Роберт Ладлэм - Дом Люцифера
Они поздоровались, и Смит заметил, что яркие и блестящие зеленые глаза Марти устремлены на левую стену с компьютерным оборудованием.
— Сколько лет, сколько зим, Марти, — сказал Смит. — Страшно рад видеть тебя.
— Спасибо. Я тоже рад. — И Марти застенчиво улыбнулся, а потом поднял зеленые глаза на Смита и тут же снова отвел их в сторону.
— Сидишь на лекарствах, да, Март?
— Да, — голос у него был несчастный. — Присаживайся, Джон. Может быть, хочешь кофе с печеньем?
Мартин Джозеф Зеллербах, дважды доктор философии, был когда-то пациентом дяди Джона Смита — Теда, специалиста по клинической психиатрии, а все потому, что Марти с Джоном вместе ходили в школу. Куда более физически развитый и общительный Смит сразу же взял Марти под свою опеку, защищал его от других ребят, которые вечно дразнили мальчика, и даже от некоторых учителей. Сам же Марти был далеко не глуп. Мало того, уже с пяти лет он по всем показателям различных тестов числился чуть ли не в гениях. Смит же просто считал его забавным, милым и очень сообразительным мальчиком. С годами Марти стал еще умней, а потому — еще более одиноким. Уже в школе он посещал разные академические кружки, но совершенно не знал людей, да и не интересовался ими и их взаимоотношениями.
Он увлекался то одной наукой, то другой, читал книги, посещал лекции. Он знал, казалось, все ответы на все вопросы, а потому страшно скучал на уроках. И, чтобы избавиться от этой скуки, порой доводил своих однокашников просто до бешенства самыми дикими своими фантазиями и выдумками. Никто бы не поверил, что такой умный мальчик, как Марти, способен на такие грубые выходки. Но тем не менее это было так, и разгневанные учителя часто оправляли его к директору. Когда ребята подросли, начались проблемы другого характера. Смиту не раз приходилось драться из-за Марти с целой толпой взбешенных мальчишек, которым казалось, что Марти высмеивает их перед девочками.
Столь необычное поведение было вызвано синдромом Асперджера, заболеванием редким и на определенных этапах напоминавшим аутизм в наиболее мягкой его форме. Диагноз был поставлен еще в детстве, и вот находившийся на «грани аутизма» Марти стал пациентом дяди Теда. Только ему и удалось поставить правильный диагноз. Основными симптомами редкого заболевания Марти были: полное погружение в себя, высочайший интеллект, удручающая антисоциальность и полное отсутствие умения общаться с людьми, а также выдающиеся способности в одной узкой и весьма специфичной области — электронике.
Страдающих легкой формой заболевания Асперджера принято описывать как людей «активных, но со странностями», по латыни их называли «аутистик эксцентрик». Но Марти страдал более тяжелой и ярко выраженной формой. И, несмотря на отчаянные старания специалистов и психоаналитиков сделать его более общительным, практически никогда не покидал своего бунгало, за исключением, разумеется, тех случаев, когда его вызывали в суд. Здесь, в своем доме, он за пятнадцать лет создал настоящий электронный рай.
Болезнь эта была неизлечима, единственной помощью таким людям, как Марти, служили лекарства, стимулирующие центральную нервную систему, такие, как аддерал, риталин, цилерт. Недавно появилось еще одно средство, совсем новое — мидерал. И вот теперь Марти начал принимать его. Разного рода психиатры обращались с Марти как с обычным шизофреником, то есть советовали ему тверже стоять на ногах, старались ограничить всяческие его фантазии, пресечь навязчивые идеи и увлечения. Марти испытывал к ним жгучую ненависть, что, однако, не мешало ему прибегать к помощи эскулапов, — когда надо было совершить ряд «обычных, но необходимых» действий, — к примеру, заплатить по счетам. Или же когда болезнь принимала особо острую форму и он начинал опасаться, что больше не сможет контролировать свои действия.
Но, напринимавшись этих чудодейственных средств, Марти становился скучен и вял, терял всю свою гениальность и способность к творчеству. Вот почему он с такой радостью воспринял появление нового лекарства — мидерал быстро успокаивал, как и другие медикаменты, но, в отличие от них, действие его длилось не более шести часов, а это, в свою очередь, означало, что принимать его можно чаще. Живя отшельником в своем бунгало, Марти теперь стал менее зависимым от врачей и таблеток, нежели другие больные, страдающие синдромом Асперджера.
И если вам нужен был настоящий компьютерный гений, способный провести ювелирную, пусть и незаконную работу хакера, вы могли обратиться к Марти Зеллербаху, но только в тот момент, когда он не сидел на таблетках. Но уж тогда вам надо было не спускать с него глаз и уметь вовремя остановить и вернуть на грешную землю, если пылкое воображение заносило Марти слишком высоко и далеко.
Именно с этой целью и явился к своему старому другу Смит.
— Мне нужна помощь, Марти.
— Ну, конечно, Джон, — Марти улыбнулся, держа в руке грязную кружку с кофе. — Уже почти время принимать мидерал. Но я могу подождать.
— Надеялся, что именно так ты и скажешь, дружище. — И Смит рассказал Марти о таинственно исчезнувшем докладе из Института имени принца Леопольда в Бельгии, о телефонных звонках Софи, как входящих, так и исходящих, отчет о которых тоже исчез. О необходимости получения любой информации, связанной с загадочным вирусом. — Ну, и еще пара просьб, — добавил он. — Хочу разыскать Билла Гриффина. Ты ведь помнишь его еще по школе. — Затем он рассказал Марти о трех жертвах вируса, которые принимали участие в войне в Персидском заливе и лечились в одном госпитале. — Заодно посмотри, можно ли найти какую-либо информацию об этом вирусе. По Ираку, десять лет тому назад.
Марти отставил кружку в сторону и направился к монитору компьютера. И с радостной улыбкой заметил:
— Попробую использовать свою новую программу.
Смит поднялся.
— Вернусь через час или около того.
— Хорошо, — Марти с довольным видом потирал руки. — Сейчас позабавимся.
И вот неуклюжие с виду пальцы Марти забегали по клавишам, а Смит вышел из комнаты. Действие таблеток, как знал Смит, скоро кончится, и мысли Марти улетят далеко-далеко, будут вращаться по околоземной орбите, и чтобы вернуться на землю, ему потребуется новая доза мидерала.
Смит быстрым шагом направился к «триумфу». Автомобили с ревом проносились мимо, а потому он не заметил повисшего у него над головой вертолета. Вот машина резко ушла влево, описала широкую петлю, а затем полетела параллельно автомобилю Смита по направлению к Массачусетс-авеню.
* * *От рева винтов и шума ветра, врывавшегося в открытое окно, вибрировала, казалось, вся машина. Надаль аль-Хасан поднес микрофон радиопередатчика ко рту.
— Мэддакс? Смит только что заходил в бунгало рядом с Дюпон-серкл. — Он нашел бунгало на карте города и описал скрытый среди деревьев подъезд к дому и высокую изгородь. — Выясни, кто там живет и чего надо было этому Смиту.
Он выключил радиопередатчик и посмотрел вниз, на шоссе, по которому в направлении Джорджтауна мчался старенький «триумф». Впервые в жизни аль-Хасан ощутил нечто похожее на неуверенность и беспокойство. Нет, он постарается не показывать этих чувств перед Тремонтом. Главное другое — он все-таки нашел этого Смита и не намерен терять его снова.
Глава 17
10.34 утра
Вашингтон, округ Колумбия
В браке Билл Гриффин состоял недолго, и Смиту довелось увидеть эту женщину всего лишь два раза, да и то перед помолвкой. Оба раза они выезжали на веселые прогулки за город, а на обратном пути посещали шумные нью-йоркские бары, которые так полюбились Биллу еще со времен войны. В ту пору Билл страшно любил проводить время в барах — наверное, потому, что большую часть жизни провел на заданиях в далеких странах, где каждый его шаг мог стать последним, а любой звук — выдать врагу.
Смит почти ничего не знал о той женщине и их браке с Биллом, который не продлился и двух лет. Он слышал, что она все еще живет в Джорджтауне, в той же квартире, которую некогда делила с Биллом. Если Билл в опасности, он вполне может отсиживаться там, у своей бывшей жены, о существовании которой знали немногие.
Слабая надежда, разумеется, но, в отличие от Марти, вариантов решения проблемы у него было совсем мало.
Доехав до нужного дома, он позвонил ей по мобильному телефону.
Ему ответил бодрый женский голос:
— Марджори Гриффин!
— Миссис Гриффин?.. Вы меня, наверное, уже не помните, но я Джонатан Смит. Друг Билли и...
— Почему же? Прекрасно помню, капитан Смит. Или уже майор, а то и полковник?
— Не слишком уверен, кто именно. Впрочем, сейчас это неважно. Но еще вчера был подполковником. А вы, значит, сохранили фамилию Билла?
— Я любила Билли, подполковник Смит. К сожалению, он больше всего на свете любил свою работу. Но я полагаю, вы позвонили вовсе не за тем, чтоб расспрашивать меня о браке и причинах нашего развода. Вы ведь ищете Билла, верно?
