Петр Разуваев - Синдром гладиатора
— Нам нужно встретиться. Это действительно очень серьезно.
А ведь похоже, что он не шутит. И волнуется…
— Нет таких дел в театре, которые нельзя решить днем, — твердо сказал я. — Но если вам так неймется… Вы знаете, какой у меня номер?
— Да, — быстро ответил звонивший.
— Ну, тогда заходите. Вы далеко от отеля?
— Нет, — сказал он. — Я скоро буду.
Насчет «скоро» он явно погорячился. Я успел измучиться ожиданием, сидя в той самой, памятной дневными событиями, кладовке. Глупые итальянцы поменяли на ее дверях замок. Но новый от старого отличался разве что в худшую сторону. Во всяком случае, вскрыл я его мгновенно. Дело в том, что окружавшая грядущий визит таинственность никак не располагала к сидению в номере. Я обычно старался занять место охотника, а не жертвы. Учитывая взрыв в гостинице «Украина», такая тактика казалась мне совсем не лишней. Поэтому сразу после звонка незнакомца я поспешил покинуть номер и устроился в кладовке, дававшей чудный обзор. А на «Беретту» накрутил глушитель. Мало ли что может случиться? Зачем же шуметь?
Он был один. Шел быстро, но осторожно, бросая внимательные взгляды по сторонам. Сложно было сказать, есть ли у него оружие. По крайней мере, не в руках. Мимо кладовки он прошел, ничего не заметив. А когда дошел до моего номера, я тихо вышел в коридор и оглянулся. Чисто. В этот момент он постучал в дверь.
— Да-да, — сказал я, стоя от него метрах в пятнадцати и все время держа его под прицелом. — Вы ко мне? — Похоже было, что мужчина удивился. Я медленно подошел к нему и доверительно спросил: — Оружие у вас есть, милейший?
Он покачал головой. Пришлось проверить. Оказалось, честный фраер. В том, что он — фраер, не было ни малейшего сомнения. «Профи» — разведчик? Возможно. Но как боец — полный ноль. Таким даже оружие не помогает, они не знают, что с ним делать. Высоколобый, думать привык. Хотя судя по фигуре, спортом он занимался. Форма для его сорока — сорока пяти лет вполне приличная. В теннис, наверное, играет.
— Вы же не настаиваете на беседе именно в моем номере? — спросил я. Он молча кивнул.
Молчун. Люблю молчунов. Хотя, по-моему, и здесь я не оригинален.
— Тогда пойдемте на лестницу. Там нам вряд ли помешают.
Спорить он не стал.
* * *Убрав пистолет, я присел на ступеньки, жестом радушного хозяина предложив ему выбирать место. Он сел чуть пониже и прислонился спиной к перилам. Хорошее лицо, только осунувшееся какое-то. И взгляд уводит. Что-то его здорово беспокоит. Интересно…
— Кто вы? — спросил я напрямую. Он усмехнулся, не глядя на меня, и полез в карман за сигаретами. Закурил.
— Я — майор ФСБ. Дмитриев. Виталий Борисович. Вы — Андре Дюпре. До того — Андрей Бобров. Как вас звали еще раньше — не знаю. Моя задача — ликвидировать вас и Давида Липке.
— Ну и что? Я должен пожелать вам успеха? — спросил я. — Вы на кого работаете, майор? И как? Вы же не представляться ко мне пришли, верно? Ну так рассказывайте, чего тянуть кота за хвост.
И он начал рассказывать.
Большая часть его истории была интересна скорее Стрекалову, чем мне. Я и так догадывался, что в России есть мощная организация, которая объединила в себе «лучших» представителей властных структур, бизнеса, спецслужб и «бандитов». Дмитриев называл ее «Структурой». Подробности, которыми он поделился, особого интереса не представляли. В лучших традициях любой «мафии» исполнители, подобные ему, знали немного. Имена непосредственных руководителей, структура взаимодействия с «официальной» частью ФСБ — все это было любопытно, но совершенно бесполезно. Кроме личного свидетельства моего гостя, доказательств не было никаких.
— Я могу рассказать вам об этой организации все, что знаю сам. Но возвращаться в Россию и давать показания? Нет. Мне даже не дадут сойти с трапа самолета, понимаете? Я слишком хорошо представляю их возможности, чтобы рассчитывать на успешную борьбу с ними. Это как шторм, цунами. Кто-нибудь может остановить шторм? А здесь то же самое. И не потому, что все вокруг поголовно подлецы, нет. Все так перепутано… Нет ни «красных», ни «белых», все люди вокруг стали какими-то «серо-бурыми». Я всю жизнь служил своей Родине и никогда не был трусом. Я готов защитить ее интересы даже ценой своей жизни, но ведь этого не будет. Меня просто убьют одни негодяи или же используют другие. В той жизни, которой живет сейчас моя страна, честным, порядочным людям отводится роль пешек. И это в лучшем случае. Я глубоко уважаю генерала Стрекалова, и поэтому я пришел к вам. Я всей душой желаю ему успеха, но… Не верю в него. Стрекалов фанатик, он будет драться до конца и падет смертью храбрых. А я так не могу.
— Так чего же вы хотите от меня, майор? — спросил я.
— Я хочу помочь вам. И хочу, чтобы вы помогли мне, — устало ответил он. — Поймите, всему есть предел, в том числе и человеческой подлости. Я очень много сделал в своей жизни ошибок, но я не хочу и не могу становиться предателем. А выбор у меня небольшой. Или я стану покойником, или мне нужно бежать и сдаваться на милость тех, против кого я всю жизнь боролся. Я, конечно, не генерал, но знаю достаточно много и был бы желанным гостем для тех же американцев. Это — предательство. Такой ценой мне жизнь не нужна. — Он тяжело и горько вздохнул. — Стрекалову нужны данные по Структуре? Я расскажу все, что знаю. И помогу вам ликвидировать или захватить Давида. Как пожелаете. У меня есть группа, трое кадровых сотрудников ФСБ, и они искренне уверены, что работают здесь по заданию Родины и во благо ей. Интересы Структуры представляю только я. А я забуду о них. Официально наша группа занимается разработкой связей ЦРУ и итальянской мафии, так что все будет абсолютно честно. А когда вы получите все, что вам нужно, то поможете мне легализоваться на Западе, а моей группе вернуться в Россию. Они не интересуют Структуру, потому что ничего не знают. Весь сыр-бор только из-за меня.
— А вы не боитесь, что я постараюсь выжать из вас максимум информации, а потом передам тем же американцам? — спросил я. Он пожал плечами.
— Конечно, боюсь. Но другого выхода у меня все равно нет. Либо довериться вам, либо… Застрелиться самому. Не дожидаясь выстрела их ликвидатора. Кстати, он, по всей видимости, уже здесь.
— Да? Интересно… Виталий, а что вы о нем знаете? — спросил из чистого любопытства.
Он, похоже, из чистой вежливости мне ответил:
— Ничего. Он прибыл в Италию как турист, получил снаряжение и исчез. Документы наверняка поменял, никто его не видел. И не увидит до того момента, пока он не выполнит задание.
— А какое у него может быть задание?
— Зачистка. Вы находите Давида, моя группа ликвидирует вас обоих, а он уничтожает мою группу. И с тихой грустью возвращается домой. Все концы — в воду. Как раз в стиле Структуры.
— Понятно. То есть отловить этого деятеля нам не удастся? Даже объединившись?
— Думаю, что нет. Да и зачем это вам? Занимайтесь своими проблемами, до вас ему пока дела нет. Скорее всего, — уточнил он.
Почему-то я ему верил. Доверчивость — черта довольно опасная, но я интуитивно чувствовал, что этот человек не лжет. А помощь мне была нужна, очень нужна. Совместно с его группой мы вполне могли реализовать мой план захвата Давида. Обеспечить его надежными документами с помощью Стрекалова тоже было несложно. Похоже, это судьба. А если особенно не раскрываться, то и риск предательства с его стороны можно свести к минимуму.
— Хорошо. Тогда давайте определимся. Мне понадобится ваша помощь, причем в ближайшие дни. Стрелять ваши люди умеют? — спросил я.
К моему величайшему удивлению, он ответил:
— Естественно. Я — мастер спорта по биатлону, остальные прошли спецкурс. Это же боевая группа, мы сюда не отдыхать ехали.
А я-то его «высоколобым» обозвал… Хотя биатлон, конечно, не совсем то, что нужно для штурма укрепленных особняков. Но тоже неплохо.
— Оружие? — продолжал я.
— Только личное. Но можно заказать…
— Не надо. Это не проблема. Договоримся так — я сам вас найду. Оставьте номер телефона и предупредите своих людей о возможном звонке. Придумайте что-нибудь. Да, и ради бога, прекратите за мной следить. Надоело.
— Пожалуйста. Только имейте в виду — за вами наблюдают не только мои люди.
Он был уже третьим человеком, который мне об этом говорил. Простая арифметика подсказывала, что помимо уже известных мне участников этих «итальянских игр», есть еще как минимум одна компания. Может быть, американцы? Кто-то же стрелял в синьора Марсано?
— Я знаю, что не только ваши, — раздраженно сказал я. — И не только наблюдают. Позавчера меня чуть не пристрелили прямо на улице.
— Во время встречи с человеком Стрекалова? — спросил Дмитриев заинтересованно.
— А что, это ваша работа? — немедленно насторожился я.
— Нет. Как раз в это время мои люди вас упустили. Просто я случайно узнал о гибели агента СВР в Милане. А сейчас сразу вспомнил. Странно все это. Кто мог его выследить? И зачем убивать?
