Юрис Юрьевикс - Ледяной ад
— Мы все равно попробовали его реанимировать, — сообщила младшая медсестра.
— Ja,[21] — подтвердил Ули.
— И ничего?
— Nichts.[22]
Хэнли поблагодарила их и вызвала Саймона Кинга, возглавляющего отдел защиты окружающей среды, в котором работала Анни Баскомб.
— Не было ли каких-либо странностей в ее поведении перед выходом на полевые работы?
— Нет.
— Она держала на станции домашних животных?
— Нет.
— Получала ли она в последнее время какие-либо телесные повреждения на лабораторных работах?
— Нет.
— Укусы подопытных животных?
— Нет.
— Она часто контактировала с птицами?
— Нет.
— Вы не замечали странностей в ее походке?
— Нет.
— Она каким-либо образом контактировала с кожсырьем?
— Нет.
— Со щетиной?
— Нет.
— Со ртутьсодержащими смесями?
— Нет.
— С серой?
— Нет.
— С фунгицидами?
— Нет.
— Она любила есть моллюсков?
— Нет.
— А яйца?
— Нет. Это все?
— Он когда-нибудь отвечает «да»? — поинтересовалась Хэнли у Ди после того, как Кинг ушел.
— Нет.
Женщины расхохотались.
Вернувшись в свою лабораторию, Джесси натянула защитную одежду и проверила кислородные баллоны на предмет осадка этиленгликоля, хрома, метилртути… Все впустую.
Кийоми вручила Хэнли результаты анализа жидкости, собранной с двух тел. Прозрачная влага вокруг ртов погибших оказалась водой. Простой пресной водой с небольшой примесью безвредных бактерий из ротовой полости.
Черт побери! — Хэнли скомкала бланк и швырнула в мусорную корзину.
Пока эскимос с профессиональной ловкостью разбирал машину, она пристально смотрела на его маленькие ладони, на резкие черты лица.
Фургон оказался в безупречном состоянии. Никаких следов коррозии или пожара.
— Проклятие, — пробормотала Хэнли. Она так надеялась найти хоть какое-то свидетельство физического воздействия на людей.
Нимит перешел к снегоходу, которым управлял Косут, и подверг «хорька» вивисекции столь же сосредоточенно, что и предыдущую машину. Снова ничего.
— Невероятно! — воскликнула Хэнли.
— Что именно?
— Безукоризненная чистота автомобилей.
— Спасибо.
— Не думайте, что это комплимент. Надеюсь, вы не догадались их помыть или сделать что-нибудь еще?
— Нет. К ним никто не подходил с тех пор, как все это произошло. Поверьте, желающих не нашлось.
Лабораторный журнал Хэнли все пополняли записи об отрицательных результатах поисков. Кийоми на дискетах Минскова не нашла информации, заслуживающей внимания; в пробах льда тоже не обнаружилось ничего интересного, как, впрочем, и в остатках пищи, найденных на месте полевых работ. Хэнли переправила Исикаве список химических веществ и смесей, обнаруженных в лагере. Ким прошерстил справочник по фармацевтике и базу данных Управления США по охране труда и промышленной гигиене и выявил множество токсинов, однако ни один из них не вытравливал глаза и не испарялся из организма бесследно. Ни сам по себе, ни в сочетании с другими препаратами.
— Спутник уходит, — произнес Исикава еле слышно из-за радиопомех.
Благодаря крошечным камерам, встроенным в ноутбуки, они с Хэнли сейчас видели друг друга.
— Сын прислал мне письмо по электронной почте? — спросила она.
— Да, я его сейчас тебе переправлю. — Исикава взглянул на другую часть экрана. — Порядок!
— Спасибо.
Кстати, теперь ты можешь общаться с Джоем напрямую. Мы с шефом все уладили.
Спутниковая связь оборвалась. Хэнли быстро открыла три сообщения от Джоя и жадно впитала каждую подробность его жизни на освещенной стороне планеты.
В последнем письме содержалась просьба. Оказывается, Джой рассказал об отважных приключениях мамы своим одноклассникам и теперь умолял ее о прямом репортаже с места событий. Черт! Не может же она поведать десятилеткам, чем здесь занимается!.. Впрочем, не будет особого вреда, если она опишет детям чудеса станции «Трюдо», — быть может, кто-то из них выберет науку делом своей жизни.
— Вот так-то лучше, — сказала Ди.
Хэнли подняла на подругу удивленный взгляд:
— Ты о чем?
— О твоей улыбке. — Ди положила отчет около клавиатуры ноутбука. — Обнаружена каиновая кислота в тканях мозга.
— Каиновая кислота?..
— Да, так сказала Кийоми.
Через несколько минут Хэнли удалось восстановить связь с Лос-Анджелесом.
— Каиновая кислота. Иси, какова симптоматика? — спросила Хэнли.
Исикава быстро задал параметры поиска в базе данных.
— Поражает нервные клетки. Вызывает возбудимость, слабость, нервное расстройство. — Он оторвал взгляд от клавиатуры. — Но как она попала в мозг?
— Хороший вопрос, — заметила Хэнли.
Слушай, здесь у меня Сибил. Она просит передать тебе, что каиновая кислота родственна домоевой кислоте, которая является виновником большого количества случаев отравления ракообразными в Канаде. Домоевая кислота подавляет глутаматные рецепторы мозга и заставляет нервные клетки работать до тех пор, пока не отомрут. Так сказать, «перенапряжение в сети».
— Ракообразные… — повторила Хэнли. — Спасибо, Иси. До связи. — И она выключила компьютер.
Оставив лабораторию на Ди, Хэнли схватила контейнер для образцов и отправилась опрашивать взволнованную команду кухарок, которые собирали еду для полевых исследователей.
Шеф-повар пустился в объяснения:
— Для полевых исследователей существует довольно стандартный набор блюд. Обильная калориями пища.
— Возможно, в последний раз было что-то сверх программы? По спецзаказу одного из ученых?
Кухарки переглянулись.
— Было, — признался шеф-повар. — Мы не сказали об этом, потому что боялись санкций министерства рыболовства и океанических ресурсов Канады. Дело в том, что летом мы отловили нескольких трубачей. Они далеко не всем по вкусу, но русская леди просто с ума по ним сходила. Она буквально потребовала, чтобы мы дали ей с собой моллюсков для прощальной вечеринки.
— У вас остались трубачи?
— Да, мы держим их в баках с соленой водой.
Хэнли ощутила резкий выброс адреналина в кровь. «Возможно, содержащийся в этих брюхоногих моллюсках яд не разрушается при высоких температурах. Тогда почему при аутопсии Ингрид Крюгер не обнаружила в содержимом желудков признаков токсина? Да потому, что сакситоксин, который упомянула Сибил на совещании в Центре, обычно не оставляет следов в желудочно-кишечном тракте. А если трубачи — пища на любителя, то Косут, избежавший вскрытия, наверное, и не ел их».
«Спокойно, спокойно, — сказала себе Хэнли, — будем продвигаться шаг за шагом».
— Тараканова действительно забрала моллюсков? Мы не обнаружили раковин в полевом лагере.
— Значит, они выбросили их в полынью. Это экологически безопасно, к тому же не надо тащить лишний груз обратно на станцию.
— Ясно. Мне придется конфисковать трубачей.
— О Боже! Вы полагаете, что в смертях виноваты моллюски? — Одна из кухарок разрыдалась.
Хэнли ошеломленно уставилась на алюминиевый бак:
— Неужели вы и впрямь едите эти… штуки? Да они размером со слона!
Она перенесла трубачей из кухонного бака в пластмассовый ящик, помеченный знаком биологической опасности, и понеслась по коридорам к своему корпусу. В ажиотаже она пропустила нужный поворот и проделала лишний путь.
— Кийоми! Ули! — закричала она прямо с порога. — Нужна ваша помощь!
— Думаете, нашли то, что искали? — спросил Ули.
Хэнли помедлила с ответом. Даже со своими помощниками она предпочитала держаться дипломатично.
— Я все больше убеждаюсь, что мы имеем дело с органикой, — сказала она, глядя на Кийоми и Ули и определяя меру собственной откровенности. — У меня хорошая новость: если моя догадка верна, то эпидемия станции не грозит.
Включив компьютер, она попросила Исикаву выяснить все о трубачах и сакситоксине.
— Ули, пожалуйста, пересчитайте моллюсков и раздобудьте по три мыши на каждого. Требуются здоровые особи весом от восемнадцати до двадцати граммов. Возьмите грызунов из разных лабораторий, чтобы никого сильно не ограбить. Хотя если найдете способ изъять всю партию из отдела Саймона Кинга и досадить ему, то ради Бога!
Хехт рассмеялся и убежал.
— Отлично, Кийоми. Когда Ули вернется с охоты, поставьте опыт на мышах. Наденьте перчатки. Возьмите образец ткани у каждого трубача и вколите трем животным. Но прежде пометьте все раковины и всех мышей, чтобы мы знали, на какой зверушке что опробовали. Зафиксируйте моменты инъекций. Будем работать посменно и наблюдать за мышами круглосуточно, потому что, если они умрут (а я искренне на это надеюсь), нам понадобится точное время смерти.
