Тэми Хоуг - Час расплаты
Хикс позвонил в дверь.
— Не хотел бы я быть его соседом, — сказал Хикс, — чтобы однажды узнать, кто живет рядом со мной.
— Или, что еще хуже, — добавил Мендес, — не знать, что за придурок живет по соседству со мной.
Конечно, соседи Балленкоа, скорее всего, не в курсе, кто поселился рядом с ними. Учитывая обстоятельства, его собственная твердая уверенность в этом практически не играла никакой роли. Преступление имело место довольно давно. Никто за Балленкоа не следил. Что бы Лорен или Дэнни Таннер ни думали о причастности этого мужчины к исчезновению Лесли Лоутон, официального обвинения никто никогда ему не предъявлял. Согласно букве закона предупреждать его соседей было не о чем.
Хикс снова позвонил в дверь…
Они ждали…
Наконец дверь открылась, и детективы впервые увидели Роланда Балленкоа воочию. Больше тридцати лет. Кожа оливкового цвета. Большие темные глаза с нависшими веками. Прямые каштановые волосы, чистые и разделенные посередине пробором, спускались до плеч. Его лицо украшали аккуратно подстриженные усы и эспаньолка. Мендес подумал, что он похож на Джона Леннона или, как сказала ему Дэнни Таннер, на одного из персонажей фильмов о жизни Иисуса Христа.
Мендес показал свое удостоверение.
— Мистер Балленкоа! Трудно было отыскать вас.
— И зачем вам было меня искать, детектив? — бесстрастным голосом поинтересовался мужчина.
— Можно нам войти, мистер Балленкоа? — спросил Хикс. — Нам надо задать вам несколько вопросов.
— Или вы хотите, чтобы ваши соседи увидели двух детективов из управления шерифа, стоящих на крыльце вашего дома? — усмехнувшись, добавил Мендес.
— Нет. Я вас не впущу, — отрезал Балленкоа. — Я не совершил ничего противозаконного. У вас нет оснований настаивать на том, чтобы я впустил вас к себе домой.
Мужчина был невозмутим и холоден. Он явно не относился к тем, кто нервничает или проявляет излишний энтузиазм при виде полицейских, желая тем самым доказать им, что он — хороший парень. Впускать их к себе он не собирался.
Мендес решил взять быка за рога.
— Можете сказать нам, где вы были вчера, начиная с половины десятого ночи и заканчивая двумя часами утра?
Лорен Лоутон говорила, что вернулась вчера домой поздно вечером. Было бы логично предположить, что ее «гость» подождал, пока стемнеет, а потом уже сунул фотографию под «дворник» ветрового стекла ее машины.
Балленкоа заморгал своими большими колючими глазами.
— Я работал у себя в фотолаборатории. А кто-то утверждает, что я был в это время в другом месте?
— Вы знаете женщину по имени Лорен Лоутон?
— Уверен, что вам известно, что я знаком с ней.
— Вы с ней встречались в последнее время?
— Я знаю об этой женщине только то, что она живет в Санта-Барбаре.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал Мендес. — Вы видели ее недавно? Возможно, случайно.
— Нет, — ответил Балленкоа, — и я надеюсь, что никогда больше не увижу. В Санта-Барбаре мне пришлось добиться для нее судебного запрета приближаться ко мне. У нее нестабильная психика. Ее нападки негативно сказались на моей профессиональной деятельности. Пришлось уехать из Санта-Барбары.
— Ее нападки негативно сказались на вашей профессиональной деятельности, — повторил за ним Мендес. — А вам не кажется, что ваши дела пошли плохо из-за подозрений в похищении шестнадцатилетней девочки?
— Быть под подозрением — это не значит быть осужденным, — спокойно возразил Балленкоа. — Никто не предъявил никаких доказательств того, что я хоть что-нибудь сделал с девочкой.
Хикс и Мендес переглянулись. Оба обратили внимание на то, что Балленкоа не отрицает своей причастности к исчезновению Лесли Лоутон. Он отрицает лишь то, что у полиции против него были доказательства. У Мендеса на голове зашевелились волосы.
— Лорен Лоутон и полицейское управление Санта-Барбары развернули грязную кампанию против меня в прессе.
Желваки массивной челюсти Мендеса заходили ходуном.
— Бедолага. Знаете, что я вам скажу, мистер Балленкоа? Я выяснил все, что касается вашего криминального прошлого. Мы не потерпим извращенцев в нашем городе.
— Вы мне угрожаете, детектив?
— Я говорю, как обстоят тут дела. Если нам пожалуются на то, что вы слишком пристально смотрели на какую-нибудь юную леди или что вы торчите там, где бывать вам не стоит, мы приедем и разберемся…
Балленкоа и бровью не повел.
— Я исправно плачу налоги. Я — законопослушный гражданин, детектив. Если я не нарушаю закон, у вас нет права донимать меня, следить за мной или врываться в мой дом… Ни у вас, ни у кого-либо другого…
Произнеся последние слова, Балленкоа захлопнул перед ними дверь. Детективы услышали, как запирается засов.
— Я не думаю, что мы ему понравились, — заметил Хикс.
Мендес пожал плечами.
— А мне показалось, что я был сама любезность. А тебе так не показалось?
— Так же любезен, как удар молотком между глаз.
— Ладно. В следующий раз я буду любезнее.
— По крайней мере теперь мы знаем, что он здесь, — сказал Хикс, когда они садились в машину.
— И он знает, что мы знаем, — заводя двигатель, добавил Мендес.
Даже если его угрозы удержат Роланда Балленкоа в рамках, в чем детектив сильно сомневался, присутствие этого человека в Оук-Кнолле очень его нервировало. У них в городе поселилось нечто опасное. Нельзя отмахиваться от этого, даже если опасность пока дремлет. Опасность не исчезнет до тех пор, пока Балленкоа живет здесь.
На углу он свернул направо, потом еще и еще раз направо и наконец подъехал к дому Балленкоа, остановившись на расстоянии трех домов от его бунгало.
— Ты знал, что в Санта-Барбаре он добился судебного запрета для Лоутон приближаться к нему? — спросил Хикс.
Он, как и Мендес, не сводил глаз с дома Балленкоа, ожидая, выйдет или не выйдет тот из него.
— Нет. Но мне говорили, что он угрожал подать в суд на полицейское управление.
— И в Санта-Барбаре, и в Сан-Луисе, — заметил Хикс.
— А еще на миссис Лоутон. Вот козел! — проворчал Мендес.
— Плохо, что это не противоречит закону.
— В противном случае нам пришлось бы строить тюрьмы в открытом пространстве.
— Он не выглядел растерянным, когда увидел нас, — поделился своими наблюдениями Хикс.
— Да уж. И он, похоже, не удивился, когда я упомянул имя Лорен Лоутон. А вот и он!
Балленкоа вышел из своего дома. С его плеча свисала курьерская сумка. Мужчина нырнул в гараж.
— Ему известно, что она здесь живет, — сказал Хикс.
Коричневый автомобиль-фургон «додж» без окон в грузовом отсеке выехал задним ходом из гаража и помчался прочь по улице. Мендес позволил ему оторваться, а затем тронулся с места и поехал в том же направлении. Трудно следить за машиной в жилых кварталах. Движение здесь не такое оживленное, как в центре города, поэтому оставаться незамеченным было непросто. Но по мере приближения к колледжу машин становилось все больше.
Приготовления к музыкальному фестивалю уже шли полным ходом. Гости фестиваля и музыканты начали прилетать в Оук-Кнолл за несколько недель до его начала. Они давали всем желающим мастер-классы. Вскоре в городских парках и церквях будут устраивать небольшие концерты, а затем настанет очередь главных событий фестиваля.
Балленкоа свернул на Виа-Верде. Мендес последовал за ним. Не упуская из виду коричневый автофургон, он бросал взгляды на беззаботных людей, толпившихся перед бутиками и кафе. Девушки… девушки… девушки… Студентки непринужденно болтали, смеялись, ходили по магазинам… Они пребывали в счастливом неведении и не замечали мужчины в автофургоне, проезжавшем мимо них.
— И куда, черт побери, он едет? — вслух удивлялся Мендес.
Они миновали колледж… жилые кварталы… начальную школу Оук-Кнолла… и выехали на автостраду Оуквудс.
К управлению шерифа.
26
— Что за черт?! — воскликнул Мендес, видя, как Роланд Балленкоа сворачивает на автостоянку перед управлением шерифа.
— Не знаю, — сказал Хикс, — но мне это не нравится.
Мендес поддал газу и заехал на ту же автостоянку, вместо того чтобы, объехав здание, остановиться там, где сотрудники оставляли служебные машины. У Хикса возникло неприятное ощущение, как будто у него в животе начал извиваться солитер.
Остановившись, Мендес распахнул дверь, выскочил из седана и быстрым шагом направился к зданию. Хикс старался не отставать от него. Балленкоа они увидели ожидающим у окошка дежурной. Заметив их, он, кажется, ничуть не удивился.
— Что вы здесь делаете? — спросил Мендес.
Со стороны это скорее походило на призвание к ответу, чем на вопрос. Раздражение детектива росло по мере того, как росли его подозрения.
