
— Поздно, дядюшка! — крикнул он. — Твои же правила тебя и погубили. Я свободен! Свободен!
Окаменев от ужаса, Лук смотрела, как поднимается и опускается, вонзаясь в уже неподвижное тело, окровавленный нож.
— Чезарио, довольно! — будто во сне, не слыша собственного голоса, закричала она.
Он медленно выпрямился. Обернувшись, встретился с ней взглядом. Безумие светилось в глубине его зрачков.
Наконец он схватил ее за руку, распахнул дверь, и они стремительно сбежали вниз по лестнице.
— Ты представляешь, — он коротко хохотнул, — похоже, Эмилио и вправду верил, будто он — мой дядя!
* * *Чезарио отворил дверь конторы, и они вошли. Он сел за письменный стол, отодвинул скопившуюся за эти дни почту, кипой сложенную на столе, взял чековую книжку и стал ее заполнять.
Лук подошла сзади и принялась легкими движениями массировать ему затылок и шею.
— Хорошо бы теперь вернуться домой! — мечтательно проговорила она.
Чезарио закончил писать и, обернувшись, подал ей чек.
— Это тебе! — жестко сказал он.
Лук машинально взглянула на листок.
— Зачем? — спросила удивленно.
Он глядел чужими холодными глазами. Голос был так же холоден и бесцветен.
— Ты говорила, что хочешь купить «феррари».
Можешь забирать свои вещи и отправляться на все четыре стороны.
Она оцепенела. Она не верила своим ушам! Внезапно начались сильнейшие спазмы в животе. К горлу подступила тошнота. Опять! Опять все то же!
