Джеффри Линдсей - Двойник Декстера
Список «хонд» лежал в папке, практически заросшей паутиной за несколько дней полного небрежения. Еще было не поздно прокатиться по двум адресам; я записал их в блокнот, закрыл папку, зашел в спальню, переоделся в спортивный костюм и зашагал к двери. Пришлось вторично миновать кошмарный бедлам в гостиной. Эстор и Рита ворчали друг на друга, вытирая бумажными полотенцами буквально все вокруг себя.
Я намеревался проскользнул» в темноту мимо них без комментариев, но эта мысль, следуя примеру остальных, тоже оказалась ошибочной. Рита вскинула голову, когда я быстро проходил мимо, и краем глаза я заметил, как ее лицо напряглось и сделалось злее. Она выпрямилась, лишь только я взялся за дверную ручку.
— Куда ты идешь? — спросила она тем же тоном, которым говорила с Эстор.
— На улицу, — ответил я. — Мне надо размяться.
— Теперь это так называется? — поинтересовалась Рита. С тем же успехом она могла бы говорить по-эстонски, поскольку в ее словах я не улавливал никакого смысла, зато интонации звучали однозначно, без отдаленнейшего намека на радость.
Я развернулся и взглянул на Риту. Она стояла у кушетки, опустив руки по швам и сжав в кулаке мокрое полотенце. Лицо у нее было зеленовато-белое, не считая одинаковых ярко-красных пятен на щеках. Она выглядела странно, так непохоже на Риту, которую я знал, поэтому я просто стоял и смотрел. Видимо, это ее не успокоило; она прищурилась и начала постукивать ногой. Я понял, что не ответил на вопрос.
— А как еще это назвать? — спросил я.
Рита зашипела. Я так испугался, что ничего не мог поделать, а просто разинул рот, и тогда она швырнула в меня скомканными полотенцами. В воздухе они развернулись и упали на пол, не долетев. Рита сказала:
— Мне плевать, как ты это называешь.
Она повернулась, зашагала в кухню и через несколько секунд вернулась с новыми салфетками, подчеркнуто игнорируя меня.
Я еще немного подождал, надеясь получить подсказку, но Рита старательно не смотрела в мою сторону. Я, как и остальные люди, люблю интересные загадки, но конкретно эта казалась слишком абстрактной, и в любом случае сегодня я намеревался поискать куда более важные ответы, а потому решил, что столкнулся с еще одним непонятным нюансом человеческого поведения. Открыв дверь, я зарысил в душную темноту.
В конце подъездной дорожки я свернул налево. Первым пунктом в блокноте стояла Элисса Элан. Я счел это странное имя хорошим знаком. В нем чувствовались энергия и энтузиазм. Именно то, чего мне так недоставало в последнее время — Решительного Рывка Декстера. Может быть, огонь в моей душе разгорится вновь, когда я увижу «хонду» мисс Элиссы. И тут, как будто в имени «Элисса» и впрямь крылась какая-то магия, меня словно шарахнули по голове чем-то большим, тяжелым и мокрым. Я замер как вкопанный посреди улицы. Будь на ней машины, я бы немедленно угодил под колеса, даже не заметив этого, поскольку вдруг сообразил: имя «Элисса» начинается с буквы «э».
Мой Свидетель без конца писал про какую-то Злобную Стерву, известную как Э., и тем не менее до сих пор я не искал в своем списке имена, начинающиеся на «э». Я, наверное, слишком много в последнее время смотрел телевизор, в результате клетки серого вещества совершенно отключились, и некогда могучий мозг впал в прискорбную дряхлость. Но я не собирался медлить и со вкусом осмысливать собственную глупость. Лучше поздно, чем никогда. Я нашел нужную «хонду», это была она, я не сомневался, та самая, которую я искал, и прилив неразумной радости заставил меня перейти на рысь. Я побежал по улице навстречу подтверждению.
Дом находился всего в миле от нас, но на другой стороне шоссе. До сих пор я побывал только на нашей, так как вечером переходить шоссе пешком становилось рискованно. Я решил, что если сумею благополучно перебраться, то опишу круг, сверну на север в поисках второго перехода и буду дома меньше чем через час.
Я неторопливо бежал примерно пятнадцать минут по западной стороне шоссе через район, который так и не оправился после урагана «Эндрю». Маленькие дома сплошь казались покинутыми, даже обитаемые, и, как правило, было очень трудно разглядеть адрес. Номера стерлись, заросли или вообще отсутствовали. Вдоль улицы стояло множество старых потрепанных автомобилей, в том числе брошенных развалюх. В них и вокруг них играли десятка полтора грязных детишек. Еще несколько ребят гоняли мяч на парковке у обшарпанного двухэтажного дома. Я понаблюдал за ними, пробегая мимо, задумался, не поранятся ли они, карабкаясь по старым ржавым остовам, и чуть не пропустил нужный номер.
Услышав глухой удар по мячу, я повернулся посмотреть — мяч просвистел через парковку под крики: «Хулио! Aqui![14]» Я мысленно поздравил Хулио с отличным ударом, но тут мяч прокатился мимо двери дома, и я увидел над ней номер 8834. Я искал 8837, но позволил себе отвлечься и чуть не проскочил.
Перейдя на шаг, я остановился перед двухэтажным зданием и поставил ногу на облупленный бетонный парапет, делая вид, будто завязываю шнурок. Возясь с ним, я посмотрел на другую сторону улицы — там стоял нужный дом, скрытый огромной разросшейся живой изгородью. Я его нашел.
Дом оказался маленьким, почти флигелем, и настолько зарос зеленью, что я с трудом различил окна. Огромная узловатая виноградная лоза расползлась по крыше, словно удерживая ее и не позволяя развалиться и рухнуть. На едва заметном газоне стояла «хонда». Задний двор был огорожен ржавым проволочным забором. Ближайший фонарь находился почти за полквартала отсюда; благодаря развесистым деревьям, растущим вдоль улицы, всепроизошедшее в этом маленьком домике после наступления темноты осталось бы практически незримым, а потому я искренне надеялся, что явился по нужному адресу. Машину припарковали за огромной бугенвиллеей, которая занимала почти полдвора и тянулась ветвями через крышу, поэтому из-за куста виднелся только маленький кусочек заднего бампера. Но уверенность возросла, как только я взглянул на машину.
Вероятнее всего, она начала свой жизненный путь как маленькая аккуратная «хонда» синего цвета «металлик» с яркими хромированными полосками по бокам, но теперь превратилась в развалину — выцветшая, исцарапанная, слегкаг накренившаяся набок, с ободранным хромом. Синий цвет вылинял до неопределенной помеси серого, синего и белесого.
А поперек багажника расползлась огромная ржавая отметина, похожая на родимое пятно. Мой пульс ускорился, и темные крылья в глубине души затрепетали.
Но пятна ржавчины есть на многих машинах; я должен удостовериться, а потому подавил растущее радостное предвкушение. Медленно выпрямившись и упершись руками в поясницу, я потянулся, как перестаравшийся бегун, и беспечно бросил взгляд на задний бампер машины. Разглядеть как следует не получалось, я по-прежнему сомневался, да и куст скрывал «хонду» почти целиком.
Я решил подобраться поближе. Нужен был какой-нибудь дурацкий повод, чтобы зайти во двор, заглянуть под листья и увидеть, действительно ли задний габарит висит под странным углом — о, как хорошо я его помнил, — но ничего не приходило в голову. В прошлом я частенько выступал в роли Человека с Анкетой Соцопроса или Парня с Инструментами — это позволяло подобраться вплотную. Но сегодня я избрал роль Придурка, Пробегающего Мимо; переодеться было невозможно, и причины торчать возле дома заканчивались. Я снова поставил ногу на парапет и сделал упражнение на растяжку, лихорадочно перебирая нелепые способы проникнуть во двор и заглянуть за эту ужасную огромную бугенвиллею. Я уже собирался рискнуть и испробовать самый глупый и примитивный вариант — просто зайти, посмотреть и убежать. Нелепо, опасно, прямо противоположно столь бережно лелеемому мной образу Умного Декстера, но время истекало, а идей лучше не появлялось…
Где-то в небе, должно быть, на облаке восседает какое-то своенравное темное божество, которому я нравлюсь. Прежде чем отчаяние успело толкнуть меня на глупый поступок, я смутно услышал голоса маленьких футболистов, которые на трех языках кричали: «Берегись, мистер!» Как только я успел сообразить, что других мистеров на улице нет, мяч отскочил от моей головы и покатился через улицу.
Я смотрел ему вслед, и у меня слегка кружилась голова — не столько от удара, сколько от необыкновенного, нелепого, невероятно счастливого везения. Мяч катился через дорогу, прямо во двор маленького неопрятного домика и остановился возле заднего колеса «хонды».
— Простите, мистер, — сказал один из мальчишек.
Они стояли на парковке, неуверенно сбившись в кучку, и внимательно наблюдали. А вдруг я схвачу мяч и убегу или даже начну по ним стрелять? Я ободряюще улыбнулся и произнес:
— Ничего страшного. Сейчас достану.
Я зашагал через улицу и вошел во двор, где лежал чудесный, бесценный король футбольных мячей. Слегка забирая влево и приближаясь к «хонде», я старался не выказывать лихорадочной жадности, с которой смотрел на машину. Три шага, пять, шесть — и вот оно.
