Александр Гера - Набат
— Вы знаете их? — не скрыл удивления Иван.
— Вашего шефа я вычислил, а Гришу знаю со студенчества, когда он, будучи старшекурсником, написал блестящее эссе по информатике. Он так глубоко проник в зазеркалье, что поразил меня сразу и навсегда. Его эссе — одна из моих настольных книг.
— Георгий Георгиевич, а почему вы уехали не в Новую Зеландию?
— Передумал, — кратко ответил хозяин.
— Ив Швейцарии у вас вилла…
— Молодой человек, я благодарен вам за отсутствие вопросов: откуда у меня деньги на эту виллу?
— Извините, — стушевался Иван. — Я ведь не потому спрашиваю.
— Но я вам отвечу сразу на три вопроса, — успокоил расстроившегося Бурмистрова Момот. — В Новой Зеландии слишком горячо и далеко. В Швейцарии меня будут искать те же, кто ищет Илью Трифа. Мои последние работы по микросенсорике вычислительных машин наделали много шума, откуда, кстати, и деньги на недвижимость.
— А как ваши работы сочетать с поисками Трифа? — не понял Иван. Сказать точнее, разыграл непонимание.
— Илья Натанович часто обращался ко мне за помощью, — нехотя ответил Момот и сразу же перешел к другому вопросу. — А сюда я приехал по стечению обстоятельств. Здесь много интересного для меня. Начнем с легенды. Собор в Аникщяе считается выдающимся творением готической архитектуры не только в Прибалтике, но и во всей Европе. Легенда гласит, что черт-завистник схватил огромный камень и полетел в Аникщяй, чтобы разрушить собор. В пути он замешкался на полчаса и оказался на месте с первым ударом полночных часов. Он бросил камень на опушку не менее знаменитого и воспетого поэтами Аникщяйского бора и улетел-прочь. Этот камень, или, как его величают, валун Пунтукас, цел и невредим поныне вот уже много лет. С легендой переплетается вполне реальная история. Два американских летчика, эмигранта из Литвы, Дарюс и Гиренас в июле 1933 года совершили перелет из Америки в Европу. Тридцать третий год, в Германии пришел к власти Гитлер, объявивший Прибалтику вотчиной Германии, и летчики совершали свой перелет как символ противостояния насилию. Над границей Германии и Польши самолет попал в грозу и, уходя от нее, разбился возле города Мыслибуж. Доподлинно известно, что горючего у них осталось на полчаса полета. Вмешательство грозы погубило их. Есть побочная версия, якобы самолет сбили поляки: Пилсудский со своим окружением бредили тогда походом на Ковно, ныне Каунас. А может быть, и немцы сбили самолет. Но задержка полета на полчаса присутствует в каждой версии. Да, чуть не забыл! — спохватился хозяин. — В память о героях-летчиках их барельеф высечен на Пунтукасе. Притом высекали барельеф скрытно от фашистов, хозяйничающих в Литве: обстроили валун домиком и работали там. Обе истории рассказал мне приятель двадцать лет назад, когда я гостил у него в Каунасе. Спустя десять лет я вновь побывал в этом городе, когда балбес Александр, сын Нины, служил в десантниках. В тот приезд мы, конечно, виделись с моим старым товарищем, но чисто случайно я зацепился за тот факт, что черт опоздал на полчаса и летчики, летевшие с благими намерениями, тоже опоздали на полчаса. В то время я как раз активно штудировал Библию, зараженный Трифом, и обратил внимание, что Библия, в общем-то книга с выверенной хронологией и датами, четко акцентирующая время, в одном месте изменяет этому правилу. Это место — Апокалипсис, глава восьмая: «И когда он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса». Ладно бы я за уши притянул летающего черта с камнем и пилотов, но в Библии нет пустых мест, каждая дата и число многозначительны. Я просмотрел старинные руководства по магии и не нашел там и намека на ответ. Вот тогда я взял и соединил все три факта в одну программу и получил поразительный ответ: катастрофы на АЭС запрограммированы дав-ным-давно, их непредсказуемость относительна на первый взгляд. Вообще атомная энергия — порождение авантюристов. Великий Эйнштейн был в числе первых вместе со своей «Теорией относительности». Будучи клерком в патентном бюро, он воспользовался чужими открытиями и создал собственное. Умному пройдохе не хватило чужих исследований. «Теория относительности» является всего лишь введением в макрокосм. Альберт Эйнштейн стал великим, а мир получил программу своей погибели. Вот куда завел нас конкистадор Франсиско Писарро, разгромивший государство инков Тацантинсуйю, а вместе с ним и древнейшую магию круга, оставив нам квадрат печали. Кстати, инки и майя не пользовались колесом, хотя могли применять их в повозках задолго до древних египтян. Это считалось святотатством. Так вот, первая катастрофа на ЧАЭС практически даже не зашифрована, описывается открытым текстом в том же Апокалипсисе: «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда. Имя сей звезды Полынь». Чернобыльник — разновидность полыни. Следующая катастрофа пострашнее…
— Вы знаете, где это произойдет? — выждав, тихо спросил Иван.
— Знаю. У города Аваддон. Это библейское название. На сегодняшний день четыре точки планеты претендуют стать им. Так говорит ЭВМ. Пытаюсь выяснить точно. Библия трактует это происшествие иносказательно, и сначала надо было выяснить, что имелось в виду под словами: «Пятый ангел вострубил, и увидел я звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя». Если брать за основу утверждение, что падающая звезда — это атомная катастрофа, то звезда после пятой трубы тоже катастрофа. Я так и поступил, программируя события. И пошел в своей фантазии дальше, сделав ключ от кладязя бездны одним из неоткрытых элементов таблицы Менделеева. Увы, — вздохнул хозяин, — я оказался прав. Элемент под номером 109 сослужит нам плохую службу.
— Георгий Георгиевич, если вы знаете такие страшные вещи, почему же вы заехали в глушь? — с тревогой спрашивал Иван. — Надо бы поближе к другим ученым мужам, к центру?
— К какому центру? К Вашингтону? Далековато. К Брюсселю? Там собрались прагматики, считающие расшифровку Библии детским занятием. Или Москву вы считаете центром?
— Считаю, — убежденно ответил Иван.
— Блажен, кто верует, — не скрыл раздражения хозяин. — За десять лет до чернобыльской катастрофы я предсказал ее с точностью до недели. Имел много неприятностей, едва не угодил в психушку. Центр…
— Но это было другое время! — воскликнул Иван.
— Нет, молодой человек, нравы и времена остаются без изменения. Знаменитая фраза: «О нравы! О времена!» произнесена Гераклитом две с половиной тысячи лет назад. Что-нибудь изменилось? Нет. Вы думаете, Мойзес Дейл приезжал ко мне встревоженный грядущей атомной катастрофой? И опять нет. Так же как вам сейчас, я рассказал ему о своих изысканиях в этом направлении. Он и ухом не повел, его интересовали работы Трифа.
— Да, но Триф работает в этом же направлении.
— И опять нет! Трифа интересуют схоластические величины, ему во что бы то ни стало надо доказать, что за Иисусом Христом придет другой мессия, а сколько и когда погибнет народу — меньше всего. Мир будет рушиться, а он будет дописывать свой трактат, и вся его тревога выльется в одно: успеет или не успеет дописать. Я потому и откровенен с вами, что надеюсь на проницательность вашего шефа и точные расчеты Григория Лаптева.
— Так едем! — выпалил Иван, волнуясь.
— А если я ошибусь? Господин Судских еще не Господь Бог, а нынешняя кремлевская знать уже не авантюристы, а аферисты. Хорошо, я назову вам местонахождение Аваддона. Оно мне почти известно. Однако Аваддонов может быть четыре — это как выбор целей на военной карте, где три фальшивые, а одна подлинная. Любой маг имеет право на одно откровение. Я ошибусь, и мне не поверят, когда я искренне крикну: «Волк!».
— Почему волк? — не понял Иван.
— Волк? A-а, это из басни, когда мальчик нарочно позвал людей спасать стадо от волков. Когда же это случилось на самом деле, никто не поверил. Идея коммунистической общины была хороша до большевистских экспериментов, теперь этому никто не верит.
— Выходит, вы уехали сюда, а не в Швейцарию, зная что-то?
— Выходит, вы свое право на откровение использовали, — ответил хозяин. — Еще чаю?
— Не откажусь, — Иван протянул хозяину пустую чашку. — А про полчаса выяснили?
— Выяснил, — сказал Момот, как отвечают докучливым детям. — Это необратимый процесс счисления при определенном расположении звезд. Так называемое Око беды. В него попал самолет, в нем находится Чернобыль и мифический Аваддон. Я понятно изложил?
— Вполне, — без иронии кивнул Иван, хотя мало что понял. Но главное он уяснил: Момот обязательно сообщит, если точно установит место Аваддона на карте.
Хозяин же подумал, что это ровным счетом ничего не изменит.
— Нескромный вопрос у меня, Георгий Георгиевич, — сказал Иван, принимая из рук хозяина чашку с чаем. — Из-за чего вы поссорились с Трифом?
