Тесс Герритсен - Тот, кто умрет последним
— Никогда, — простонала Мария в соседней комнате. — Я никогда ничего не крала!
Кроу, играющий с Муром в плохого и хорошего полицейских, наклонился ближе, оскалив зубы в неприкрытой агрессии.
— Вы отключили систему безопасности для своего дружка.
— Нет.
— Оставили дверь кухни незапертой.
— Нет.
— Состряпали себе надежное алиби, оставшись нянчиться с детьми Вашей сестры, в то время как Андрес проскользнул в дом Акерманов. В ту ночь он лишь собирался их ограбить или убийство изначально входило в ваши планы?
— Андрес, он никогда бы никому не навредил!
— Его отпечатки пальцев остались на кухонной двери. Они внутри кухни, — Кроу наклонился еще ниже, и Мария отшатнулась. Джейн почти пожалела женщину, так как немногое зрелище было отвратительнее рычания Даррена Кроу, наклонившегося к вашему лицу. — Он был в доме, Мария. Просто вошел через эту кухонную дверь.
— Он принес мой мобильник! В то утро я забыла его дома, поэтому он и пришел.
— И оставил свои отпечатки пальцев внутри кухни?
— Я налила ему кофе. Я чистила плиту, и он посидел со мной минутку.
— И миссис Акерман нормально к этому отнеслась? К незнакомцу, сидевшему на ее кухне?
— Она не возражала. Миссис Акерман, она всегда была добра ко мне.
— Да ладно. Разве Акерманы не были, как и любые другие богачи полными засранцами? Платили гроши, пока Вы на коленях чистили их туалеты?
— Нет, они хорошо ко мне относились.
— У них была куча денег, а посмотрите на себя, Мария. Выбиваетесь из сил, чтобы платить по счетам. Это так несправедливо. Вы заслуживаете большего, не считаете?
Она помотала головой:
— Вы все придумываете. Это неправда.
— Правда в том, что Андрес имел судимости в Колумбии. Контрабанда наркотиков. Кража со взломом.
— Он никогда не причинял никому вреда.
— Все бывает в первый раз. Возникает искушение, когда речь идет о таких богачах, как Акерманы. Все эти замечательные вещицы, которые можно у них забрать, — он вытащил пакет для улик из коробки, которую принес с собой в комнату. — Мы обнаружили их в Вашей квартире, Мария. Прекрасные серьги из жемчуга. Как Вы смогли их себе позволить?
— Миссис Акерман подарила их мне. На Рождество.
— Подарила их Вам? Ну да, конечно.
— Она подарила.
— Они стоят около пятисот баксов. Довольно неплохой бонус.
— Они ей разонравились. Сказала, что я могу забрать их себе.
— Или она вдруг узнала, что Вы их украли? Возможно, по этой причине Андресу и пришлось убить их. Чтобы заставить замолчать, и чтобы Вас не арестовали.
Голова Марии поднялась, ее глаза были опухшими и влажными, лицо покраснело от гнева:
— Вы дьявол!
— Я всего лишь пытаюсь сделать этот город безопасным.
— С помощью лжи? Вы не знаете меня. Вы не знаете Андреса.
— Я знаю, что он преступник. Знаю, что он убегал от нас. Это говорит мне о том, что он был виновен.
— Он боялся.
— Чего же?
— Колумбии. Он не мог вернуться в Колумбию. Они убили бы его там.
— Поэтому он решил умереть здесь?
Мария закрыла лицо руками.
— Он хотел жить, — зарыдала она. — Он хотел, чтобы его оставили в покое.
— Говорите правду, Мария.
— Это и есть правда.
— Говорите правду или… — Кроу замолчал от прикосновения Мура к своему плечу. Хотя двое мужчин не обменялись ни словом, Джейн увидела взоры, которыми они одарили друг друга. Увидела, как Мур неодобрительно потряс головой, отвечая на свирепый взгляд Кроу.
Внезапно Кроу выпрямился.
— Подумайте над этим, Мария, — произнес он и вышел из комнаты.
— Боже, — пробормотал Фрост рядом с Джейн. — Еще один засранец на стероидах.
Через одностороннее зеркало Джейн наблюдала, как Мур сел рядом с Марией. Он не стал утешающе касаться ее и произносить ободряющие слова, пока женщина продолжала рыдать, обхватив себя руками, словно пытаясь перестать вздрагивать.
— У нас недостаточно улик, — сказала Джейн.
— Отпечатки пальцев на двери кухни? — произнес Фрост. — Тот факт, что он убегал от нас?
— Дай передохнуть. Ты говоришь, как Кроу.
— И те серьги. Кто дарит своей горничной дорогие подарки вроде этого?
— Может быть, это правда. Возможно, миссис Акерман была щедрой женщиной. Мы не можем опровергнуть это. И подумай об этом доме и всех вещах, которые Сапата мог бы украсть, если бы это действительно было ограблением. Даже шкатулка с драгоценностями осталась нетронутой.
— Его спугнули. Убежал прежде, чем успел что-нибудь взять.
— Разве это правдоподобно звучит? Такое должно беспокоить тебя. Потому что это уж точно чертовски беспокоит меня.
В соседней комнате Мария медленно поднялась на ноги, опираясь на руку Мура. Когда он выводил экономку через дверь, Джейн тихо проговорила:
— Мура это тоже беспокоит.
— Проблема в том, что тебе не остается ничего другого, как двигаться дальше. Это всего лишь плохое предчувствие.
Этого было недостаточно, но она не могла его игнорировать. Плохое предчувствие — это когда ваше подсознание говорит, что что-то упущено, какая-то жизненно важная деталь, способная изменить ход расследования.
Способная изменить жизнь.
Ее мобильник зазвонил. Когда Джейн увидела имя звонящего, у нее появилось еще одно плохое предчувствие.
— Фрэнки, — ответила она со вздохом.
— Я дважды звонил тебе, но ты не брала трубку.
— Я была занята.
«Гналась за подозреваемым. Наблюдала за смертью мужчины».
— Ага, ну, теперь уже слишком поздно. Ты пропустила все веселье.
— Что случилось?
— Мы приехали к маме, а следом появился Корсак.
— Мы? Ты хочешь сказать, что папа тоже там?
— Ага. Они все орут друг на друга.
— Иисусе, Фрэнки. Не подпускай папу и Корсака друг к другу. Уведи одного из них оттуда.
— Клянусь, они поубивают друг друга, Джейн.
— Хорошо, хорошо. Сейчас приеду, — она повесила трубку.
— Помни. Нет ничего опаснее семейных разборок, — произнес Фрост до ужаса избитую фразу.
— Надеюсь, мне не придется звонить адвокату.
— Для твоего отца?
— Для меня. После того, как я убью его.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Джейн услышала крики, уже выходя из автомобиля. Она пробежала мимо трех знакомых машин, под немыслимыми углами припаркованных возле дома матери и постучала в дверь. Никто не ответил, и она постучала снова; вероятно, те, кто были внутри, ничего не слышали из-за разборок.
— Наконец-то приехала полиция, — протянул капризный голос позади нее.
Джейн обернулась и увидела соседку Анджелы, миссис Камински, разглядывающую ее с тротуара. Женщина выглядела глубокой старухой еще двадцать лет назад, и за прошедшие десятилетия ничуть не изменилась, словно ее заморозили во времени, навсегда сохранив угрюмое выражение на лице.
— Соседушка пустилась во все тяжкие, — заявила миссис Камински. — Путается с этим чужим мужчиной.
— Что, простите? — пробормотала Джейн.
— Ваша мать всегда была респектабельной. Приличной замужней женщиной.
— Мой отец бросил ее.
— И что, это предлог, чтобы вести распутный образ жизни?
— Распутный? Моя мама?
Входная дверь распахнулась.
— Слава Богу, ты здесь! — выдохнул Корсак. — Тут двое на одного!
Он схватил Джейн за руку:
— Помоги мне.
— Вот видите? — взвилась миссис Камински, показывая на Корсака. — О нем я и говорила!
Джейн проследовала за Корсаком в дом, с облегчением закрыв входную дверь под неодобрительным взглядом соседки.
— Что ты имеешь в виду, говоря о двоих против одного?
— Я здесь сам по себе. Твой отец и Фрэнки упорствуют, пытаясь заставить твою мать бросить меня.
— А что говорит мама?
— Кто знает, как она поступит? В любую минуту она может сломаться.
«Выставить всех этих ребят из дома было бы отличным первым шагом», — подумала Джейн, идя на звук голосов, раздающийся со стороны кухни. Конечно, эта битва должна была состояться именно на кухне, где под рукой всегда был острый нож.
— Ты словно под гипнозом и не можешь думать собственной головой, — заявил отец Джейн.
— Мам, мы больше не узнаем тебя, — вмешался Фрэнки.
— Я просто хочу вернуть назад мою прежнюю Анджелу. Моя жена и я вместе, как и прежде.
Анджела сидела за столом, схватившись за голову, будто пытаясь заглушить голоса, обвиняющие ее.
— Папа, Фрэнки, — воскликнула Джейн. — Оставьте ее в покое.
Анджела взглянула на дочь с отчаяньем в глазах.
— Что мне делать, Джейн? Они совсем меня запутали!
— Нет тут никакой путаницы, — заявил Фрэнк. — Мы женаты, и дело с концом.
