Джордан Белфорт - Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка
Оглядываясь назад, я понимал, что совершил колоссальную ошибку, не воспользовавшись одним из многочисленных замечательных рецептов Шефа для насыщения моих швейцарских банковских аппетитов. Но меня отпугивали его отношения с Голубоглазым Дьяволом. Всем было хорошо известно, что у них общий бизнес в Швейцарии. На меня давно охотилась полиция и ФБР, но Дьявол был для них куда более желанной добычей, и все же им до сих пор не удалось поймать его! О чем это говорило с точки зрения моей ситуации? Подобно Дьяволу, я был человеком осторожным и предусмотрительным, никогда не жалевшим сил и времени для заметания следов. Значит, и меня не поймают.
Теша себя этой приятной мыслью, я сунул руку в сумку, достал флакон с валиумом и проглотил три колеса. Я знал, что это лошадиная доза, но, учитывая количество употребленного мной кокаина, это было как раз то, что нужно, чтобы благополучно долететь до Чехословакии.
В пражском аэропорту Рузине наш самолет был направлен не к главному терминалу, а к небольшому отдельному терминалу, который до недавнего времени использовался только высокопоставленными коммунистическими сановниками. Принимая во внимание мое состояние наркотического опьянения, это было только на руку, но когда нас привели в помещение, которое напоминало какую-то святая святых Кремля, мне стало как-то не по себе, но я не сразу понял, в чем дело. Стоявший рядом со мной Дэнни тоже был чем-то встревожен.
– Чем это тут пахнет? – шепотом спросил я, потягивая носом.
Дэнни тоже принюхался и сказал:
– Ага… Что за черт? Воняет, словно… Не знаю, что это, но мне это очень не нравится.
– Чувствуешь, чем пахнет? – повернулся я к Вигваму.
Тот нервно озирался, словно загнанное в западню дикое животное.
– Это отравляющий газ, – испуганно пробормотал он. – Я… мне нужен мой паспорт. Я… пожалуйста… я потеряю его…
Он сунул в рот указательный палец и принялся ожесточенно грызть ноготь.
«Волнуется», – подумал я и, наклонившись к Шефу, тихо спросил:
– Ты чувствуешь, чем тут пахнет?
– Ага, – кивнул тот, – человеческим пóтом, твою мать! Эти чертовы коммуняки не пользуются дезодорантом! – он почесал подбородок, словно в раздумье, и добавил: – А может, его нет в магазинах. Просто удивительно, как эти красные обходятся без самых простых удобств.
В этот момент к нам подошел одетый в серо-голубую полицейскую форму чех средних лет, от которого ужасно воняло. Несколько мгновений он подозрительно разглядывал нас, потом жестом указал на ряд кожаных кресел с высокими спинками вокруг огромного стола для переговоров из красного дерева. «Ничего себе», – подумал я. Мы сели, невесть откуда появился официант в форме с подносом, на котором стояли бокалы с каким-то аперитивом. Не сказав ни слова, он поставил поднос на стол перед нами.
Взглянув на покрытого крупными каплями пота официанта, я вежливо поинтересовался у него:
– Почему здесь так жарко?
Он бросил на меня безразличный взгляд аутиста и удалился, так и не сказав ни слова. Я протянул руку, чтобы взять бокал, но Вигвам предостерегающе прошептал, нервно оглядываясь по сторонам:
– Не пей вина! Именно этого они и хотят. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Он посмотрел на меня дикими глазами.
Тут в разговор вмешался Шеф:
– Не думаю, чтобы этот парень говорил по-английски, – прошептал он, – но когда мы выходили из самолета, командир сказал мне, что здесь стоит страшная жара, какой не было за последние сто лет. Похоже, сегодня самый жаркий день в истории страны.
Усевшись в такси, я громко выдохнул.
– Тебе когда-нибудь приходилось ощущать такое зловоние? – спросил я у Дэнни.
– Никогда, – мрачно покачал он головой. – Этого парня надо окунуть в серную кислоту.
Шеф кивнул в знак согласия и добавил:
– Не волнуйтесь, мы остановимся в лучшем отеле страны. Уверен, там есть кондиционеры. На это вполне можно рассчитывать.
Я пожал плечами, не совсем веря его словам, и вежливо обратился к шоферу, от которого тоже воняло потом:
– Прага – это ведь самый крупный город в Чехословакии?
Тот неожиданно харкнул на собственную приборную панель и зло прорычал:
– Нет никакой Чехословакии! Эти словаки – мерзкие псы! Они больше не являются частью нашей страны. Теперь у нас здесь Чешская Республика, жемчужина Восточной Европы.
И он повертел шеей, явно стараясь вернуть самообладание.
Нервно кивнув, я стал смотреть в окно, пытаясь разглядеть красоту жемчужины Восточной Европы, но уличных фонарей не было, поэтому увидеть что-либо оказалось невозможно. Тем не менее я не терял надежды – ведь мы ехали в фешенебельный отель «Амбассадор», единственный четырехзвездочный отель в Праге. И слава богу! Казалось, наше путешествие в Чехословакию было проклято. Немного комфорта нам совсем не помешало бы.
Увы, Шеф не знал, что отель «Амбассадор» был недавно включен в десятку худших отелей Европы. Причину этого я понял, как только мы вошли в вестибюль, где было двести градусов жары и тысяча процентов влажности. Там было так душно, что я чуть не потерял сознание.
Вестибюль был огромным и мрачным, словно бомбоубежище времен холодной войны. У стены стояли три кушетки неприятного коричневатого цвета оттенка собачьего дерьма.
Подойдя к стойке администратора, я улыбнулся молодой белокожей светловолосой девице с широкими плечами и огромным чешским бюстом. На белой блузке красовался значок с именем «Лара».
– Почему здесь нет кондиционеров? – спросил я у прелестной Лары.
Она грустно улыбнулась, показав кривоватые чешские зубы, и ответила на очень плохом английском:
– С кондиционерами у нас проблема. Они сейчас не работают.
Краем глаза я увидел, как Дэнни весь обмяк, но тут Шеф произнес слова утешения:
– Нам тут будет хорошо, – убедительно он. – Мне приходилось ночевать в куда худших условиях.
– Правда? – преувеличенно удивился я. – И где же это?
– Ты забываешь, что я из Нью-Джерси, – понизив голос, многозначительно сказал Шеф.
Вот так логика! Шеф был настоящим бойцом.
Ободренный его словами, я с улыбкой протянул Ларе свою кредитную карточку «Американ экспресс», думая: «Да так ли уж здесь плохо? Когда ты так устал и проглотил такое количество кваалюда, ты уснешь как убитый просто от изнеможения».
Два часа спустя, совершенно голый, я лежал в постели, уставившись в потолок и помышляя о самоубийстве. В моем номере было жарче, чем в машинном отделении «Титаника». Окна были наглухо заперты, во всю мощь работало центральное отопление. Почему так, никто в отеле не мог сказать. Как бы то ни было, от радиатора шло постоянное тепло, кондиционер не работал, и я готов был заплатить миллион баксов тому, кто запустил бы в мой номер рой шмелей, чтобы те летали надо мной и обмахивали меня своими крошечными крылышками.
Был третий час ночи, то есть около восьми вечера по нью-йоркскому времени. Мне отчаянно хотелось поговорить с Герцогиней. Мне нужно было услышать от нее слова утешения, услышать, что она любит меня и что все будет хорошо. Ей всегда удавалось поднять мне настроение даже в самый тяжелый час. Раз десять я пытался дозвониться до нее, но все время слышал в трубке автоматический ответ, что все международные линии заняты.
И тут вдруг зазвонил телефон! Ах, это моя сладкая Герцогиня! Она всегда знает, когда позвонить! Я схватил трубку телефона. Увы, это был Дэнни.
– Я не могу спать, – прорычал он. – Надо закинуться кваалюдом и найти шлюх. По-другому не получится.
Я сел в постели.
– Ты шутишь? Через несколько часов за нами придет машина, Дэн! Это просто безумие.
Поразмыслив несколько секунд, я снова пришел к выводу, что его план и впрямь чистое безумие.
– И потом, – продолжил я, – где мы найдем шлюх в такое время? Нет, это слишком сложно.
– Я уже все обсудил с Ларой, – гордо ответил Дэнни. – Есть тут одно местечко на окраине Праги, всего в десяти минутах езды отсюда. Лара заверила меня, что там мы найдем лучших вонючих чешских шлюх, – он сделал небольшую паузу. – Как бы то ни было, мы просто должны сделать это, Джей Пи. Нельзя же оставить все как есть. Мы должны принять решительные меры. Если ты сам этого не понимаешь, мне страшно за тебя.
– Тебе меня не уговорить, в этом деле я пас, – ответил я. – Делай сам, что хочешь.
И все же каким-то образом – я до сих пор не знаю точно, каким именно, – час спустя я лежал под сильнейшим кайфом и под огромной чешской шлюхой с обесцвеченными волосами и лицом как у овчарки, скакавшей на мне не хуже чистокровной кобылы. Мы не сказали друг другу ни слова, я дал ей двести долларов и услышал в ответ что-то вроде «спасибо» после того, как побывал в ее огромной чешской вагине. Какая разница! Вагина есть вагина, подумал я, и – несмотря на то, что эта была так широка, что в ней можно было припарковать чешское такси, – почувствовал своим патриотическим долгом заполнить ее до отказа, чтобы напомнить ей, кто победил в холодной войне.
