Уоррен Мерфи - Исцеление смертью
– Ну, а мелодия? – не мог успокоиться Римо.
– И это моя идея! – улыбнулся Гарранд с видом победителя, его белоснежные зубы жемчужинами засияли на темном атласе лица. – Нужно быть осторожным в выборе слов, которыми человек запускается в действие. Если настроить объект на рядовое слово, то, услышав его в случайной беседе, он может начать действовать задолго до того, как вы сами будете к этому готовы. Но много ли найдется людей, употребляющих в обычной речи нечто вроде «Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус»?
– Хороший план, – сказал Римо. – Вы, доктор Гарранд, достойны уважения! Где будет проходить аукцион?
Гарранд игнорировал вопрос.
– Одно меня угнетает, Дональдсон, – прохрипел он, впрыскивая очередную порцию адреналина, – что не смог просчитать тебя. Я продумал все до мелочей, да и правительство этой страны не настолько хорошо работает, чтобы ни один из наших источников не прослышал о твоем существовании. Откуда ты взялся? Если не хочешь, чтобы эти птички вонзили свои коготки в твои глаза, виски или еще куда-нибудь, расскажи мне, откуда ты появился и кто тебя породил? Только этот вопрос занимает меня сейчас.
– Ты проиграл! – Римо смеялся, глядя прямо в лицо доктору Гарранду. – Ты проиграл и должен платить!
Он увидел, как взметнулась рука и как полетели остроконечные дротики, неся на своих перьях смерть. Римо и бровью не повел в ответ, но его руки молнией взлетели к лицу и схватили оба дротика, зажав их между большими и указательными пальцами. Схватили перед самым лицом.
Глаза Гарранда от удивления полезли на лоб, а рот так и остался открытым. Он нерешительно протянул руку к дротикам, но… она оказалась приколотой к столу.
– Большой палец правой руки! – объявил Римо, метнув дротиком.
Гарранд взвыл от боли. Проявляя впервые за последнее время недюжинную активность, он оторвал руку от стола и пошел тяжелой слоновьей поступью на Римо. И тут случилось непредвиденное. Гарранд почувствовал, как его ноги взлетели к потолку, а еще через секунду он уже торчал головой вниз из шкуры белого медведя. Он задыхался от тяжести собственного тела и медвежьей шерстя, забившей рот, нос, глаза.
– Итак, мой дорогой, где будет проводиться аукцион? – спросил Римо.
Гарранд попытался сделать вдох, но не смог. Кровь прилила к голове, и его кожа цвета шоколада приобрела пурпурный оттенок.
– Где будет аукцион? – настаивал Римо, вдавливая ноги Гарранда в его поясницу.
– Виллбрукский союз, – с трудом прохрипел Гарранд. – Нью-Йорк. Завтра.
– О'кей, мой дорогой! Время отправляться на покой, баиньки, – усмехнулся Римо.
– Ты не имеешь права меня убивать! – запротестовал Гарранд. – Я – всемирно известный специалист по вопросам захоронения атомных отходов. Я должен жить.
– Несомненно, мой красавец! Несомненно! А как насчет Кловиса Портера, генерала Дорфуилла? Других погубленных тобой жизней?
– Тогда вызови полицию! Ты не можешь убить меня. Если бы я был белым, ты не посмел бы убить меня.
– Я убил бы тебя, будь ты хоть в клеточку. – Римо глянул на возвышающуюся над шкурой медведя гору шоколада, и его глаза встретились с глазами всемирно известного авторитета по вопросам захоронения атомных отходов. Он поднес оставшийся дротик к лицу Гарранда и объявил: – Шейная вена!
Фонтанчик бурой венозной крови брызнул из шеи доктора Гарранда, куда вошел, как в масло, брошенный умелой рукой дротик, и огромная коричневая туша рухнула на медвежью шкуру. Корчась в предсмертных судорогах, Гарранд прохрипел что-то трудноразличимое. Позже, вспоминая эту сцену, Римо решит, что он сказал примерно следующее: «Я знал… Я знал, что этим кончится…»
Глава двадцать четвертая
Когда Римо вошел в комнату, Чиун сидел в позе лотоса перед телевизором и внимательно смотрел на экран. На приветствие он ответил жестом, требовавшим тишины.
Только после того, как затих последний аккорд органной музыки, Чиун потянулся вперед и выключил телевизор.
– Добрый вечер, папочка! – вновь приветствовал его Римо. – Был ли этот день приятным для тебя?
– Относительно да, сын мой, относительно да! – прошептал старик. – Хотя мне и надоело убеждать массу особей женского рода, что они любимы. А для тебя день был приятным? – поинтересовался в свою очередь Чиун.
– Очень, папочка, поэтому мы должны покинуть этот гостеприимный дом.
– Наша работа закончилась, не так ли?
– Здесь закончилась, но в другом месте начнется.
– Я буду готов к отъезду через минуту, – сказал Чиун и был точен как никогда.
Римо понял, что столь нехарактерная для Мастера Синанджу поспешность подогревалась желанием поскорее возвратиться в номер вашингтонской гостиницы, чтобы записать на видео и просмотреть все «самые красивые фильмы».
Однако в вашингтонской гостинице они пробыли недолго: ровно столько, сколько потребовалось для оплаты номера и для того, чтобы Римо успел сунуть бригадиру посыльных стодолларовую бумажку за отправку багажа по несуществующему адресу. Сразу после этого они сели в заранее арендованный автомобиль с откидывающимся верхом и отправились в аэропорт Даллеса.
Чиун всю дорогу ворчал, назвав кретинизмом то, что они не взяли с собой портативный видеомагнитофон для записи телепередач, и в конце концов выжал из Римо обещание купить в Нью-Йорке, куда они летели, новую аппаратуру.
Вечером, как только они разместились в гостинице «Манхэттен», находящейся в центре города, Чиун настоял на том, чтобы Римо немедленно дал ему пятьсот долларов на покупку аппаратуры, которую он тут же осуществил, добавив к ней пять кимоно, складной нож и свисток. Приобретение ножа и свистка Чиун объяснил интересами самообороны. Улицы Нью-Йорка просто кишат преступниками, – заявил он с вполне понятным беспокойством за свою жизнь и жизнь своего ученика.
На следующее утро они поднялись чуть свет, и Чиун поработал с Римо над равновесием и ритмом. Расставив цепочки из чайных стаканов, он заставил Римо бегать босиком по их верхним краям.
Предвкушая успех в завершении дела, Римо чувствовал себя просто отлично. После душа и бритья он надел свежую сорочку, новый костюм и даже повязал привезенный с собой галстук в горошек. Уж если решено участвовать в торгах за Америку, выглядеть следует достойно, – сказал он мысленно отражению в зеркале, когда критически осматривал себя еще раз. Римо застегнул на все пуговицы новый двубортный пиджак синего цвета и улыбнулся – получилось значительно, благородно и даже с некоторым шиком.
Перед уходом он вручил Чиуну списки Литии Форрестер, предупредив:
– Береги пуще собственного глаза!
Чиун был погружен в утреннюю медитацию, поэтому лишь слегка кивнул, но это означало, что он все понял. Списки оставались лежать на полу прямо перед Чиуном.
В магазине для мужчин, расположенном в вестибюле гостиницы, Римо купил строгий неброский галстук в мелкую полоску, а тот, что был на нем, бросил в урну около прилавка.
В телефонном справочнике он нашел номер Виллбрукского союза и попытался связаться. Ответил приятный женский голос. Назвавшись вкладчиком одного из банков, Римо сказал, что хотел бы получить консультацию по поводу налогов.
– В какое время я могу подъехать? – спросил он озабоченно.
– Боюсь, сегодня это не получится, – сказала женщина. – Наше здание будет закрыто с полудня до трех часов дня. Я могу назначить вам время на завтра.
– Какой странный способ ведения дел, – заметил Римо голосом оскорбленного клиента.
– Вы знаете, сэр, откровенна говоря, мы немного запустили наши помещения, и к нам приглашен дезинсектор.
– Значит, там сегодня никого не будет? – удивился Римо.
– Только мистер Богест, наш учредитель и казначей, – пояснила женщина. – Но он будет занят с дезинсектором и не сможет уделить кому-либо внимание.
– О'кей! Я позвоню вам завтра. Спасибо за помощь! – сказал Римо и положил трубку.
Значит, аукцион состоится сразу после обеда, когда все покинут здание, – рассудил Римо. – Надеюсь, там найдется свободное место еще для одного участника.
Римо находился в холле восьмого этажа перед входом в помещение Виллбрукского союза, когда сразу после полудня десятки его сотрудников сплошным потоком хлынули на выход к лифтам, окрыленные перспективой трехчасового отдыха за счет Союза.
Последним шел молодой брюнет с длинными волосами, атлетического сложения, который окинул Римо оценивающим взглядом и закрыл дверь изнутри на ключ.
Холл опустел, а Римо, якобы замешкавшись, остался ждать прихода свободной кабины. Через несколько минут он услышал, как в конце коридора призывно зазвонил телефон, потом замолчал – кто-то, вероятно, взял трубку. Буквально через минуту в конце холла открылась дверь, из нее вышли восемь человек, и направились в сторону Римо. Он нетерпеливо нажимал на кнопки лифта, не выпуская из вида странную группу мужчин, похожих на участников совещания в рамках Организации Объединенных Наций. У каждого из них на лице и одежде отражается государственный флаг их страны, – подумал Римо. – Интересно, неужели и я так же похож на американца, как они на иностранцев?
