Патриция Корнуэлл - Точка отсчета
— Ты и сам знаешь. Без нас было бы еще хуже, — ответила я, останавливаясь перед знакомой бледно-оранжевой дверью и нажимая кнопку звонка.
Внутри лязгнула задвижка, и на пороге появилась Джанет. На ней были спортивные шорты с эмблемой ФБР и тенниска с надписью «Грейтфул дэд», сохранившаяся, похоже, со времен колледжа. Из-за ее спины доносился голос Энни Леннокс.
— Входите, — с улыбкой сказала она, отступая в сторону. — Пахнет чем-то вкусненьким.
Квартира состояла из двух спален и двух ванных комнат, втиснутых в крошечное пространство с видом на Р-стрит. Кресла, столы, кровати завалены стопками книг и одеждой, дюжины две коробок стояли на полу вдоль стен. Люси была в кухне, откуда слышался звон посуды. Вернувшись, она расчистила место на кофейном столике, разложила салфетки и взяла у меня пакеты с едой.
— Вы спасли нас от голодной смерти. У меня уже гипогликемия. Кстати, Пит, я тоже рада тебя видеть.
— Черт, жарковато у вас здесь, — сказал он.
— Жарко — не холодно, — ответила Люси, вытирая со лба пот.
Молодые женщины быстро разложили еду по тарелкам и расположились прямо на полу. Я опустилась на краешек дивана, а Марино принес с балкона пластиковый стул. Люси была в найковских шортах и топе и грязная с головы до ног. Обе выглядели до крайности уставшими, даже измученными, а уж о том, что они чувствовали, не хотелось и думать. Обе тяжело переживали происходящие в их жизни перемены. Каждый опустошенный ящик, каждая заклеенная коробка становились еще одним ударом, маленькой смертью, концом того, что их связывало.
— Вы сколько здесь прожили? — спросила я. — Года три?
— Около того, — ответила Джанет, подбирая вилкой греческий салат.
— Ты собираешься здесь и остаться?
— Какое-то время. Не вижу пока смысла переезжать. К тому же и Люси будет где остановиться.
— Не хотелось бы затрагивать неприятную тему, — подал голос Марино, — но может ли быть, что Кэрри известно, где вы живете?
Некоторое время они молча ели. Я протянула руку к проигрывателю и уменьшила звук.
— Может ли так быть? — повторила Люси. — А почему она может что-то знать о моей теперешней жизни?
— Будем надеяться, что и не знает, — сказал Марино. — Но хотите вы, девочки, или нет, мы должны думать об этом. Вы живете в таком квартале, где она чувствует себя как рыба в воде. Вот я и задаю себе вопрос: будь я на месте Кэрри, захотелось бы мне узнать, где живет Люси?
Ему никто не ответил.
— Полагаю, мы все знаем ответ, — продолжал он. — Выяснить, где живет док, не проблема. Для этого достаточно пролистать газеты. А кто найдет ее, тот найдет и Бентона. Но тебя... — Марино ткнул пальцем в Люси. — Найти тебя — для нее дело чести. Когда ты переехала сюда, Кэрри уже несколько лет провела за решеткой. Но теперь ты уезжаешь в Филадельфию, а Джанет остается одна. И скажу откровенно, мне это ни черта не нравится.
— Вы ведь не значитесь в телефонной книге? — спросила я.
— Нет, — коротко ответила Люси.
Аппетит у нее, похоже, пропал, и она равнодушно ковырялась в салате.
— А если кто-то придет сюда и станет наводить справки?
— Информация о жильцах не подлежит разглашению, — сказала Джанет.
— Не подлежит разглашению. — Марино саркастически усмехнулся. — Ну конечно. Нисколько не сомневаюсь, что с безопасностью здесь все в порядке. В таком-то доме.
— Не можем же мы все время сидеть и дрожать от страха. — Люси начинала злиться. — Может, поговорим о чем-то другом?
— Например, об уоррентонском пожаре, — предложила я.
— Почему бы и нет?
— Я пойду паковать вещи, — поспешно вставила Джанет — уоррентонское дело ее не касалось.
Я проводила ее взглядом.
— При вскрытии обнаружилось кое-что необычное и настораживающее. Жертва была убита. Она умерла еще до начала пожара, что определенно указывает на поджог. Удалось ли выяснить, с чего именно все могло начаться?
— Некоторое продвижение есть, но пока только чисто теоретическое, — медленно начала Люси. — Прямых вещественных улик, которые указывали бы на поджог, до сих пор не обнаружено, есть лишь косвенные. Наша единственная надежда — компьютерное моделирование пожара. Я потратила кучу времени, но прогнозы постоянно указывают на одно и то же. Симулятор...
— Симулятор? Это еще что за чертовщина? — спросил Марино.
— Существует программа, которой мы пользуемся для компьютерного моделирования пожара, — терпеливо объяснила Люси. — Например, мы предполагаем, что температура достигла шестисот градусов по Цельсию. Мы вводим всю известную информацию — наличие воздуховода, площадь поверхности, энергия топлива, виртуальный источник воспламенения, данные о горючих материалах и так далее — и получаем прогностическую оценку в отношении подозреваемого или, как в данном случае, пожара. И знаете что? Какие бы алгоритмы мы ни задавали, какие бы процедуры ни использовали, ответ всегда один и тот же. Логического объяснения тому, как пожар мог, начавшись в ванной, распространиться с такой скоростью и достичь такой температуры, не существует.
— И при этом мы абсолютно уверены, что начался он именно там, — добавила я.
— Абсолютно, — подтвердила Люси. — Как вы, вероятно, знаете, ванная комната была относительно недавно пристроена к спальне. И если посмотреть на мраморные стены, каменный сводчатый потолок и сложить одно с другим, то получится V-образная структура, вершина которой указывает на середину пола, по всей вероятности, на то самое место, где лежал коврик. Это означает, что пожар начался как раз там и что пламя быстро достигло высокой температуры и быстро распространилось по дому.
— Давайте остановимся на этом знаменитом коврике, — сказал Марино. — Мы поджигаем его, и что? Что получаем?
— Получаем так называемое ленивое пламя, — ответила Люси. — Примерно в два фута высотой.
— Из такого пожар не получится, — заметила я.
— Что еще более показательно, — продолжала Люси, — это разрушение крыши, находящейся непосредственно над ним. Речь должна идти о пламени по меньшей мере в восемь футов и температуре не менее тысячи восьмисот градусов, при которой расплавилось стекло слухового окна. Восемьдесят восемь процентов всех пожаров начинаются с пола; другими словами, радиантное тепловое излучение...
— Что еще за радиантное излучение? — перебил ее Марино.
— Радиантное тепловое излучение — это форма электромагнитной волны, исходящей от пламени во всех направлениях. Пока ясно?
— Ясно, — сказала я.
— Пламя также испускает тепло в форме горячих газов, которые, будучи легче воздуха, поднимаются. Происходит так называемый конвективный перенос тепла. На ранних стадиях пожара перенос тепла носит преимущественно конвективный характер. Оно направлено вверх от точки возгорания. В нашем случае от пола. Но через некоторое время образуются горячие газодымовые слои, и доминантной формой теплового переноса становится радиантный. Именно на этой стадии, как мне представляется, дверь душевой кабинки не выдержала и упала на тело.
— А что же само тело? — спросила я. — Где оно находилось все это время?
Люси взяла листок бумаги и ручку и быстро нарисовала комнату с ванной и душевой кабинкой и узкий, высокий столб огня, бьющий в потолок.
— Если пожар был достаточно сильным, чтобы выбросить пламя до потолка, то мы имеем дело с высоким радиантным потоком. Тело неизбежно очень пострадало бы, если только между ним и пламенем не было какого-то препятствия. Чего-то такого, что поглощало бы радиантное тепло и энергию. Таким препятствием могла стать ванна или дверь душевой кабинки. Я также думаю, что тело находилось на небольшом удалении от точки возгорания. Несколько футов, может быть, один или два ярда.
— Да, другой вариант трудно представить, — согласилась я. — Ясно, что оно было чем-то защищено.
— Верно.
— Но как, черт возьми, можно получить такое пламя без катализаторов? — спросил Марино.
Моя племянница пожала плечами:
— Остается лишь надеяться, что в лаборатории что-то обнаружат. Вы же понимаете, что если имеющиеся горючие материалы не могли дать пожар такой силы, значит, что-то было добавлено или модифицировано. Что-то, указывающее на поджог.
— Вы, конечно, проводите финансовый аудит? — поинтересовался Марино.
— Разумеется, почти все документы Спаркса сгорели. Но надо отдать должное, его бухгалтеры оказали нам всю возможную помощь. Пока что нет никаких указаний на существование денежных проблем.
На душе стало немного легче. Все, что я знала об этом деле, свидетельствовало в пользу того, что Кеннет Спаркс не более чем жертва случившегося. Но знала я и то, что это мнение разделяют далеко не все.
— Люси, полагаю, мы согласны с тем, что почерк преступника выражен достаточно отчетливо.
— Определенно.
— Давайте предположим, что нечто подобное уже случалось раньше где-то в другом месте. Что уоррентонский пожар представляет собой лишь один из серии специально устроенных пожаров, целью которых является сокрытие убийства. Что все эти пожары организованы одним и тем же человеком.
