Дин Кунц - Брат Томас
— Эй, дружище, что ты тут делаешь?
Помахивая хвостом, он приблизился, улегся на пол, перевернулся на спину, задрав в воздух все четыре лапы.
Отказаться от такого предложения мог только твердосердечный или очень занятый человек. Он хотел всего лишь доброго отношения, тогда как сам отдавал все, демонстрируя беззащитность выставленного живота.
Собаки приглашают не только разделить с ними радость, но и жить этим моментом, не думать о том, откуда мы пришли и куда идем, оторваться от прошлого и будущего, отстраниться от бесконечной суеты, в которую вылилось наше существование, приглашают насладиться настоящим, реальностью нашего мира… разумеется, если мы готовы на это решиться.
Я уделил две минуты на чесание живота Бу, а потом вернулся к привычной суете, и не потому, что меня ждали неотложные дела. Как сказал кто-то из мудрецов: «Человечество не выносит, когда реальности слишком много», а я прежде всего человек.
Большой гараж напоминал бункер: бетонный потолок, стены, пол. Флуоресцентные лампы светились ярко-белым светом, но размещались на слишком больших расстояниях, чтобы полностью разогнать тени.
В гараже стояли семь автомобилей: четыре легковушки-седана, пикап с вместительным кузовом и два вездехода на больших колесах с цепями для передвижения по снегу.
Пандус поднимался к большим воротам, которые, открываясь, закатывались под потолок. За воротами выл ветер.
К стене крепился ящик для ключей. В нем на семи гвоздиках висели четырнадцать комплектов ключей, по два на каждый автомобиль. Над каждым гвоздиком имелась табличка с номерным знаком автомобиля. Бирка с номерным знаком прилагалась и к каждому комплекту ключей.
Такая продуманность исключала Чернобыль.
Я надел куртку, сел за руль одного из вездеходов, завел двигатель, убедился, что плуг-снегоочиститель поднимается и опускается.
Когда вылез из кабины, Бу еще не ушел. Стоял, склонив голову, с ушами торчком и, казалось, говорил: «Что у тебя с носом, дружище? Разве ты, в отличие от меня, не чуешь беды?»
Он сдвинулся с места, оглянулся, убедился, что я иду следом, и повел меня из гаража, вновь в северозападный коридор.
Бу — не Лесси, и я не ожидал, что мне предстоит найти Тимми, упавшего в колодец, или Тимми, запертого в горящем сарае.
Бу остановился перед закрытой дверью, в том самом месте, где ранее улегся на спину, предоставив мне возможность почесать ему живот.
Возможно, он уже тогда хотел задержать меня здесь, чтобы заработала моя знаменитая интуиция. Я же, облепленный паутиной суеты, стремился как можно быстрее попасть в гараж, думал только о предстоящей поездке, остановиться смог, но не для того, чтобы что-то увидеть или почувствовать.
Но теперь я что-то почувствовал, все так. Слабый, но настойчивый зов, словно я был рыбаком, забросившим леску на большую-большую глубину, и на крючок наконец что-то попалось.
Бу прошел в помещение, которое показалось ему подозрительным. Я последовал за ним, оставив дверь открытой, потому что в ситуациях, когда меня ведет психический магнетизм, нет полной уверенности, что я — рыбак, а не рыба с крючком во рту.
Мы очутились в бойлерной, где шипел горящий газ и урчали насосы. Четыре больших бойлера, с высоким коэффициентом полезного действия, нагревали воду, она текла по трубам, проложенным в стенах здания, и отдавала тепло воздуху, который вентиляторами подавался в многочисленные комнаты.
Здесь же находились и холодильники, вырабатывающие сверхохлажденную воду. По автономной системе труб она циркулировала по школе и монастырю, обеспечивая подачу холодного воздуха в те комнаты, где становилось слишком жарко.
На трех стенах висели высокочувствительные датчики, каждый из которых отключал систему подачи газа, питающего бойлеры, если в воздухе обнаруживалась мельчайшая толика пропана. Тем самым абсолютно гарантировалось, что никакого взрыва газа в подвале не будет.
Абсолютная гарантия. Полнейшая безопасность. Непотопляемый «Титаник». Неуничтожимый «Гинденбург». Мир нашего времени.
Человеческие существа не только не выносят реальность в больших количествах, мы убегаем от реальности, пока кто-либо не заставляет нас приблизиться к огню и почувствовать жар на лицах.
Ни один из датчиков не фиксировал наличия в воздухе молекул пропана.
Мне приходилось полагаться на датчики, потому что пропан не определить ни по цвету, ни по запаху. Если бы я полагался на свои органы чувств, чтобы обнаружить утечку, то не подозревал бы о том, что пропан не попадает по назначению, пока не задохнулся бы из-за отсутствия кислорода или все здание не взлетело бы на воздух.
Каждый датчик был закрыт на замок и опечатан. На бирке имелась дата последней проверки, которая проводилась компанией, ответственной за обеспечение работоспособности датчиков. Я проверил каждый замок и каждую печать и не обнаружил следов несанкционированного вскрытия.
Бу ушел в самый дальний от двери угол бойлерной. Меня, кстати, тянуло в тот же угол.
Циркулируя по зданию, сверхохлажденная вода впитывает в себя тепло. Потом она попадает в большой подземный бассейн около восточного леса, где градирня преобразует ненужное тепло в пар, который выбрасывается в атмосферу и смешивается с воздухом. А вода возвращается в холодильники, где снова охлаждается.
Четыре трубы из поливинилхлорида диаметром в восемь дюймов уходили в стену под потолком, рядом с тем углом, куда тянуло Бу и меня.
Бу обнюхивал стальную панель площадью в четыре квадратных фута, установленную на стене в шести футах от пола, и я опустился рядом с ней на колени.
Рядом с панелью находился выключатель. Я им щелкнул, но ничего не изменилось… разве что я включил свет в каком-то помещении за стеной.
Панель крепилась к стене четырьмя болтами. Рядом на крючке висел ключ, которым отворачивались болты.
Отвернув их, я отставил панель в сторону и заглянул в дыру, в которой уже исчез Бу. Кроме зада и виляющего хвоста большой собаки, увидел освещенный тоннель.
Не опасаясь, что придется нюхать «выхлопные газы» пса, но боясь того, что могло ждать впереди, я полез в тоннель.
Какие-то два фута, наверное, такой была толщина монолитной железобетонной стены, и тоннель перешел в прямоугольный коридор высотой в семь и шириной в пять футов.
По левой стороне потолка четыре трубы уходили в далекую даль, подсвеченные лампочками, которые висели по центру.
Вдоль пола, тоже слева, бежали медные трубы, стальные, пластмассовые. Вероятно, по ним подавались вода и пропан, тянулись электрические кабели.
Тут и там стены пятнали белые россыпи кальция, но сырости в коридоре не чувствовалось. Пахло бетоном и известью.
Если не считать шума воды, которая текла по трубам под потолком, в коридоре стояла тишина.
Я посмотрел на часы. Через тридцать четыре минуты мне следовало быть в гараже, чтобы встретить там самого верзилистого из верзил.
Бу целенаправленно затрусил вперед. Я последовал за ним, не очень-то понимая зачем.
Старался идти тихо, насколько позволяли лыжные ботинки. При движении рукава терлись и шуршали, поэтому я снял куртку и положил на пол. Бу не издавал никаких звуков.
Мальчик и собака — самые лучшие компаньоны, о чем известно из песен, книг, фильмов. Однако если мальчика ведет психический магнетизм, а собака не знает страха, вероятность, что их поход закончится благополучно, столь же велика, как и вероятность услышать в концовке гангстерского фильма Скорцезе веселый, радостный и счастливый хор детских голосов.
Глава 30
Я не люблю подземные тоннели, однажды умер в таком вот месте. По крайней мере, в достаточной степени уверен, что умер и какое-то время оставался мертвым, даже, став призраком, навестил нескольких моих друзей, пусть они и не узнали о моем визите.
Если я не умирал, значит, со мной случилось что-то более странное, чем смерть. Я написал об этом инциденте во второй книге, но написать и понять — далеко не одно и то же.
Если коридор вел меня к бассейну градирни, а я полагал, что именно туда и иду, тогда его длина составляла порядка четырехсот футов.
Дважды я слышал за спиной какие-то звуки. Оглянувшись, ничего не видел.
В третий раз подавил желание оглянуться. Иррациональный страх подпитывается собой и нарастает. Поддаваться ему нельзя.
Главное тут — отличить иррациональный страх от обоснованного. Если не обращать внимания на обоснованный страх и продолжать вести себя так, будто бояться нечего, Санта-Клаус точно вылезет из дымохода и в конце концов добавит твою пиписку к своей коллекции.
Бу и я прошли две сотни футов, когда еще один тоннель ушел вправо. Этот чуть поднимался и заворачивал, скрываясь из виду.
Четыре дополнительные трубы из поливинилхлорида висели под потолком бокового коридора. Они огибали угол и, параллельно первому набору труб, тянулись к градирне.
