Том Клэнси - Долг чести
Восьмой полевой армии, они помнили войну. Министр пожал плечами. – Ничего не поделаешь, приходится сотрудничать с ними. Хотя бы ради этих полезных ископаемых, правда?
– У русских мощное вооружение, – кивнул маршал. – Но число солдат не так уж велико.
– Японцы знают об этом, – успокоил Чанг Хансан руководителей своей страны. – Как говорит тот деятель, с которым я поддерживаю связь, создалось единение потребностей с возможностями, но он надеется, что все это выльется, по его словам, в тесное сердечное согласие между нашими странами, стремящими к подлинному…
– Кто будет играть ведущую роль в этом союзе? – перебил маршал. На его обветренном лице появилась циничная улыбка.
– Они, разумеется, – ответил Чанг Хансан. – По крайней мере так им представляется, – добавил он.
– В этом случае, раз японцы хотят привлечь нас на свою сторону, им и нужно взять в свои руки инициативу на первом этапе, – произнес министр, определяя политику Китая таким образом, чтобы это не оскорбило вождя страны, маленького сутулого мужчину со смеющимися глазами, перед решительностью которого отступит даже лев. Он посмотрел на маршала, тот согласно кивнул. Министр и разведчик одновременно подумали о том, что стойкость старого солдата к алкоголю поразительна.
– Я так и предполагал, – согласился Чанг. – Более того, такой же точки зрения придерживаются и я;донцы, поскольку надеются извлечь наибольшую выгоду.
– Не будем разрушать их иллюзий.
***– Я восторгаюсь вашей уверенностью, – заметил инженер НАСА, стоя на балконе для наблюдателей. Американца приводили в восхищение огромные средства, выделенные для этой цели. Правительство согласилось финансировать деятельность промышленной корпорации, решившей приобрести у русских чертежи ракеты и построить ее. Таким образом Япония выдвинется в число космических держав. Действительно, в этой стране промышленники обладают колоссальным влиянием, верно?
– Мы считаем, что нам удалось решить проблему маршевого ракетного двигателя, – объяснил японский инженер. – Ключ к ее решению заключался в дефектном клапане. Сначала мы пользовались советской конструкцией.
– Что вы имеете в виду?
– Я хочу сказать, что во время первых запусков на топливных баках ракет стояли перепускные клапаны советского образца. Их конструкция оказалась неудачной. Русские пытались максимально облегчить третью ступень, но…
Представитель НАСА ошеломленно моргнул.
– Вы утверждаете, что их ракеты серийного выпуска были… Многозначительный кивок послужил ответом на вопрос американца.
– Да. По крайней мере треть этих ракет взорвалась бы в воздухе, не достигнув цели. Мои специалисты считают, что советские ракеты, использованные для испытаний, были построены с особой тщательностью, однако при серийном производстве качество оказалось типично русским.
– Н-да. – Чемоданы американца были уже упакованы и лежали в автомобиле, который доставит его в аэропорт Нарита, где он сядет на самолет для утомительного перелета в Чикаго. Он еще раз посмотрел на огромный цех внизу. Наверно, вот так выглядел завод фирмы «Дженерал дайнэмикс» в шестидесятые годы, в разгар холодной войны. Стартовые ускорители первой ступени стояли в ряд подобно гигантским сосискам – пятнадцать ракет находились в различных стадиях сборки, и техники в белых халатах занимались выполнением своих сложных обязанностей. – Вон те десять уже, похоже, готовы.
– Совершенно верно, – кивнул главный инженер завода.
– Когда у вас следующий испытательный запуск?
– В следующем месяце. Три первых полезных груза уже к нему подготовлены, – ответил японец.
– Да, принявшись за дело, вы не мешкаете!
– Просто серийное производство гораздо эффективней.
– Значит, ракеты будут перевозиться в собранном виде? Последовал кивок.
– Совершенно верно. Разумеется, мы наполним топливные баки сжатым инертным газом, но одно из преимуществ этой конструкции заключается в том, что ракеты и предназначены для транспортировки в собранном виде. Таким образом мы исключаем монтаж на стартовой площадке.
– Повезете на трейлерах?
– Нет, – покачал головой японский инженер. – По железной дороге.
– А как насчет начинки?
– Ее собирают на другом заводе. Это собственность фирмы-изготовителя, и доставку они осуществляют сами.
***Второе производственное предприятие никакие иностранные гости не посещали. Более того, там вообще не бывало посторонних, хотя завод располагался в пригороде Токио. Вывеска снаружи гласила, что здесь находится научно-исследовательский центр крупной корпорации, и жильцы соседних домов полагали, что тут ведется работа над компьютерными модулями или чем-то вроде того. Линии электропередач, ведущие к заводу, мало отличались от обычных, потому что львиную долю электроэнергии потребляли обогревательные системы и системы кондиционирования воздуха, расположенные позади здания завода в небольшой пристройке. Подъезжающие автомобили тоже никак не выделяли производство – перед заводом находилась площадка для стоянки машин, рассчитанная примерно на восемьдесят автомобилей, и обычно она была наполовину пустой. Завод опоясывала малозаметная ограда, ничем не отличающаяся от тех, что принято устанавливать вокруг небольших промышленных центров во всем мире. У входов – спереди и сзади – располагались будки охраны. Сюда редко приезжали грузовики, и посторонний наблюдатель вряд ли обратил бы внимание на этот «исследовательский центр».
Внутри все резко менялось. Хотя в двух наружных будках находились охранники, которые с вежливой улыбкой объясняли дорогу заблудившимся водителям, служба безопасности в самом здании была совсем иной. На каждом контрольно-пропускном пункте в ящиках столов лежали немецкие девятимиллиметровые пистолеты Р-38, и охранники здесь уже не улыбались. Разумеется, они не имели представления о том, что охраняют. Есть вещи слишком необычные, чтобы можно было догадаться об их назначении. Еще никто не создал документального фильма о производстве ядерного оружия.
Производственный цех имел площадь пятьдесят метров на пятнадцать. Здесь двумя рядами на одинаковом расстоянии друг от друга располагались станки, причем каждый был закрыт футляром из плексигласа, отделяющим его от окружающего мира. Из каждого футляра воздух отсасывался специальной вентиляционной системой. Такой же очистке подвергался и воздух в самом цехе. Инженеры и техники здесь были в белых комбинезонах и перчатках и походили на рабочих заводов по производству компьютерных модулей, и, когда кто-то из них выходил наружу покурить, прохожие действительно принимали их за таковых.
Внутрь этого стерильно чистого цеха с одной стороны поступали грубо сформованные плутониевые полусферы, которым в ходе обработки на нескольких станках придавали окончательную форму, и они выходили из цеха отполированные до зеркального блеска. Каждую обработанную полусферу, уложив на пластиковый поддон, отправляли на склад, где укладывали в покрытые пластиком ячейки, которые помещались на стальных полках. При этом не допускалось соприкосновение полусферы с металлом, так как плутоний, помимо того что являлся радиоактивным и испускал тепло благодаря излучению альфа-частиц, при соприкосновении с другим металлом вступал с ним в реакцию, возникали искры и происходило воспламенение. Плутоний, подобно магнию и титану, горел исключительно активно и после возгорания не поддавался тушению. Несмотря на все это, обработка полушарий – их было двадцать – стала самой обычной и привычной операцией для инженеров. Этот этап был уже пройден.
Намного труднее оказалось обработать корпуса боеголовок. Они выглядели как большие конусы, полые внутри, высотой сто двадцать и диаметром пятьдесят сантиметров у основания и были изготовлены из урана-238 – темно-красного, очень тяжелого и твердого металла. Тяжелые конусы, вес которых превышал четыреста килограммов, нуждались в точной обработке для абсолютной динамической симметрии. Боеголовки, предназначенные для «полета» как в пустоте космического пространства, так и в течение короткого времени в атмосфере, должны были иметь совершенно идеальную форму, чтобы сохранять в полете аэродинамическую устойчивость. Ко всеобщему удивлению, обработка конусов оказалась делом исключительно сложным. Пришлось дважды заново производить процедуру отливки, и даже после этого корпуса боеголовок подвергались периодической балансировке, подобно тому как производят балансировку автомобильных колес, но при этом к ним предъявлялись гораздо более строгие требования. Внешняя поверхность всех десяти корпусов не была так тщательно отполирована, как внутренние детали боеголовки, хотя казалась гладкой при прикосновении. Сохранившиеся крохотные, хотя и
