Пол Кристофер - Евангелие от Люцифера
— Довольно туманно, — прокомментировал Хилтс.
— Может, и туманно, зато все согласуется, — ответил Симпсон, откусывая маленький кусочек багета, намазанного свежевзбитым маслом и паштетом из гусиной печени. — В этом музее хранятся исключительно греческие и римские древности, в том числе одна из самых лучших коллекций римских монет и медальонов. Вроде того, что вы нашли у Педрацци.
Долгие годы Дево-Деверо, работая в университетском музее, держался тише воды ниже травы, но, как считал Вергадора, не забросил свои исследования, сохранил и связи со школой в Иерусалиме. По мнению Вергадоры (и Симпсон был с ним согласен), школа эта представляла собой не просто институт библейской археологии, но также с самого своего основания являлась наблюдательным постом Ватикана в этой хронически неспокойной части мира.
Согласно информации, тайно собранной его друзьями в Моссаде, Вергадора выяснил, где и под каким именем скрывался Дево. Кроме того (во всяком случае, так следовало из рассказа Симпсона), Вергадора выяснил, что археолог Ватикана совершил открытие огромного религиозного и исторического значения: обнаружил так называемое Евангелие от Люцифера, написанное самим Христом после распятия на кресте. В этом Евангелии, иногда именуемом Исповедью Христа, рассказывалось о том, что место Христа в Гефсиманском саду занял его брат Иаков и именно он был «выдан» Иудой римским солдатам, которые явились арестовать его, понятия не имея о том, как выглядит Иисус.
Христос с помощью нескольких недавно обращенных римлян скрылся в Ливийской пустыне, где прожил долгую жизнь в качестве монаха-отшельника. В конечном счете его история переплелась с легендами о пропавших легионах и стала частью тайной традиции, сохранявшейся так называемыми арианскими защитниками, голубоглазыми, светловолосыми рыцарями ордена Святого Себастьяна. Разумеется, это подрывает фундаментальные основы католической церкви да и христианства в целом, а столь мощный удар по основным догматам чреват колоссальными последствиями. Судьба причудливо распорядилась так, что свое открытие, имеющее отношение к зарождению христианства, Дево-Деверо совершил в Соединенных Штатах. По его мнению, списки Евангелия были перевезены первыми его исследователями, тамплиерами, за океан, в дебри Северной Америки, где сохранялись в тайне, может быть, вместе с величайшим сокровищем из всех существующих — мощами самого Иисуса Христа. Миф это или реальность, но в любом случае тут было над чем задуматься.
Открытие Дево-Деверо в конечном счете повлекло за собой договоренность о встрече, но на нейтральной почве. Бывший ватиканский историк превосходно понимал, что его информация и его доказательства столь же ценны, сколь и опасны. Встреча должна была состояться в Нассау на Багамах, куда обе стороны могли без труда прибыть на борту французского пассажирского лайнера «Иль-де-Франс», ныне переименованного в «Звезду Акосты». Дево предстояло встретиться с ученым епископом по имени Август Принцип из папского Института библейских исследований в Риме. К сожалению, вскоре после отплытия с Багамских островов на борту возник пожар и корабль затонул. Бывший священник и епископ Принцип погибли, унеся с собой в глубины океана тайну Евангелия от Люцифера. Факты, связанные с этой историей, проверяли сначала Вергадора, а потом Симпсон — и оба признали многое бесспорным: действительно имел место трехсторонний обмен шифрованной корреспонденцией между школой в Иерусалиме, секретариатом Ватикана и человеком, которого в Лоуренсе, штат Канзас, знали как Питера Деверо, и «Звезда Акосты» действительно затонула где-то в Карибском море в четверг, 8 сентября 1960 года, в 11.22 пополудни, причем человек по имени Питер Деверо числился в списке пассажиров.
На этом все и закончилось. История, которая началась в горячих песках Ливийской пустыни, обрела последнюю главу в сине-зеленых водах Карибского моря: путешествие длиною в две тысячи лет и в четыре тысячи миль. И весь этот путь, как многие пути, которыми шествовали сопричастные словам и деяниям богов, был обильно орошен кровью и виновных, и невинных.
Остальная часть дороги из Лиона в Париж прошла без происшествий. Поезд прибыл на лионский вокзал точно по расписанию, и безупречно вежливый парижский таксист провез их через город к Пти-Пон, переправил с острова Сите на левый берег и высадил перед пятиэтажным отелем «Нормандия» на рю де ла Гашетт, узкой, неприметной улочке рядом с площадью Сен-Мишель, где все выглядело так, будто не особо изменилось со времени Наполеона или, по крайней мере, с тех пор, как немецкие солдаты, получив отпуск в Город света, бродили по длинному кварталу в поисках местного колорита. Здесь находились мясные магазины, булочные, табачная лавка, два других отеля того же класса, что и «Нормандия», место, где продавали ортопедические принадлежности, и множество других мелких заведений, какие можно встретить в любом квартале. В кафе «Сен-Мишель» на углу они подкрепились, запив приличный обед бутылочкой дешевого вина, а потом, измотанные, разошлись по своим комнатам. На следующее утро с помощью телефонного справочника и карты они выяснили, что канадское посольство на авеню Монтень находится на приемлемом расстоянии и до него можно дойти пешком. Путь их под лучами утреннего солнца пролегал по мосту Инвалидов через Сену, к Елисейским полям и дипломатическому кварталу близ авеню Фош. Посольство оказалось скромным ансамблем из трех зданий эпохи Наполеона III на приятной, обсаженной деревьями улице, и возле него, во всяком случае на виду, не маячили обряженные в красные мундиры сотрудники Королевской конной полиции.
Не без робости Финн и Хилтс решились зайти внутрь. Интерьер в связи с деятельностью Усамы бен Ладена, видимо, претерпел некоторые изменения, однако в конечном счете все свелось к недолгому ожиданию на пластиковых стульях, предъявлению имевшихся документов и оплате консульского сбора. Спустя час они вышли из посольства обладателями двух сине-золотых паспортов граждан Канады.
— Что ж, обошлось без затруднений, — с облегчением промолвил Хилтс, когда они свернули на авеню Монтень, направляясь обратно в отель.
Захват тоже обошелся без затруднений — все было подготовлено профессионально и выполнено безупречно. Впереди шел человек в джинсах и синей фуфайке, с ротвейлером на поводке, позади еще двое, с оружием. Слева подкатил зеленый «мерседес» с открытой дверью, и двое шедших сзади, недвусмысленно уткнув в спины Финн и Хилтса стволы, побудили их сесть в машину.
Малый с ротвейлером стоял в сторонке, страхуя от возможного вмешательства. Собака тихонько рычала.
Один из вооруженных людей сел вслед за Финн и Хилтсом, второй захлопнул дверь, и машина тронулась с места. Все это заняло менее двадцати секунд. Финн ухитрилась посмотреть в заднее окно. Человек с собакой шел как ни в чем не бывало, второй человек двинулся в противоположном направлении.
Финн и Хилтс были зажаты на заднем сиденье между двумя людьми. Еще один, сидевший спереди, рядом с водителем, бородач в темных очках, обернулся к ним, открыл небольшую кожаную папку и показал сначала Хилтсу, а потом Финн удостоверение с хорошо известным всем логотипом Интерпола. Не промолвив ни слова, он выждал некоторое время, захлопнул папку и отвернулся.
Финн сложила руки на коленях, сердце ее колотилось. Хилтс рядом с ней скрестил руки на груди и хмуро смотрел в пространство между водителем и его спутником. Финн была в Париже до этого только один раз, и то несколько дней, так что вид мест, по которым они проезжали, ни о чем ей не говорил. Широкие авеню, статуи, деревья, длинные фасады зданий — все это, казалось, было выдержано в стиле ампир, относилось к одной эпохе и порождало ощущение странного сочетания величия и неухоженности. Хаотичное уличное движение тоже плохо вязалось с шириной проспектов.
«Мерседес» остановился и тронулся снова, водитель выругался и надавил на клаксон. Но ругательство прозвучало не по-французски, это был какой-то диалект арабского, полный гортанных шипящих звуков. Что, в свою очередь, побудило выругаться человека, сидевшего рядом с ним.
— Сайд боусак, Хмар.
Они снова набрали скорость, свернули, и Финн увидела, что они едут по широкому бульвару, правая сторона которого представляет собой рынок под открытым небом: дюжины лотков и палаток, расположенных рядом с тротуаром. Потом «мерседес» вильнул, избегая столкновения с машиной слева, и в это мгновение Хилтс ударил человека, сидевшего с его стороны. Тот дернулся, охнул и с искривившимся лицом привалился к дверце. Хилтс толкнул сильнее и, когда дверь распахнулась, резким движением плеча вышвырнул его наружу, прямо под колеса идущих сзади машин. Сзади раздался крик, глухой удар, визг тормозов, но никто в машине не успел на это отреагировать, потому что Хилтс молниеносно взмахнул правой рукой и вонзил в основание шеи водителя четырехдюймовый рифленый клинок с черной рукоятью. Шофер вскрикнул, обе его руки, бросив руль, взметнулись в попытке дотянуться до торчавшей из шеи рукоятки. Машину занесло, несколько раз основательно тряхнуло, после чего она во что-то ударилась и резко остановилась. Схватив Финн за руку, Хилтс выскочил из машины и врезался прямо в груду капусты.
