Андрей Воронин - Слепой. Защитнику свободной России
Внутри самолет был набит какими-то машинами и оборудованием. Впрочем, ближе к кабине пилотов, возле иллюминаторов, было несколько мягких сидений. Сиверова встретили два человека в военном камуфляже без погон. Один из них, тот, что повыше и плотнее, сказал без лишних церемоний:
– Через пять минут взлетаем.
Затем он повернул голову в сторону одного из сидений, возле которого стояли две большие армейские сумки. Мужчина кивнул на них и произнес:
– В сумках все для вас необходимое. Можете посмотреть и переодеться.
– Хорошо, – коротко ответил Глеб и, чуть отодвинув сумки в сторону, сел в мягкое кресло возле иллюминатора.
Его сопровождающие устроились справа. Вскоре послышался рев двигателей, и самолет покатил по полосе, набирая нужную для взлета скорость. Оторвавшись от земли, военнотранспортный самолет стал медленно набирать высоту, после чего лег на заданный курс. «Что ж, полет, как сказала бы стюардесса, проходит нормально. За бортом ясная, солнечная погода. Короче, полный комфорт, за исключением небольшой мелочи: я лечу в Афганистан, – подумал Сиверов. – Ну а пока самое время рассмотреть содержимое сумок и примерить мои пожитки».
Глеб пододвинул ближайшую к себе камуфлированную сумку и открыл замок. Внутри, как он выразился про себя, была «национальная духовская одежда». Сиверов вытащил широкие штаны – изар и, сбросив джинсы, надел их на себя. Было непривычно. Их ширина намного превышала длину. Штаны как бы ниспадали волнами, просторные штанины постепенно сужались книзу. В поясе они были собраны в многочисленные мелкие сборки. Поверх штанов Глеб натянул белую свободную длиннополую рубаху до колен с разрезами внизу по бокам – перухан. На рубаху он надел жилетку серого цвета – васкат. В жилетке было много внутренних карманов, сделанных специально по просьбе Сиверова. Для головы был припасен пакуль, или пуштунка, – мужской головной убор из шерсти верблюда или ягненка. В свернутом виде пакуль напоминал две лепешки. Широкую известность этот головной убор приобрел во время советско-афганской войны. Моджахеды тогда и мелькали в пуштунках в видеоотчетах иностранных телеоператоров, в основном американских и английских. Через плечо Сиверов перебросил чадар – шерстяную накидку размером примерно с простыню. Глеб знал, что эта накидка весьма функциональна. Она согревает в холодную погоду, афганцы обматывают ею в ненастный день голову и шею, утепляют плечи и грудь. В жару она спасает от солнца. И последним штрихом, завершающим наряд Сиверова, было нечто вроде кроссовок – кермедж. Глеб, не обращая внимания на своих провожатых, прошелся по самолету взад-вперед, несколько раз присел. «А что, вполне удобная и функциональная одежда», – заключил он.
Подойдя к иллюминатору, Сиверов опустился в кресло. «Прямо чудеса происходят, – подумал он. – Чтобы я возвращался в Афган, да еще в одежке духа… Кажется, это мне не снится и не есть последствие многочисленных ранений, полученных там. Все-таки жизнь, словно флюгер, вертится в разные стороны, реагируя на ветры судьбы».
Настал черед второй сумки. Из огнестрельного оружия Глеб взял только два пистолета Стечкина. Сиверов превосходно стрелял с двух рук, поэтому и любил этот мощный пистолет. Повесив две кобуры под жилеткой, Глеб сунул в них пистолеты. Затем он попробовал несколько раз молниеносно выхватить оружие. Афганская одежда не мешала этому и не стесняла движений. Сиверов остался доволен проделанным экспериментом с оружием.
Еще в сумке он нашел рюкзак, в котором было шесть небольших магнитных мин, несколько снаряженных обойм к пистолетам, которые перекочевали во внутренние карманы жилетки. В один из них отправился и спутниковый телефон. Как и просил Сиверов, в рюкзак положили две фляги с водой, пластиковую бутылку со спиртом, таблетки, убивающие бактерии в воде, армейский бинокль и компас. Поверх штанов Глеб надел ремень.
Из съестного в рюкзаке было несколько пачек галет и двадцать шоколадок с орехами. Легко и в то же время калорийно. «Генерал выполнил все в точности со списком», – с удовлетворением подумал Глеб. Ногой он затолкал пустые сумки под сиденье и, поставив рядом с собой рюкзак, вытянулся в кресле, закрыл глаза и попытался уснуть.
Погружаясь в сон, он увидел уничтоженную в ущелье советскую колонну. Сиверов шел с автоматом, всматриваясь и вслушиваясь в надежде услышать стон или крик раненого. Но тишина обжигала и без того накаленные нервы. В этом ущелье безмолвствовала смерть. На земле валялись трупы 18—20-летних советских парней. Они выскакивали из машин и бронетранспортеров в надежде спастись, укрыться за горящим металлом. Но духи простреляли каждый сантиметр ущелья. Идеальная засада с двух сторон. Наших ребят хладнокровно расстреливали, как в тире…
«Если бы нас перебросили туда на десять – пятнадцать минут раньше, – вздрогнув и открыв глаза, подумал Глеб, – многие вернулись бы домой».
Сиверов тяжело вздохнул и обхватил голову руками. Немного посидев в кресле и сосредоточившись, как его учили, на глубоком плавном дыхании, он вскоре изгнал из головы беспокойные мысли и, расслабившись, крепко заснул.
Когда самолет коснулся бетонной полосы, Глеб открыл глаза. Он проспал несколько часов. Сиверов смотрел в иллюминатор, пока самолет подруливал к огромному ангару. Стремительно темнело. Очертания гор вдали сливались в одну темную массу. Самолет остановился.
– Все, прилетели. Выходим, – поднимаясь, сказал один из провожатых.
– Отлично, – коротко ответил Глеб и, взвалив на себя рюкзак, направился к выходу.
У трапа его уже ждали три офицера воздушно-десантных войск России. Чуть в стороне стоял мощный армейский джип.
Не представляясь и не здороваясь, один из офицеров, видимо старший, сказал, оглядев с ног до головы убранство Сиверова:
– Прошу в машину, пора выдвигаться.
Глеб кивнул и направился за офицером. Его снова посадили на заднее сиденье. У каждого десантника был в руках автомат. «Доедем с ветерком, – устроившись в джипе, – подумал Сиверов. – С такими-то серьезными ребятами… Да и «до речки» здесь рукой подать».
Автомобиль сорвался с места, промчался по взлетно-посадочной полосе, а затем резко свернул направо и поехал по каменистой местности. Как и в самолете, сопровождающие Сиверова офицеры молчали, словно им не было никакого до него дела. По сути, так оно и было, они просто выполняли свою задачу.
Через полчаса джип затормозил. Вслед за десантниками вышел и Сиверов. Внизу он увидел Амударью, а за ней Афганистан. Его сердце невольно забилось сильнее. «Вот он, Афганистан. Ну, здравствуй. Никак мы с тобой не расстанемся», – глядя на противоположный берег, подумал Глеб.
Тем временем десантники достали из джипа резиновую лодку и с помощью насоса наполнили ее воздухом. Не прошло и трех минут, как все было готово. Десантники снесли лодку по склону и оставили на берегу реки.
– Удачи, – тихо произнес один из офицеров.
– Спасибо, ребята, – ответил Сиверов, подтолкнул лодку к воде и, запрыгнув в нее, с силой оттолкнулся деревянным веслом от каменистого берега.
Лодка плавно качнулась и поплыла. Каждый из десантников присел на берегу на одно колено, держа на изготовку автоматы. «Что ж, пока не все так плохо. По крайней мере, у меня есть прикрытие», – взглянув на офицеров, подумал Глеб.
Он пригнулся и старался грести как можно тише, напряженно вглядываясь в противоположный берег Амударьи. «Что ждет меня на том берегу – одному Богу известно», – думал Сиверов.
Расстояние до берега сокращалось. «Еще минут десять, и я буду “за речкой”», – промелькнула мысль у Глеба, и сердце его снова учащенно забилось. Он подплыл к каменистому берегу, положил весло на дно лодки и ногой оттолкнул ее от себя. Лодка на несколько секунд замерла, затем ее подхватило течение и увлекло за собой. «Кому-то в этих краях повезет. Лодка качественная», – подметил Глеб.
Он присел, положив правую руку на бугристую рукоятку пистолета, и осмотрелся. Было абсолютно тихо, никого впереди себя он не видел. Но Афганистан может неожиданно взорваться в ночи трассирующими очередями. Это Сиверов знал по собственному опыту.
Хорошо осмотревшись, он поднялся и осторожно стал подниматься по склону вверх. Взобравшись наверх, спрятался за валун и снова осмотрелся. Перед ним была небольшая долина, впереди которой виднелись горы. «Нужно двигаться в их сторону, – решил Глеб, – в горах всегда легче укрыться».
Он достал из внутренних карманов жилетки два пистолета и, держа их перед собой, поднялся и медленно, стараясь сливаться с местностью, пошел в сторону видневшихся впереди высот. В горах расстояние обманчиво: они казались совсем рядом, но, прежде чем Глеб их достиг, прошло около трех часов. «В горах рано светает, так что нужно пройти еще немного вперед, а уже потом найти какое-нибудь укрытие. Днем следует быть особенно бдительным, поскольку десятки невидимых глаз могут наблюдать за тобой. И не только наблюдать, но и докладывать о твоем перемещении кому следует, – рассуждал Сиверов. – Пока темно, на горку можно подняться, а днем лучше этого не делать».
