Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция
– Я готов. Работаем, – приказал Илья.
После загрузки сознания Неволи и запуска сеанса телекинеза, лицо Карова неестественно задергалось, он повалился на бок и упал с кресла…
Президент Российской Федерации Виктор Григорьевич Неволя запер кабинет изнутри и запретил кому-либо его беспокоить. Думая о мести за смерть сына, он положил перед собой несколько листов бумаги с желанием написать указ. Для начала он возжелал перетасовать всех жителей Российской империи, да так, чтобы через сто лет никто не мог вспомнить, чьих кровей он будет. Украинцев и белорусов – на Крайний Север и Дальний Восток, а чукчей, якут, поморов из Заполярья в жаркие степи юга.
Вдруг что-то кольнуло в голове. Неволя вскочил с кресла и тут же повалился на ковер. Некто в белом халате, подсвечивая маленьким фонариком, заглядывал ему в глаза, и этот свет словно рентгеновские лучи проникал в его мозг. Он ощущал его не как свет, а как призыв, в котором настойчиво звучало: «Встань, встань, встань…»
Илья присел на корточки и попытался встать, но снова упал. Наконец ему кое-как удалось вцепиться за стол…
Виктор Григорьевич, ухватившись за толстую столешницу, с трудом удерживал тело и никак не мог понять, почему руки делают одно, а ноги совершенно другое. Он попытался схватить одной рукой свою взбрыкивающую ногу и не смог…
Вскрикивая от боли, причиняемой судорогами, выворачивающими ноги, Илья усадил себя за письменный стол…
Неволя, как бык, вытянув лбом вперед голову и скаля лицо, пытался сопротивляться внутреннему голосу всем своим естеством…
Судороги немного поутихли и отпустили конечности. Каров, вывалив язык и корча гримасы, попытался что-то сказать окружающим. Аркадий сообразил и подал ему лист бумаги и авторучку…
Российский диктатор смирился с насилием, парализовавшим его волю…
На Илью было страшно смотреть. Правую сторону лица перекосило, выпученный глаз, не моргая, смотрел в никуда, а левый хаотически вращался по орбите. Говорить у него не получалось, но он мог писать, старательно, как первоклассник, выводя буквы.
Сидя за столом в неудобной позе, высунув язык, Неволя писал и писал красивым каллиграфическим почерком листок за листком, указ за указом и складывал в кожаную папку с золотой надписью «К немедленному исполнению».
Закончив работу, он нажал кнопку механизма, открывающего дверь, и вызвал секретаря.
С трудом ворочая языком, Неволя произнес:
– Возьми папку и немедленно распространи по всем информационным каналам.
– Что с вами? Может вызвать врача?
– Немедленно выполняй! Не то…
Зная крутой нрав президента, секретарь поспешил выполнить приказ и покинул кабинет.
Объявив о всеобщем референдуме для выработки новых принципов управления государством, Неволя распустил правительство и снял с себя полномочия президента. А его скоропостижная смерть от обширного инсульта придала уверенности в необратимости процесса. Весь мир ликовал.
И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди…
Москва
Перед тем как предать земле тело Ильи Карова, все члены группы собрались на совещание.
– Рано расслабляться, друзья, – начал разговор Феликс. – Для начала, мы не единственные, кто имеет «Интел-реврайтер». К тому же количество копий программы может быть сколь угодно большим. А это значит, что произошедшее в России может повториться в любой другой стране мира.
Глеб окинул тяжелым взглядом окружающих. Ставрос передал кота Ижика своей жене и вступил в разговор:
– Ты абсолютно прав. Мы обязаны взять ситуацию под контроль. Нам известно, что, по крайней мере, одна копия «мозгоправки» находится у Флеминга.
Марта оторвала взгляд от ноутбука, где копалась в информации Андерсена, и предложила:
– Тогда с ним необходимо вступить в контакт. И ты, Феликс, именно тот, кто нам в этом поможет.
– Да, я знаком с Флемингом лично. Но нам всем известно, что старого уродливого карлика больше нет. Его компанией управляет некий клон в молодом теле. И как к нему подобраться, ума не приложу.
– А почему бы тебе, Феликс, для начала не наведаться к нему в офис и там, на месте, решить, как действовать дальше. Тем более, у нас в руках есть, как говорит Ставрос, «мозгоправка». Просканируем кого надо и будем знать, куда бежать.
– Все, что вы говорите, верно. Только я думаю, что это дело скорее в компетенции службы безопасности ООН. Значит, заниматься им не нам, а Ставросу и Марте, – высказал свое мнение Аркадий.
– А я решительно с вами не согласен, – запротестовал Феликс, – а вдруг вновь понадобится помощь Юры или ваша, доктор?
– Это можно делать, находясь на другом конце света. Мировая паутина позволяет находиться в онлайн контакте круглосуточно, – стоял на своем Фюрст.
– Я сегодня буду просить Генерального секретаря ООН о встрече. По результатам нашей беседы определимся в дальнейших действиях, – поделился своими мыслями и планами Ставрос.
Феликс поднялся со своего места и попросил выйти с ним.
– Ставрос, – нерешительно начал разговор Саенко, – что делать с Алесей? Как ты помнишь, покойный собирался использовать ее в качестве донора, переместив в ее мозг сознание своей матери. То как поступим с девчонкой?
– Раз на данный момент из памяти стерты фрагменты, связанные с не лучшим периодом ее жизни, то пусть все так и остается. Какая-либо дополнительная коррекция ей не нужна. А вот кем она станет в дальнейшем, зависит от тебя, дорогой друг. Ты возьмешь над ней опеку и постараешься помочь найти свое место в жизни. А сейчас исполним свой христианский долг. Надо похоронить Илью Ивановича.
Семейный союз – это пересечение двух множеств
Карова похоронили возле матери. Прощание давно закончилось. Все разошлись, и только Аркадий с Анной стояли у свежей могилы. Подле монументального памятника Каровой Людмиле Александровне из земли скромно торчал простой деревянный крест.
– Земля тебе пухом. Надеюсь, теперь вы будете рядом вечно, – произнес Фюрст, положил цветы в изголовье могилы и, взяв Анну под локоть, пошел прочь.
Они не спеша шли по мощеной аллее, и ей было необычайно уютно рядом с этим добрым человеком.
– Аркадий, расскажите о себе. Нам все было недосуг поговорить, – попросила Анна.
Он ждал этого вопроса и стал рассказывать о своей непростой жизни. Потом наступил черед Анны.
– Как быстро пролетело время. Вот и я стала членом клуба дам бальзаковского возраста, – грустно улыбаясь, закончила свой монолог женщина. – Неужели впереди только унылые серые будни, спутниками которых станут скука, тоска, болезни и одиночество? А я хочу другого. Наверное, для этого надо по-другому посмотреть на свою жизнь, да и на саму себя, – она посмотрела на Фюрста, как бы ища поддержки, и увидела в его глазах слезы.
– Вы плачете? Боже, Аркадий, я не хотела этого!
– Ничего, ничего. Я плачу от счастья.
– От счастья? После того, что пережили за последние месяцы? К тому же сегодня вы похоронили товарища… Не понимаю, о каком счастье может быть речь?
– Потери близких сделали меня сильней. Вы спросили, о каком счастье я говорю? О самом что ни есть простом – человеческом. Для меня идти рядом с вами, держать вас за руку, слушать ваш голос, дышать с вами одним воздухом и есть счастье.
К сожалению, в нашей стране принято считать, что после пятидесяти лет люди по определению становятся дедушками и бабушками, а значит, у них нет права жить беззаботно. А ведь мне в душе хочется модно одеваться и… влюбляться! К тому же я имею целый ряд преимуществ перед молодыми! Я мудрее, терпимее, мой внутренний мир намного богаче благодаря накопленным знаниям. А главное, я четко знаю, чего хочу. И нет нужды суетиться, доказывая, что я лучший. Со мной рядом будет или тот, кого я выберу, или никого не будет. А в рядом идущей женщине я давно почувствовал своего человека. – Аркадий шумно втянул носом воздух и, набрав полные легкие, произнес:
– Аннушка, я хочу вас спросить…
– Да, пожалуйста.
– Мы с вами пережили так много. Раны зарубцевались временем, и мы в состоянии проанализировать причины своих неудач. Не так ли?
– Это очевидно.
– Значит, – продолжил Аркадий, – пережитое является прекрасной базой для построения новых отношений. Я жду от партнера уважения к достоинствам и снисхождения к недостаткам, обусловленным возрастом. Я и сам готов так же отнестись к партнеру. Духовное родство я ставлю выше так ценимого юностью сексуального влечения, хотя вы очень привлекательны как женщина.
– Спасибо, Аркадий. Я тоже давно не ищу мужчину для секса. Мне нужен друг, способный понять меня, – ответила Анна. – И вы мне очень симпатичны.
Она взглянула в его добрые глаза и улыбнулась так кротко, что он остановился и обнял ее.
