Виктор Глебов - Дыхание зла
– Пусть привезет этого жильца в управу, я хочу с ним поговорить, даже если он никого не узнает. Составим фоторобот.
– Хорошо, я ему передам. Он сейчас как раз выехал.
– Ладно. Может, нам повезет.
– Дай-то бог!
– У нас есть полная картина того, что произошло в подъезде между Малининым и нападавшим, или нам надо ждать, пока он сможет дать показания? Я бы хотел ознакомиться хотя бы в общих чертах.
– Есть рапорты наших сотрудников, осуществлявших охрану Малинина, кое-что прислал Полтавин, ну, и Коровин опросил сотрудников больницы, куда Малинин приезжал в поисках жены.
– Пришли все мне.
– Возьми у меня в кабинете. Я на столе, кажется, оставил папку с документами. Ключ внизу, на проходной.
– Ладно, давай до связи. Хотя нет, подожди! – спохватился Самсонов.
– Что еще?
– Я тут подумал: убийца ведь собирался увезти Малинина и проделать с ним все, что и обычно. Ну, вырезать кость, содрать кожу, заморозить. Не в подъезде же все это он планировал осуществить.
– Ну-ну, и что? – поторопил Дремин.
– Как он собирался его перевозить? Он должен был подогнать машину.
– Само собой.
– Значит, он оставил ее неподалеку. Вероятно, рядом с подъездом, потому что не потащишь же бесчувственное тело через улицу. Наши ребята его спугнули, и он удрал на своих двоих. Стало быть, машина осталась где-то там, возле дома Малинина. Ее не составит труда обнаружить, потому что она, конечно, угнана, как и другие тачки, которые он брал взаймы.
– Это если убийца не вернулся позже, когда мы свалили оттуда, и не забрал машину, – возразил Дремин.
– Зачем ему так рисковать? Наверняка автомобиль еще там.
– Ладно, я пошлю кого-нибудь. Господи, как же нам не хватает людей!
– Не хнычь. От этого ничего не изменится.
– Да знаю я.
– Кстати, а откуда известно, что Малинин стал драться с нападавшим? Почему мы уверены, что тот просто не пырнул его ножом?
– Во-первых, были слышны крики, а во-вторых, на лице Малинина остались синяки.
– Ясно. Теперь вроде все. Созвонимся.
После разговора с Дреминым Самсонов задумался. Его взгляд блуждал по столу и наткнулся на авторучку, которая лежала по отношению к блокноту под небольшим углом. Полицейский протянул руку и машинально поправил ее. Он вдруг вспомнил, что хотел спросить Дремина о дочке Кроликовой: узнавал ли тот об этой пока единственной известной им Алисе? Самсонов хотел перезвонить, но передумал. Лучше услышать все собственными ушами.
Старший лейтенант набрал номер Кроликовой. Администратор «Табии» ответила после пятого звонка.
– Это Самсонов. Из полиции, – представился старший лейтенант. – Помните меня?
– Да, конечно. Здравствуйте. Мы слышали, вы попали в больницу.
– Было дело. Но теперь все в порядке, – соврал Самсонов. – Наш сотрудник не звонил вам в последнее время?
– Вроде нет. А что?
Похоже, Дремин забыл про дочку Кроликовой.
– У меня есть к вам несколько вопросов. Могли бы мы встретиться?
– Я на работе. Если хотите, приезжайте.
Полицейский попытался представить, что едет до клуба, и понял, что едва ли справится. Придется просить кого-нибудь из сотрудников, но он надавал им столько заданий, что отрывать их теперь ради того, чтобы побыть для него шофером, было бы просто… странно, что ли.
– Я приеду, – решился Самсонов.
– Буду ждать.
Он отключился и проглотил сразу две таблетки обезболивающего. Если бы они еще помогали от головокружения!
Самсонов выскользнул из управления, не наткнувшись ни на кого из своих сотрудников. Главное, он не столкнулся с Дреминым, который ни за что бы его не выпустил одного. Потащился бы с ним, теряя время, которого – старший лейтенант это чувствовал – осталось совсем немного. Убийца близится к завершению своей партии. «Несъеденными» остались только две фигуры, а Самсонов не знал, кого арестовать. В голове у него постепенно выстраивался план, который при определенном везении мог бы привести его к убийце, но для его осуществления необходимо, чтобы Малинин был в состоянии говорить с полицией.
Когда старший лейтенант вышел из метро, ему показалось, что мир раскололся на сотню частей и их никогда никто не сможет собрать – вроде зеркала троллей, описанного Андерсеном в «Снежной королеве». Самсонову пришлось минут пять сидеть под липой, пытаясь прийти в себя. Еще четверть часа он тащился до «Табии», проклиная все на свете и в особенности тот миг, когда решил, что сможет добраться до клуба сам да еще на общественном транспорте.
Наверное, вид у него был совсем больной, потому что, когда он появился в холле «Табии», Кроликова бросилась к нему, выбравшись из-за стойки с поразительным при ее габаритах проворством.
– Господи, что с вами случилось! – воскликнула она, хватая Самсонова под руку, словно опасаясь, что он сейчас свалится на пол.
– Да все нормально, – пробормотал он, стараясь непринужденно улыбнуться.
Видимо, этот жалкий оскал окончательно убедил Кроликову в том, что полицейскому необходима помощь, потому что она усадила его на диван и отправилась за сладким чаем и неким Филатовым, который как раз в этот день был в клубе и играл с Рыбкиным. Он врач и, по мнению Кроликовой, должен немедленно явиться и исцелить старшего лейтенанта.
И она действительно привела к Самсонову Филатова, бледного мужчину высокого роста, с темной щетиной на щеках и аккуратной эспаньолкой. На тонком носу у него поблескивали круглые очки в роговой оправе, которые он снял, прежде чем заговорить:
– Ну, любезный, на что жалуемся? – Филатов присел на диван рядом с полицейским. От него пахло дорогим парфюмом и сигаретами. – Мне сказали, что вы буквально при смерти.
– Неправда! – возмутилась Кроликова, протягивая Самсонову чай. – Не так все было.
– У меня недавно было сотрясение мозга, – ответил Самсонов, чувствуя неловкость из-за того, что человека оторвали от игры ради него. Он помнил Филатова по фотографии, и на снимке он не показался ему таким крупным. – Но пришлось выписаться.
Врач прищурился.
– Выписаться?
– Ну, я сам себя выписал.
– Понятно. Вы знаете, чем это чревато?
– Я знаю, чем чревато мое отсутствие там, где я должен быть.
– Всегда на передовой, да? – с пониманием кивнул Филатов. – Ладно, давайте-ка я проверю у вас пульс. И давление надо бы измерить, но у меня нет с собой тонометра.
– У меня есть, – откликнулась Кроликова. – Сейчас принесу.
Только через четверть часа Филатову удалось вернуться к игре, оставив Самсонова на попечение Кроликовой, которая прежде всего проследила за тем, чтобы он допил сладкий чай – похоже, она считала его панацеей от всех недугов.
– Анна Юрьевна, спасибо за чай и вообще за заботу, но я приехал по делу, – сказал старший лейтенант, когда на дне кружки оставалось совсем немного. – Вашу дочь зовут Алиса, верно?
– Да. – Кроликова непонимающе сдвинула брови. – А что? При чем тут она?
– Не могу объяснить. Пока, во всяком случае.
– Что это значит? Вы меня пугаете. Зачем расспрашивать об Алисе? Какое она имеет отношение к вашим делам? Вы ведь ищете убийцу.
– Все правильно, – Самсонов старался говорить спокойно и надеялся, что его спокойствие передастся женщине, но та лишь сильнее начала волноваться.
– Вы приехали специально, чтобы поговорить об Алисе? Это из-за стишков? Мне рассказали, что преступник рассылал эсэмэски со стихотворением из книжки про Алису.
– Кто рассказал? – насторожился Самсонов.
– Уже и не помню, – отмахнулась Кроликова. – Так при чем тут моя Алиса?
– Может, и ни при чем. Но я хотел задать вам всего пару вопросов.
– Значит, ничего не объясните?!
– Не могу.
Кроликова судорожно вздохнула.
– Ладно, что вы там хотите знать?
– Не случалось ли с вашей дочерью какого-нибудь несчастья?
– Что вы имеете в виду?
– Все, что угодно. Я сам не знаю, что ищу, если честно.
Кроликова задумалась, уставившись на вазу, в которой стоял букет тюльпанов. Тот самый, который убийца прислал после смерти Цыплакова. Цветы засохли, лепестки начали осыпаться, несколько из них лежали на стойке ресепшена. Старший лейтенант, глядя на сморщившиеся тюльпаны, думал о том, что преступник очень хорош. В его действиях чувствовалась многолетняя подготовка, опыт настоящего профессионала, который уверенно планирует и действует.
– В голову приходит только одно, – прервала его размышления Кроликова. – Года четыре назад у Алисы обнаружили порок сердца. Приобретенный. Она тогда попала в больницу из-за воспаления легких и очень быстро похудела. А она была полной девочкой, и из-за быстрого сброса веса сердечная мышца ослабла. Но все обошлось. Пришлось, правда, делать небольшую операцию. Слава Богу, Рубен Викторович порекомендовал нам хорошего хирурга, своего коллегу. Сам договорился с ним. А так бы пришлось ждать очереди очень долго.
– Какой Рубен Викторович? Алиев? – Самсонов едва верил своим ушам.
