Михаил Март - Вальсирующие со смертью
— Молодец, Юрик. Теперь нам уже кое-что известно. Найденную в лесу женщину зовут Людмила Вельяминова, проживает она в Москве. Убита на даче, если учесть парниковую пленку. Остается выяснить, кем и на какой даче.
— Почему убита?
— Потому что пришло заключение из московского морга судмедэкспертизы. Женщина отравлена каким-то хитрым лекарством. Мало того, я разговаривал с экспертом-патологом, он мне сказал, что у них совсем недавно был такой же случай. Нам придется связаться с Москвой. Есть мнение, что оба убийства каким-то образом связаны между собой. А это уже ниточка.
— Может быть, мне в Москву смотать? По этому адресочку. Зайду в отделение, поговорю.
— Ты ловишь мои мысли на лету. Но отложим твой поход на понедельник. Сегодня пятница, конец дня, пустая трата времени. Нам надо за выходные еще раз хорошенько местность обследовать. Вряд ли мы следы найдем, но у меня другая задумка. Нужно промерить расстояния от всех дорог до орешника. А если эту женщину все же привезли, а не отравили на даче? С какой стороны? И почему в орешнике ее закопали.
— Я вот что подумал, Федор Гаврилович. Ее же не застрелили и ножом не пыряли. Следов насилия нет. Чего хоронить труп?
— А что с ним делать?
— Лето на дворе. Посадили мертвую женщину на скамеечке в парке и ушли. Прохожие идут и думают: «Напилась девица либо уснула». У нас народ какой? Человеку с сердцем плохо, а они плюют в его сторону и говорят: «Ну вот, нажрался!» А утром ее нашли и решили, что сердечко подвело. И концы в воду.
— Это ты такой умный, задним числом соображать легко. А когда у тебя труп на руках, то соображалка не так легко кумекает.
— А может быть, она сама отравилась?
— И сама закопалась. Когда человек сам отравился, ему «скорую помощь» вызывают, а не могилу роют.
Оба задумались.
12
Нотариус и адвокат держали совет. Эти люди решали политику фирмы, ставили задачи и всегда находили на них правильный ответ.
Нодия расхаживал по комнате, а Эраст Моисеевич Богданович сидел в кресле не двигаясь, и лишь зрачки его помутневших от глаукомы глаз сопровождали тучную фигуру коллеги. А уши внимательно вслушивались в слова.
— Мне удалось выяснить, сопоставить и убедиться, что Добрушин заводит знакомства с дамочками через объявления в газете. Причем он абонировал почтовый ящик в отделении связи, которое расположено в пяти минутах ходьбы от райотдела. Непростительное мальчишество. Рано или поздно, но его коллеги дозреют до этого варианта и майоpa возьмут с поличным. Безумец! Он доставляет мне слишком много хлопот!
— Хлопоты стоят того, любезный друг, - подал голос Богданович. - Я проанализировал ваш план и пришел к выводу, что более безопасного и грандиозного приема вы еще не предлагали. Майор не что иное, как доброволец-камикадзе, который будет приносить нам доход в три раза больше, чем мы имели прежде. При этом всю ответственность он берет на себя. Стоит ли скупиться? Для всех этот человек станет, да уже стал, не более чем маньяк. Он сам решил поставить себе на лоб это клеймо. И чем больше мы будем заботиться о нем, тем дольше он продержится на плаву. А соответственно, больше принесет нам прибыли. У вас есть фотография Романа Рукомойникова и его автограф. Этого достаточно, Жорж сделает паспорт на Руомойникова за сутки, а я выпишу доверенность от имени Добрушина и заверю ее печатью. Наверняка у доктора где-то есть автограф майора. Письмо, открытка, записка - что угодно. Нужна его подпись, и вопрос решен. Идите в почтовое отделение и поменяйте владельца абонентного ящика. Ведь Добрушин в объявлениях подписывается именем Роман. Вот и снята проблема. Это не вопрос. Другое дело, как внушить строптивому маньяку, что трупы нельзя хоронить на садовом участке? Нельзя же до бесконечности откапывать за ним женщин и перезахоранивать или возить в крематорий через всю Московскую область. Подумайте над этим. У вас светлейшая голова.
— Моя главная и новейшая идея заключается в том, чтобы майор получал письма только от наших клиенток. Остальные будут изыматься из почтового ящика.
— А как вы заставите своих состоятельных дам, гордых и независимых, писать письма неизвестному проходимцу?
— Этот вопрос находится на стадии решения. Тут есть неординарный ход. Рискованный, но очень точный. Думаю, все сработает так, как надо.
— Я не устаю восхищаться вами, дорогой друг.
Он и сам не уставал восхищаться собственной персоной.
Уже на следующий день он сидел перед крошечным окошком почтового отделения связи и разговаривал с молоденькой девушкой, которая оторвалась от обвязки спецпочты и слушала его очень внимательно.
— Абонентский ящик номер девять принадлежит господину Добрушину Семену Семеновичу. Найдите, пожалуйста, договор с ним.
— А зачем? - хлопая длиннющими ресницами, спросила девушка.
— Он уехал в другой город и оставил мне доверенность. Вот взгляните.
Нодия просунул в окошко бумагу, заверенную нотариусом. Она прочла ее и вернула обратно.
— Ну и пользуйтесь, кто вам мешает.
— Ваши порядки, очаровательная леди. Придет на почтовый ящик заказное письмо, и вы мне его не отдадите.
— Ну хорошо. Это не мое дело, в конце концов. - Она просунула в окошко чистый бланк договора на аренду. - Заполняйте.
— И опять хочу извиниться, милая. Очки забыл. Вы заполните сами.
— Мне что, дел не хватает?
Нодия положил на окошко сторублевую бумажку.
— Любой труд должен оплачиваться.
Увидев деньги, девушка смутилась. Она работала в той области, где чаевых не платили.
— Ну хорошо. Мне нетрудно. Давайте ваш паспорт.
Церемония заняла пять минут. Когда потребовалось поставить подпись, к окошку подошел долговязый мужчина с пальцами пианиста. Он быстро расписался в трех местах и вернул бланк Нодия, а тот просунул его в окошко обитой жестью двери, так что приемщица не могла видеть постороннего. Она и нового владельца абонентного ящика толком не разглядела. К тому же он носил темные очки.
— А теперь, дорогуша, я вас попрошу, верните мне старый договор и дайте запасной ключик.
— Пожалуйста.
Девушка сияла от радости. С ее зарплатой редко с неба падают такие подношения.
Нодия и долговязый вышли из отделения связи и остановились возле «мерседеса».
— Где ты взял бланк паспорта, Жорж?
— Дешевая подделка. Паспорт украден на пляже. Чистый бланк я портить не стал. Вы же меня предупредили, что он будет засвечен.
— Рано или поздно, но его засветят. Правильно сделал, но работа выполнена безукоризненно.
— Стараемся.
Они пожали друг другу руки. Жорж пошел пешком, а адвокат сел в машину.
— Как обошлось? - спросил Максим, включая двигатель.
Нодия протянул ему паспорт.
— Нормально. Теперь этот абонентный ящик принадлежит Рукомойникову Роману Филипповичу, а это его паспорт. Подбросишь его на даче. Положи в такое место, чтобы Добрушин не сразу на него напоролся. Он должен найти его случайно.
— Думаете, он им воспользуется?
— Его дело. Нам эта бумажка больше не нужна, а майора она может отвлечь. Парень он неординарный, и нет смысла гадать, что придет ему в голову, когда он наткнется на ксиву Калгана.
ГЛАВА V
1
Дипломат с двадцатью тысячами долларов лежал на журнальном столике в углу комнаты. Горел камин и яркая люстра. Ирина любила свет, а за окном шел отвратительный дождь. Несколько дней подряд небо не проглядывало сквозь тяжесть темно-серых туч.
На белой скатерти стояли подсвечники, шампанское, фрукты и хрустальные фужеры.
— Даже в такую погоду тут уютней, чем в Москве, - сказала она, не сводя глаз со своего избранника в золотых погонах парадного мундира.
— Я люблю этот тихий уголок. Здесь отдыхаешь душой и телом. Много ли человеку надо? - тихо произнес он.
— Очень много. Кому-то нужна суета, бурлящая жизнь, бесполезная беготня. А кому-то тихий рай. Мне нравится все, что нравится тебе. Странно. Я уже потеряла надежду обрести счастье. Трудно в это поверить, когда тебе за сорок. Не знаю только, за что мне милость Божья преподнесена. Я самая обычная, заурядная женщина. Таких тысячи.
Он налил в бокалы шампанское.
— Ты одна из тысяч! Ты - та самая единственная, которую я нашел бы в любой толпе.
— Не вводи меня в краску. У меня без того щеки горят. Я никогда не слышала таких слов. Мой муж был слишком скуп на ласковые слова.
— Он тебя не любил?
— Любил, конечно, но принимал меня как данность. Есть и есть, так и должно быть. Зато у него хватало нежности к своим самолетам. Он говорил о них, как о любимых женщинах или о прекрасных любовницах, которых часто менял в поисках лучшей. Хвалил, ругал, придирался, возмущался, боготворил. А я что? Я всегда одна и та же. Мне нечем его удивить. Есть, и слава Богу.
— Примелькалась. Быт съедает остроту чувств. Если люди не находят в себе сил удивлять друг друга, все сводится к банальностям. Жизнь - океан. И если две песчинки нашли в нем друг друга, они должны научиться вместе жить и наслаждаться просторами и красотами.
