Коллин Хувер - Безнадежность
Я вздыхаю и закатываю глаза.
— Холдер, подожди.
Он опускает ногу и с гордым видом прислоняется к дверной раме.
— Ну-ка подойди и поцелуй на прощанье свою девушку, — заявляю я. Ох, до чего же слащаво!
Его лицо озаряется радостью победы, и он быстро проходит в гостиную. Кладёт ладонь на мою поясницу и притягивает меня к себе. Впервые я целуюсь с ним, не имея опоры, и мне нравится, как он поддерживает меня рукой. Его пальцы, погладив мою щёку, зарываются в волосы. Сейчас он смотрит не на мои губы, а прямо мне в глаза с выражением, которое я не смогла бы определить. Нет, не желание, скорее, благодарность.
Он всё так же смотрит на меня, не сближая наши губы. Он не дразнит меня, не пытается заставить первой его поцеловать. Просто смотрит с благодарностью и волнением, и от этого моё сердце тает. Мои руки лежат на его плечах, и я медленно глажу его шею, поднимаясь к волосам, наслаждаясь каждой секундой этого блаженного молчания. Мы дышим в унисон, и его глаза изучают моё лицо, останавливаясь на каждой чёрточке. От этого взгляда моё тело слабеет, и я благодарна поддерживающей меня руке.
Он прижимается своим лбом к моему и испускает глубокий вздох. Во взгляде его появляется что-то похожее на боль, и я нежно скольжу пальцами по его щекам, стараясь убрать это выражение из его глаз.
— Скай. — Он произносит моё имя так, словно за ним последуют ещё какие-то очень важные слова, но потом умолкает. Медленно приближает свои губы к моим, и они встречаются. Прижимается губами крепче, делает глубокий вдох, словно пьёт моё дыхание. Отстраняется и снова смотрит на меня, гладя мою щёку. Он будто смакует меня, и это невыразимо прекрасно.
Снова наклоняется и обхватывает губами мою верхнюю губу. Очень, очень бережно, словно мой рот — самая хрупкая в мире вещь. Я раздвигаю губы, позволяя ему углубить поцелуй, что он и делает, но всё так же мягко. Медленно пробует на вкус и дразнит мой рот, благодарно и нежно. Одна его рука лежит на моём затылке, другая — соскользнула на бедро. Этот поцелуй — такой же как и он сам: испытующий и задумчиво неторопливый.
И ровно в тот момент, когда я без остатка отдаюсь на его волю, его губы останавливаются и он неспешно отстраняется. Я распахиваю глаза и испускаю долгий вздох, смешанный со словами: «О боже!»
Видя, как я задыхаюсь, он напускает на себя самодовольный вид и ухмыляется.
— Официально объявляю нас парой. И это был наш первой поцелуй в таком качестве.
Жду наступления паники, но она не приходит.
— Парой, — повторяю я тихо.
— Чертовски верно. — Он снова кладёт руку мне на поясницу и прижимает к себе. Я встречаюсь с ним глазами. — И не беспокойся, — добавляет он, — Грейсону я сам сообщу. Пусть только попробует к тебе прикоснуться — заново познакомится с моими кулаками.
Его рука скользит вверх и касается моей щеки.
— Всё, ухожу. Увидимся через час. Живу тебя.
Быстро чмокает меня к губы, разжимает объятия и поворачивается к двери.
— Холдер? — говорю я, как только в мои лёгкие набирается достаточно воздуха. — Что это значит: «заново познакомится»? Ты уже дрался с Грейсоном?
Поджав губы, Холдер едва заметно кивает.
— Я тебе говорил: он мерзкий тип.
Дверь за ним закрывается, а я остаюсь с кипой очередных вопросов. Впрочем, в этом-то как раз ничего нового.
Я решаю вместо душа позвонить Шесть — нужно многое ей рассказать. Бегу в свою спальню, вылезаю в окно, забираюсь в комнату подруги. Беру телефон у её кровати, достаю свой мобильник, чтобы найти номер, который она прислала мне в эсэмэс. Начинаю набирать цифры, и в этот момент приходит сообщение от Холдера.
«Какой ад — провести с тобой весь день! Будет совсем не весело. И ещё: это платье подчёркивает все недостатки твоей фигуры и вообще слишком летнее, но ты всё равно останься в нём».
Я улыбаюсь во весь рот. Проклятье, я и правда живу этого безнадёжного мальчишку.
Набираю номер Шесть и устраиваюсь на её кровати. После третьего сигнала слышу сонный голос.
— Привет, — говорю я. — Ты что, спишь?
Она зевает прямо в трубку.
— Теперь уже нет. Но ты всё-таки учитывай разницу во времени.
— Шесть, у вас там день в самом разгаре. Даже если бы я учитывала разницу во времени, что бы это изменило?
— Утро было отвратное, — защищается она. — Скучаю по тебе. Чего звонишь?
— Да так, просто.
— Не ври. Голос такой, будто ты умираешь от счастья. Значит, вы с Холдером во всём разобрались?
— Ага. И ты первая узнаешь, что я, Линден Скай Дэвис, больше не свободная женщина.
Она издаёт стон.
— И зачем люди подвергают себя таким несчастьям, выше моего понимания. Впрочем, рада за тебя.
— Спа… — я только собираюсь поблагодарить, но меня обрывает вскрик: «Господи боже мой», прилетевший из трубки.
— Что?!
— Я забыла! Блин, у тебя день рождения, а я напрочь забыла. С днём рождения, Скай, и будь я проклята, я худший друг на свете.
— Да ладно тебе, — смеюсь я. — Вот и хорошо, что забыла. Ты же знаешь, терпеть не могу подарки, сюрпризы и вообще всё, что связано с днём рождения.
— Погоди-ка, я вспомнила, какая я офигенная. Пошарь у себя за шкафом.
Я закатываю глаза.
— Я так и знала!
— И скажи своему дурацкому бойфренду, пусть положит деньги на телефон.
— Есть, мэм! Ладно, я пойду, а то твоя мама сойдёт с ума, когда увидит счёт за международные переговоры.
— Да уж. Лучше бы она жила в более тесном контакте с природой, как твоя мама.
Я смеюсь.
— Люблю тебя, Шесть. Береги себя, ладно?
— Я тоже тебя люблю. И, Скай?
— Да?
— У тебя счастливый голос. Я счастлива, что ты счастлива.
Я улыбаюсь, и мы кладём трубки. Устремляюсь в свою комнату. Какое бы отвращение я ни испытывала к подаркам, я всё-таки человек, и любопытство мне не чуждо. Бросаюсь к шкафу, заглядываю за него. На полу лежит коробка в подарочной упаковке. Хватаю её, усаживаюсь на кровать и снимаю обёртку. Коробка битком набита шоколадками.
Чёрт, обожаю эту девчонку.
Суббота, 29 сентября, 2010
10:25
Я нетерпеливо топчусь у окна, когда машина Холдера наконец-то въезжает на подъездную дорожку. Выскакиваю за дверь, запираю её, бросаю взгляд на автомобиль и замираю. Холдер приехал не один. Открывается пассажирская дверца, вылезает какой-то парень. Когда он поворачивается, на моём лице наверняка появляется ошеломлённое выражение: нечто среднее между OMG и WTF. Надо же, запомнила — быстро учусь.
Брекин придерживает дверцу и радостно скалит зубы.
— Надеюсь, ты не будешь возражать против третьего лишнего. Мой второй лучший друг на свете предложил мне присоединиться к вам.
Смущённая до чёртиков, подхожу к машине. Брекин ждёт, пока я сяду, потом открывает заднюю дверцу и забирается на сиденье. Я поворачиваюсь к Холдеру, который ржёт так, словно до него дошла суть какой-то очень смешной шутки. А меня в неё не посвятили.
— Мне кто-нибудь объяснит, что, чёрт возьми, происходит? — требовательно вопрошаю я.
Холдер хватает мою руку и целует костяшки пальцев.
— Пусть Брекин, он быстрее говорит.
Он пускает машину по подъездной дорожке, а я поворачиваюсь к Брекину и выгибаю бровь.
Тот бросает на меня виноватый взгляд и произносит смущённо:
— Примерно две недели назад я заключил что-то типа второго альянса.
Я встряхиваю головой, пытаясь осмыслить это признание. Перевожу взгляд с одного собеседника на другого.
— Две недели? Вы общаетесь уже две недели без меня?! Почему вы мне не сказали?
— Я поклялся хранить тайну, — говорит Брекин.
— Но…
— Сядь прямо и пристегни ремень, — велит мне Холдер.
Я меряю его сердитым взглядом.
— Минуточку! Я пытаюсь понять, почему ты уже две недели тусуешься с Брекином, а со мной — только с сегодняшнего дня.
Взглянув на меня, он снова обращает взор на дорогу.
— Брекин заслуживал извинений. В тот день я вёл себя как последняя сволочь.
— А я, значит, на заслуживала?
Он прямо и твёрдо смотрит на меня.
— Нет, — молвит он решительно, снова глядя на дорогу. — Ты не заслуживаешь слов, Скай. Ты заслуживаешь поступков.
Пялюсь на него, раздумывая, сколько ночей он не спал, чтобы сформулировать столь идеальное высказывание. Он снова бросает на меня взгляд, отпускает мою руку и щекочуще касается моего бедра.
— Да ладно тебе, хватит дуться. Твой бойфренд и твой самый-самый лучший на свете друг везут тебя на блошиный рынок.
Я смеюсь и шлёпаю его по руке.
— А как не дуться, если мой альянс раздвоился без моего участия? За это будете весь день ко мне подлизываться.
Брекин устраивает подбородок на спинке моего сиденья.
— По-моему, в этом суровом испытании я пострадал больше всех. Твой бойфренд убил два моих пятничных вечера подряд. Всё скулил и хныкал, как ему хочется быть с тобой, но как он не может тебя подвести, и бла-бла-бла. Ты не представляешь, чего мне стоило не плакаться по этому поводу тебе в жилетку.
