Джеймс Тейбор - Заледеневший
Халли знала, что такое случается, а потому ничуть не испугалась. Хотя, конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы висеть здесь в полнейшей тьме, если не считать мерцающего света дисплеев компьютеров. Изменение давления на барабанные перепонки в ушах информировало ее о том, поднимается она в данный момент или опускается. Медленно вращаясь, Халли описала полный круг, наслаждаясь одиночеством в этом странном окружении, и протянула руку к талии, чтобы включить фонари.
Слабое красноватое свечение начало исходить из скопления биомассы, которую Фида называл «Вишну». Оно не исходило из какой-либо точки или из какого-то определенного участка — свечение испускала вся биомасса. Халли почувствовала, что ее дыхание и пульс участились. Она испытала не столько испуг, сколько удивление. Биолюминесценция в океане считалась весьма обычным явлением, но девушка никак не ожидала, что столкнется с ним здесь. Она не отрываясь смотрела на колонию экстремофилов. Свечение становилось все ярче, а потом вдруг потускнело и сошло на нет.
Что-то коснулось правого колена.
Халли отдернула ногу, потянулась к выключателю фонарей, но не нашарила его. Будь они прокляты, эти неуклюжие трехпалые рукавицы.
Она снова отпрянула, провела одной рукой по воде перед правым коленом, а второй нащупывала проклятый выключатель. Нащупала, нажала и увидела, как из шлема вырвался луч света. Направив фонарь на ногу, Халли описала световым лучом полный круг в 360 градусов, освещая воду.
Ничего.
Компьютер подал сигнал тревоги.
Халли невольно вздохнула, втянув в рот порцию ледяной соленой воды, и выплюнула ее через регулятор.
Успокойся.
Дыши.
Думай.
Действуй.
Компьютер подавал сигнал возвращения.
Одна треть запаса газа исчерпана.
Время начинать подъем.
Правую ногу вдруг кольнуло, как будто кто-то воткнул в нее острое ледяное копье.
Халли посмотрела вниз. Тоненькая цепочка пузырьков струилась из проколотого кончиком иглы отверстия в сухом костюме. А то, что показалось ей острым ледяным копьем, оказалось струей ледяной воды толщиной с иголку, которая под давлением, существующим на этой глубине, проникала через все внутренние слои прямо ей на кожу. Но как это могло случиться? Толстые предохраняющие заплаты закрывали оба колена, и попадание воды в костюм в последнюю очередь могло произойти через них. Нарушение гидроизоляции костюма сейчас совершенно некстати. Халли почувствовала, что холодная вода начала заполнять правый башмак сухого костюма. Вода была настолько холодной, что ей показалась, будто ее нога в огне.
Слава богу, что отверстие в костюме размером с острие иголки. То, что произошло с профессиональным, таким, как у нее, сухим костюмом стоимостью три тысячи долларов, нельзя считать нормальным, однако и неслыханным делом это тоже нельзя назвать. Этот костюм использовался для не слишком большого числа погружений — их было от силы пятьдесят. Хотя он побывал в серьезных переделках. Халли могла повредить материал над правым коленом во время предыдущего погружения, не проколоть его насквозь, но повредить достаточно сильно, чтобы разгерметизация произошла при следующем спуске. Такое повреждение — событие не из приятных, но и к числу чрезвычайных происшествий не относится. У Халли был большой запас воздуха, и она уже начала подъем.
Повернув голову назад, Халли посмотрела на только что пройденный путь, затем поплыла по-лягушачьи, стараясь не поднимать муть и не ухудшать видимость; при этом она все время держалась за спасительную путеводную бечевку. Проплыв половину пути до входа шахтного ствола в криопэг, девушка почувствовала, что течь в костюме усилилась. Башмак был полон воды, а нога в нем полностью онемела. Прежнее ощущение того, что ступня горит огнем, переместилось выше, но скоро и эта часть ноги тоже онемеет.
Халли понимала, что именно так и начинается беда: с одной поломки, которая ведет к двум другим, а каждая из них тащит за собой следующие, образуя цепную реакцию. Она заставляла себя дышать ровно и медленно, а плыть быстро. Наконец Халли увидела ввернутый в лед шуруп, отвязала от него свою бечеву и закрепила на бедре катушку.
Боль в ноге была мучительной, но подниматься быстро по шахтному стволу девушка не могла. В более теплой воде подъем со скоростью тридцать футов в минуту был бы возможен, но здесь вода настолько холодная, что тканям тела не хватит времени, чтобы избавиться от скопившегося в них азота, который вызывает высотные боли, сопутствующие декомпрессионной болезни. А скопление этого газа в суставах может серьезно травмировать ныряльщика и даже явиться причиной его смерти. Из-за отсутствия декомпрессионной камеры Халли не могла идти на такой риск. Еще до погружения она решила всплывать со скоростью десять футов в минуту — на всякий случай. При такой скорости ей потребовалось бы три минуты, чтобы подняться до края шахтного ствола.
Почти сразу же компьютеры запищали, подавая сигналы о том, что Халли нарушила установленную заранее скорость подъема. Это произошло помимо ее воли — волнуясь, она неосознанно увеличила скорость. Скорость Халли уменьшила, но буквально тут же обнаружилась новая опасность. Наполнившись водой, сухой костюм потерял плавучесть. Даже будучи полностью заполненным, он бы не погружался, поскольку вода в нем обладала такой же плотностью, что и вода, в которой она находилась. Но при отсутствии плавучести, которую обеспечивал неповрежденный сухой костюм, вес оснащения потянет ее вниз.
Помимо сухого костюма, на Халли был прибор, регулирующий плавучесть, который при заполнении его газом мог вытолкнуть дайвера на поверхность. Однако, несмотря на все перечисленное, плавучесть не была сейчас главной ее проблемой. Основной угрозой являлась гипотермия. Халли было известно, что окружающая тело вода отводит от него тепло в двадцать пять раз более интенсивно, чем воздух. В костюме, заполненном водой температурой двадцать два градуса, дайвер может умереть еще до того, как проблема с плавучестью даст о себе знать. Выбора у Халли практически не было: очень быстрое всплытие и риск серьезной травмы или очень медленное всплытие, во время которого сухой костюм заполнится водой. Двадцать пять футов. Две с половиной минуты. Расстояние небольшое, подъем болезненный, но она его осилит… возможно, осилит.
Но тут практически разом возникли еще две проблемы.
Отверстие размером с острие иголки образовалось и на втором колене.
А налобный фонарь погас.
24
Ночь в джунглях… Барнард видит золотистый блеск штыка в свете вспышек у дульного среза автомата «АК-47». Стробоскопические разрывы выше и ниже линии горизонта. Запах кордита и дерьма; соленый пот ест глаза. Пули шлепаются в грязь, щелкают по стволам деревьев; крики, проклятия. Пуля чиркает по носку его башмака; у Барнарда такое чувство, словно на его ноге захлопнулся капкан.
Он дергает туда-сюда рычаг затвора своей «М-16», чтобы устранить задержку в стрельбе. Но винтовку заклинило насмерть, затвор словно прилип к чему-то и не двигается ни на миллиметр ни взад, ни вперед, а солдат Армии Северного Вьетнама все ближе к дистанции смертельного удара, и Барнард не может оторвать взгляд от этого направленного на него сверкающего штыка. Солдат уже в десяти шагах… в пяти, и вот штык уже у его лица, и Барнард заходится в крике.
Что-то пробудило его от этого повторяющегося сна с заклинившей винтовкой. Сейчас этот сон снился ему редко — тогда, когда в реальном мире возникала реальная опасность. По крайней мере, Барнард сейчас не задыхался и не обливался потом, как это бывало порой раньше при пробуждении от этого сна. Лусьена, лежавшая рядом с ним, еще спала. Негромкое плавное гудение мобильного телефона, лежащего на прикроватном столике, разбудило Барнарда до того, как острие штыка воткнулось ему в глазную впадину.
Светящийся циферблат часов показывал: среда, 3 часа 54 минуты утра. Стараясь не потревожить Лусьену, Дон осторожно выбрался из кровати и перешел в зал, плотно закрыв за собой дверь.
Обычно дисплей мобильника извещал его о том, кто звонит, показывая имя и номер телефона. Бывали случаи, когда на дисплее появлялось сообщение: «Частное лицо». Но сейчас на нем вообще ничего не было. Дисплей светился, показывая этим, что телефон на связи.
— Надо встретиться, — сказал Бауман. — Хочу показать вам кое-что.
Барнард знал, что Уил не позвонил бы, не будь у него на то веской причины.
— Мне потребуется несколько минут, чтобы одеться. Вы где?
— Оставайтесь в пижаме. Лучше сварите кофе. Я у вашего порога.
Барнард внимательно рассмотрел наклейку на обложке папки: «Отчет судмедэксперта города Крайстчёрч». Они сидели за столом в гостиной на первом этаже в доме Барнарда. Перед каждым стояла чашка свежего черного кофе.
