Марина Эльденберт - Жертва
В ближайшем будущем Стиву предстоял очередной тест — уединение с Торнтоном. Рэйвен хотел посмотреть, как он будет себя вести рядом с ключевой фигурой операции. Из такой мозаики обычно и собираются образы ближайшего окружения по категориям: приблизить, оставить рядом, избавиться. Но прежде его ждал разговор по душам с Беатрис. После инструктажа он отпустил ребят и вернулся в свою спальню. Ослабил галстук, устроился рядом с мирно спящей бестией — сейчас она больше напоминала принцессу, чем дракона в юбке — и закрыл глаза. Отдохнуть и ему самому не помешает.
Проснулся Рэйвен от неласкового и довольно болезненного тычка в бок. Взгляд Беатрис весьма красноречиво говорил о том, что она не понимает, почему их с Торнтоном пригласили в гости без предупреждения.
«Твой Вальтер полон сюрпризов, дорогая», — мысленно ответил он.
— Позвони Кроу и узнай, — произнес Рэйвен, недовольно потирая ребра. — Насколько я понял, приказ пришел с самого верха без комментариев.
Беатрис встала с кровати и набрала номер Кроу. Расхаживая по комнате, замирая то у окна, то рядом с дверью, она общалась на повышенных тонах. Наблюдая, как меняется выражение её лица во время беседы с Дэвидом, Рэйвен заметно повеселел. Ответ Беатрис не понравился, и она не собиралась это скрывать. Её не поставили в известность заранее, и не сообщали как вести себя сейчас.
«Не все ты можешь контролировать, котенок. И не все игры идут по твоим правилам».
— Тебе уже рассказали, что ты помогал мне подружиться с профессором, Зайчик? — она села на край постели рядом с ним.
Рэйвен догадывался, что скрывается за этой бравадой. Страх, неуверенность — да неужели?! Выходит, все эти годы были прожиты им не зря. Стоило даже побегать за ней по миру и посмотреть на развлечения с профессором, чтобы только увидеть выражение её лица. Впервые в жизни увидеть растерянность железной леди Беатрис!
Рэйвену хотелось знать ещё кое-что. Беатрис играла с Торнтоном в любовь не в качестве благотворительной акции для заик и импотентов. Что именно она хотела взамен, какую выгоду преследует? Наверняка есть весомая причина, по которой она пошла на это. Она говорила, что хочет остаться человеком. Что Беатрис хочет получить, если не конечный результат разработок Торнтона?
— Надо уметь достойно проигрывать, дорогая. Признаюсь, я твой фанат. Сценаристы порно оценили бы такой талант по достоинству.
— Я не захватила мазь от мозолей, милый, прости. Или ты наблюдал со специально приглашенными девочками?
Рэйвен заскрипел зубами в попытке не сорваться на грубость. Несмотря на то, что он играл свою роль, гнев оказался самой простой эмоцией: его не приходилось изображать. Беатрис умела вывести его из себя одной фразой.
— Завидуешь им? — сверкнул глазами Рэйвен. — Сопляк Торнтон с трудом выдерживал твой темперамент. Ещё чуть-чуть, и ты бы мальчика загоняла.
— Какой ты злой, — ухмыльнулась она, — думаю, девочек не было.
— Когда перейдем от слов к делу? — оскалился Рэйвен, обхватывая Беатрис одной рукой за талию и притягивая к себе.
— Когда ты перестанешь трепать языком и приведешь в движение… иной орган, — она положила руки ему на плечи, весьма откровенно прижимаясь всем телом. Рэйвену не понадобилось иных приглашений, тем более что своему языку он нашел совершенно другое применение. Беатрис не переставала горячить его кровь, и Рэйвен завелся от одной лишь мысли о предстоящем сексе. Они целовались яростно, как соскучившиеся по ласкам друг друга любовники. Словно до сих пор оставались измененными, не заботясь о хрупкости собственных тел.
Рэйвен не помнил, как они избавились от одежды. Он опрокинул её на спину, нависая сверху, продолжая покрывать её совершенное тело страстными поцелуями: шею, грудь, живот. Спустился ниже, приподнимая и разводя её бедра. Беатрис выгибалась навстречу ему и не сдерживала стонов. Рэйвен несколько раз доводил любовницу почти до изнеможения, прежде чем сменить язык на «иной орган». Резкие рваные движения, исцарапанная спина, следы его пальцев на её нежной коже и несдерживаемые крики удовольствия — такой была их общая страсть. Рэйвен издал звук, больше похожий на рычание, последний раз толкаясь в дрожащее в судорогах оргазма тело Беатрис.
Стоило упускать ее из виду, чтобы каждая встреча была именно такой. Иногда Рэйвену казалось, что именно поэтому их секс был таким диким и потрясающим. Поначалу он всякий раз пытался убедить ее остаться, а потом привык к тому, что она не спит рядом с мужчинами.
Какое-то время они молча лежали рядом, приходя в себя. Что ни говори, а измененным быть куда интереснее, даже с этих позиций. Рэйвен помнил их зажигательные марафоны, которые могли затянуться на сутки.
— Загадочный дом, — Беатрис села на кровати, обхватив руками колени.
— Дом? — переспросил Рэйвен, откидываясь на подушки. — Не уверен, что ты успела что-либо рассмотреть, потому что спала сном младенца.
— Я сообразительнее, чем ты думаешь. Наверняка камеры на всех этажах, сигнализация, тепловые датчики. Судя по тому, что стоит он здесь в гордом одиночестве, есть тревожная кнопка. Долго искал?
— Нет, — признался он. — Состоятельные русские заботятся о своем имуществе.
Она задумчиво посмотрела на разбросанную одежду, потянулась и поднялась, увлекая за собой тонкую простынь.
— Одолжу твое постельное белье. Одеваться мне лень.
Рэйвен ощущал негу. Человеческое тело после секса требовало отдыха. Он вспомнил, как бесился, глядя на сладко спящую в отеле парочку. Беатрис решила сделать Торнтону исключение, или это часть игры?
— Останься, — попросил он. Подсознательно надеясь, что она не откажется, и прекрасно понимая, что так будет только хуже. Согласись она сейчас, будет ли для него по-прежнему важно задуманное? Важнее, чем она?
Беатрис усмехнулась, проводя кончиками пальцев по его запястью.
— На второй раунд — вполне. Для остального могу порекомендовать плюшевого мишку.
— Когда буду готов — позову, — процедил Рэйвен со странной смесью разочарования и облегчения, отбрасывая её руку.
— Стареешь, — насмешливо отозвалась она, собирая с пола одежду.
Вопреки собственным словам Беатрис не стала заворачиваться в простыню, позволив ей сползти на пол, перекинула вещи через руку и, нисколько не стесняясь собственной наготы, вышла из комнаты.
Рэйвен никак не ответил на ее колкость. Настроение у него было не для словесных поединков. Он закрыл глаза, чувствуя, что его снова клонит в сон и прислушиваясь к собственным ощущениям. Беатрис вела себя как обычно, но была ли она прежней? Возможно, именно этого ему и хотелось: чтобы она всегда оставалась такой, чтобы не прекращалась их страсть-противостояние. Беатрис любила выигрывать, но в этой партии ей придется признать свое поражение. Признать и смириться с тем, что Рэйвен, которого она никогда ни во что не ставила, обошел её на сотню очков как минимум.
— 21 —
В коттедже Джеймсу сдали на руки пресловутого Торнтона, благодаря которому он мог выйти на похитителей Хилари. Предстояла напряженная работа, но пока всего лишь и оставалось следить за тем, чтобы профессор не попытался сбежать, не повесился во внеплановом благородном порыве и не наделал прочих глупостей. Человечки такого сорта, попадая в экстремальную ситуацию, начинают себя вести абсолютно непредсказуемо.
Джеймс наблюдал за перемещениями профессора по комнате с видимостью невозмутимости: Торнтон по-прежнему раздражал его. Тот ходил по комнате взад и вперед, изредка бросая на него взгляды и пытаясь понять, можно ли с ним говорить или лучше не стоит. Спустя какое-то время он устал, уселся на кровать и принялся смотреть на него в упор. Джеймс не отводил глаз и получилось подобие игры в «гляделки». Ему нечего было сказать этому типу, а дальнейшая участь гения науки его не волновала.
Он прекрасно понимал, что это очередная проверка, что Рэйвен наверняка наблюдает за ним, и не собирался разочаровывать временного босса. Какое-то время они молча сидели друг напротив друга, пока Торнтон не решился нарушить становящуюся невыносимой тишину.
— Где Беатрис? С ней все в порядке?
— Представления не имею, — ответил Джеймс и добавил, не удержавшись, — полагаю, если бы ей оторвали голову, я бы знал. Так что расслабьтесь.
Тот посмотрел на него так, будто проглотил очищенный лимон целиком.
— У тебя есть имя?
Он не на шутку беспокоился за даму, которая по легенде должна была изображать влюбленную лань. Значит, проникся по полной программе. Ему доставило бы удовольствие рассказать Торнтону о криках, которые он слышал проходя мимо спальни босса, но Рэйвен вряд ли оценил бы такое рвение. Стивенс терпеть не мог истории, в которых люди ведут себя как полные идиоты в играх измененных. Такое слишком дорого обходится в моральном плане, и Джеймс испытал это на своей шкуре.
