Юлия Латынина - Только голуби летают бесплатно
Ане показалось, что телевизионный экран распался на цветные точки. Точки кружились и прыгали, и когда они вновь собрались, на экране было лицо главы авиакомитета Зварковича. Министр Зваркович говорил что-то о наведении порядка в авиационном деле.
Аня взяла телефон и позвонила Эдуарду Каменецкому. Телефон прозвонил два раза, а потом звонок отбили. Аня перезвонила снова, но мобильный был уже выключен. Тогда Аня набрала телефон Стаса.
Трубку немедленно взяли.
– Алло, – сказала Аня, – Станислав Андреевич?
– Я тебя слушаю.
– Это вы заплатили Зварковичу за назначение Каменецкого?
– Да, – ответил Стас, и Аня бережно положила мобильник на место.
Вот так. Какая она дура.
Она думала, что девятнадцатилетняя девочка сможет обыграть этих людей в игру, в которую они играют с 92-го года, хотя все они играли краплеными картами, а у многих в рукаве вместо лишнего туза припрятан лишний ствол.
Прошла всего неделя с тех пор, как она оказалась дома.
Ее отец хотел кинуть Стаса и был убит.
Дима Мережко хотел кинуть Стаса и был убит.
А Эдуард Каменецкий, который казался таким уверенным, таким спокойным, таким надежным, совсем как отец, – Каменецкий кинул ее. По приказу Стаса. И остался жив.
Действительно, Эдуард Каменецкий был таким же надежным человеком, как и ее отец.
Аня нажала на громкую связь и распорядилась:
– Мне нужна машина. Я еду в офис.
* * *Спустя час «мерседес» Ани остановился напротив дверей ее бывшей компании. Офис по-прежнему охранялся, как дворец Хусейна накануне атаки американских десантников, только на этот раз защитники офиса были в серо-белом камуфляже с надписью ЧОП «Надежда». Это был тот самый ЧОП, который сторожил офис «Росско».
Кроме серо-белого камуфляжа, в наличии имелись: автобус с наглухо занавешенными окнами, «мерседес» с антеннами спецсвязи и две пожарные машины со скрученными хоботами шлангов. Судя по всему, в автобусе сидел тот самый спецназ ФСБ, который потрошил офис Васи Никитина.
Несколько ментов из соседнего отделения милиции поглядывали на автобус с явной опаской.
Ане было интересно посмотреть, как Стас будет брать офис, несмотря на «мерседес» со спецсвязью, спецназ ФСБ и пожарные машины. Что Стас выиграет суд, она не сомневалась. Ведь Каменецкий контролирует сорок миллионов кредиторской задолженности компании, а Стас контролирует Каменецкого.
Ни один из телефонов – ни Каменецкого, ни Защеки, – больше не отзывался. На улице вечерело.
Вспыхивал и гас красный глаз светофора, и по его команде машины карабкались мимо особняка в снежной московской пробке – то слева направо, то вперед и назад. Редкие в этот час прохожие поспешали по своим делам, оскальзываясь в снегу и с недоумением оглядываясь на пожарных: беда, что ли?
За машиной Ани следили. Один из серо-белых охранников, повернувшись к ней лицом, демонстративно говорил по рации, и сразу после этого доселе недвижный автобус задергался, заурчал, переполз через сугроб и стал бампер в бампер к машине Ани. Фары его налились злобным желтым светом, и автобус отчаянно засигналил.
– Проедь вперед, – сказала Аня водителю.
Водитель повиновался, и в этот момент в ворота особняка проехала черная «ауди». Наверное, на ней ехал Кутятин или Защека.
Через пятнадцать минут за «ауди» приехал «мерседес» с машиной сопровождения. Этих в офис не пустили. Наверное, это был Каменецкий. Судя по его приезду, суд он выиграл.
Потом откуда-то с набережной послышалось завывание милицейской сирены, и к особняку подлетел автобус. Из него повыскакивали люди в форме и с собаками.
– Всем очистить помещение! – заорал один из них. – Получен сигнал, что в здании бомба!
Другой собровец заскочил в пожарную машину.
– Быстро! Быстро! – орал он. – Сейчас взорвется!
Водителя машины выкинули наружу, двое собровцев подхватили шланг, и ледяная вода хлынула на растерявшихся защитников особняка.
Нападающие построились германской «свиньей», прикрылись щитами и мгновенно прорвались к дверям. На площадь въехала еще одна пожарная машина, с круглой корзиной, набитой людьми. Корзина поднялась до окон второго этажа, и люди полезли в окно.
Спустя пятнадцать минут все было кончено. Защитников крепости вышвырнули вон. В окне третьего этажа показался Алексей Защека. Он уселся на подоконнике и принялся звать на помощь.
Новые охранники растворили ворота особняка, и черный «мерседес», доселе безучастно наблюдавший за схваткой, заехал внутрь.
Аня подождала еще минут десять, подумала и велела водителю ехать за ним. Машина ее простояла у ворот минут десять, а потом ее неожиданно пропустили.
В вестибюле валялся поломанный фикус. С кабинета на втором этаже свинчивали табличку с именем Мережко. По коридору двое ментов с серьезными глазами эскортировали Защеку.
Перед Аней с поклоном отворили дверь ее кабинета – ее собственного кабинета. Аня вошла, ожидая увидеть там Каменецкого.
В середине кабинета, усевшись на тяжелый стол красного дерева и по-мальчишечьи болтая ногами, сидел Вася Никитин, в мятых брюках и ослепительно белой рубашке.
– Вы? – сказал Аня.
– Да. А что тебя удивляет?
– А где же… Каменецкий?!
– А, это… суд час назад ввел в компании внешнее наблюдение и сменил управляющего.
– И кто же новый управляющий? Вы?
– Нет. Один мой сотрудник.
– Эта компания… что, должна вам? Тоже?!
– Нет. Но я получил в управление всю задолженность «Авиаруси».
– Что?!
Никитин соскочил со стола. Ему было весело. Его переполняла жизнь.
– Знаете, Анна Семеновна, на слушаниях в конгрессе Джон Морган как-то сказал, что он не дал бы ни гроша в долг человеку, которому он не верит, даже если бы тот принес ему в залог все акции мира. С той поры ничего не изменилось. Бизнес не держится на деньгах. Бизнес держится на репутации. И у меня есть репутация, которой нет ни у господ чекистов, ни у Стаса Войнина. Я выжимаю людей, но я их не кидаю. За эти три дня я обошел всех настоящих кредиторов «Авиаруси». А это не самые маленькие люди в этой стране. Банк Москвы. Сбербанк. «Сибнефть». «Юкос». И я попросил их дать долги в управление. У меня было простое предложение. У этой компании миллионов девяносто настоящих долгов. Плюс всякое навешанное дерьмо вроде «Росско». Я точно знаю, что я заплатил за самолеты восемьдесят пять миллионов. Я сказал людям: дайте мне долги в управление, и вы получите за свои девяносто миллионов мои восемьдесят пять минус пару миллионов издержек. А если во главе компании останется Кутятин, то в ответ на просьбу выплатить долги вы получите уголовное дело. А если…
Дверь кабинета открылась. На пороге в сопровождении двух сотрудников никитинской службы безопасности стояли Стас и Каменецкий.
– Да, конечно, Станислав Андреевич, заходите, – сказал Никитин.
Стас сделал шаг внутрь, увидел Аню и остановился.
– Что вы стесняетесь? Я как раз объяснял Анне Семеновне, почему мне так повезло и почему нормальные кредиторы компании не отдали задолженность в управление ни господам с Лубянки, ни вам, Станислав Андреевич.
– Ты вообще везучий, – сказал Стас, – кстати, позволь тебе представить Эдика Каменецкого.
– Мы знакомы.
– Не совсем. Позволь представить тебе Эдика Каменецкого, главу Федерального авиационного узла.
– Мне нет дела до господина Каменецкого и его узла. Мой аэропорт туда не входит. Стас осклабил белые волчьи зубы.
– Он туда войдет. Собинов хотел, чтобы он туда вошел. За это ты его и убрал. Ты это понимаешь, Аня?
Аня вскинула голову и посмотрела в глаза Стасу.
– Я все понимаю, Стас, – сказала она, – я понимаю, что придумал мой отец. Он хотел продать Никитину самолеты и получить за это деньги. Потом он обанкротил бы свою компанию и вернул самолеты, а на деньги, которые он получил от Никитина, он хотел дать взятку и стать во главе Федерального авиационного узла. И он бы это сделал, он бы не сбежал с деньгами! И он бы никогда не подписал договор с Никитиным до тех пор, пока деньги не были переведены! И это значит только одно: его убил ты и потом забрал эти деньги! Потому что если бы отца убил любой другой человек, то эти деньги бы остались в компании! Но тебе этого было мало, Стас, и ты убил эту девочку, Машу, только за то, что она могла доказать мне, кто убийца!
– Что?!
– А ты знаешь, что она была в тебя влюблена? Даже я заметила, что она тебя любила, каково это, Стас, каково это стрелять в тех, кто тебя любит? Не в подонка Мережко, не в меня, а в красивую девочку, с которой ты занимался любовью?
– Анна Семеновна, – изумленно-ненатурально сказал Каменецкий, – вы ошибаетесь, Станислав Андреевич никогда…
– Ну да, – сказала Аня, – никогда не убивал. И на дачу с охраной скопил, импортируя оливковое масло.
Повернулась и вылетела из кабинета.
