Майкл Коннелли - Город костей
— О вашем первом муже, миссис Уотерс, Самьюэле Делакруа. И о ваших детях.
Босх заметил, что в ее глазах появилась настороженность.
— Я... я не видела их и не разговаривала с ними много лет. Почти тридцать.
— То есть с тех пор, как вышли за лекарством для мальчика и забыли вернуться? — уточнил Эдгар.
Женщина взглянула на него так, словно он ударил ее. Босх надеялся, что напарник будет действовать тактичнее.
— Кто вам это сказал?
— Миссис Уотерс, — обратился к ней Босх, — сначала я задам свои вопросы, а потом мы перейдем к вашим.
— Я ничего не понимаю. Как вы нашли меня? Что вам нужно? Почему приехали?
От волнения ее голос с каждым вопросом становился все громче. Жизнь, которую она отвергла тридцать лет назад, неожиданно вторглась в старательно упорядоченную нынешнюю.
— Мы из группы расследования убийств, мэм. Работаем над делом, к которому, возможно, причастен ваш муж. Нам...
— Он не мой муж. Я развелась с ним по меньшей мере двадцать пять лет назад. Это безумие — приезжать и спрашивать о человеке, которого я больше не знаю и не знала даже, что он жив. Думаю, вам следует уехать. Прошу вас — уезжайте.
Она встала и протянула руку в ту сторону, с которой они вошли.
Босх взглянул на Эдгара, потом снова на женщину. От гнева загар на ее изящном лице стал неровным. Появились пятна, свидетельствующие о пластической операции.
— Миссис Уотерс, сядьте, — строго сказал Босх. — Постарайтесь, пожалуйста, успокоиться.
— Успокоиться? Вы знаете, кто я? Мой муж выстроил этот район. Дома, поле для гольфа, все прочее. Вы не вправе являться сюда подобным образом. Я могу снять телефонную трубку, и начальник полиции будет на связи через две...
— Леди, ваш сын мертв, — отрывисто произнес Эдгар. — Тот самый, которого вы оставили тридцать лет назад. Так что сядьте и позвольте нам задать наши вопросы.
Хозяйка рухнула на кушетку словно подкошенная. Ее рот открылся и закрылся. Она уже не смотрела на посетителей, взгляд был обращен к какому-то далекому воспоминанию.
— Артур...
— Совершенно верно, — сказал Эдгар. — Хорошо, что хотя бы помните имя.
Детективы несколько секунд молча смотрели на нее. Годы и расстояние не уничтожили память о детях. Это известие причинило ей боль. Острую боль. Босх видел такое и раньше. Прошлое имело манеру вырываться из-под земли. Прямо под ногами человека.
Босх достал из кармана записную книжку и раскрыл на чистой странице. Написал: «Не кипятись» — и протянул ее Эдгару.
— Джерри, может, будешь записывать? Думаю, миссис Уотерс готова сотрудничать с нами.
Его голос вывел Кристин Уотерс из задумчивости.
— Что произошло? Это... его Сэм? — спросила она.
— Мы не знаем, потому и приехали. Артур погиб давно. Останки обнаружили на прошлой неделе.
Женщина медленно поднесла ко рту сжатую в кулак руку и стала легонько постукивать ею по губам.
— Как давно?
— Он пролежал в земле двадцать лет. Опознать его помогла ваша дочь, позвонив нам.
— Шейла.
Казалось, она не произносила это имя так долго, что теперь проверяла, получится ли у нее.
— Миссис Уотерс, Артур исчез в восьмидесятом году. Вы знали об этом?
Она покачала головой:
— Меня там не было. Я уехала почти за десять лет до того.
— И не поддерживали с семьей никакой связи?
— Я думала... — Кристин Уотерс не договорила.
Босх ждал.
— Я не могла забрать их с собой. Была молодая и не сумела справиться... с такой ответственностью. Я сбежала, признаюсь. Сбежала. Думала, для них будет лучше не получать от меня вестей, даже ничего обо мне не знать.
Босх кивнул, давая понять, что понимает и одобряет тот образ ее мыслей. Не важно было, что не одобрял. Не важно было, что его мать тоже оказалась с ребенком на руках в раннем возрасте, в трудных обстоятельствах, но любила его и защищала с пылкостью, которая вдохновляла его всю жизнь.
— Вы написали им письма перед уходом? Я имею в виду — детям.
— Кто вам сказал?
— Шейла. О чем вы писали Артуру?
— Просто... просто написала, что люблю его и всегда буду о нем думать, но не могу находиться с ним. Всего я уже не помню. Это важно?
Босх пожал плечами.
— У вашего сына было при себе письмо. Может быть, ваше. Оно испорчено. Видимо, мы никогда этого не узнаем. В заявлении о разводе, поданном через несколько лет после ухода, вы ссылаетесь на оскорбления действием. Нужно, чтобы вы рассказали о них. Что это были за оскорбления?
Она покачала головой, на сей раз пренебрежительно, словно вопрос был раздражающим или глупым.
— А как вы думаете? Сэму нравилось гонять меня по всему дому. Он напивался, и приходилось вести себя тише воды, ниже травы. Его могло взорвать что угодно: плач малыша, громкий голос Шейлы. И мишенью всегда была я.
— Он бил вас?
— Да, бил. Превращался в чудовище. Это одна из причин того, почему мне пришлось уйти.
— Но детей вы оставили с этим чудовищем, — заметил Эдгар.
Теперь женщина не среагировала на его слова как на удар. Она уставилась на Эдгара с ненавистным выражением в светло-голубых глазах, заставившим детектива отвести свой взгляд. И очень спокойно обратилась к нему:
— Кто вы такой, чтобы судить других? Мне нужно было выжить, и я не могла их взять. Если бы взяла, не выжил бы никто.
— Не сомневаюсь, что они это поняли, — сказал Эдгар. Кристин Уотерс встала:
— Я больше не буду с вами разговаривать. Уверена, что выход вы найдете.
И направилась к арочному проему в дальнем конце комнаты.
— Миссис Уотерс! — позвал Босх. — Если вы не станете разговаривать с нами сейчас, то мы отправимся за судебным распоряжением.
— Прекрасно, — промолвила она, не оборачиваясь. — Отправляйтесь. Я поручу заняться им одному из моих адвокатов.
— И оно станет всеобщим достоянием в зале суда.
Это была авантюра, но Босх надеялся, что она подействует. Он догадывался, что эта женщина возводила здание своей жизни в Палм-Спрингс поверх тайн прошлого. И не захочет, чтобы кто-нибудь спускался в этот подвал. Светские хроникеры могли помаяться, рассматривая ее поступки и мотивы так же, как Эдгар. В глубине души она маялась и сама, даже по прошествии стольких лет.
Кристин Уотерс остановилась под аркой, затем вернулась к кушетке. Взглянув на Босха, она сказала:
— Я буду разговаривать только с вами. Пусть он уйдет.
Босх покачал головой:
— Это мой напарник. Мы вместе работаем над делом. Он останется, миссис Уотерс.
— Я все равно буду отвечать только на ваши вопросы.
Она села на край кушетки, самый дальний от Эдгара, самый близкий к Босху.
— Я знаю, вы хотите помочь нам найти убийцу вашего сына. Мы постараемся завершить этот разговор как можно скорее.
Женщина кивнула.
— Расскажите о своем бывшем муже.
— Всю неприглядную историю? — высокопарно воскликнула она. — Изложу ее вкратце. Я познакомилась с ним на актерских курсах. Мне было восемнадцать. Он — на семь лет старше, уже снялся в нескольких фильмах и в довершение всего был очень, очень красив. В общем, я быстро попала под его чары. И забеременела на девятнадцатом году.
Босх посмотрел, записывает ли это Эдгар. Тот уловил его взгляд и достал блокнот.
— Мы поженились, родилась Шейла. Актерские курсы я бросила. Должна признать, я не так уж стремилась в актрисы. Просто тогда казалось, что это стоящее занятие. Я была красивой, но вскоре обнаружила, что все девушки в Голливуде красавицы. И с радостью стала домохозяйкой.
— А как шли дела у вашего мужа?
— Поначалу великолепно. У него была роль в «Первом пехотном». Смотрели этот фильм?
Босх кивнул. Это был телесериал о Второй мировой войне, шедший с середины до конца шестидесятых, пока общественное недовольство вьетнамской войной и войнами вообще не привело к снижению рейтинга и закрытию сериала. Серии выходили еженедельно, в них показывали действия армейского взвода за немецкой линией фронта. В детстве Босх любил этот фильм и всегда старался его посмотреть, будучи и в семейном приюте, и в детской колонии.
— Сэм играл одного из немцев. Благодаря арийской внешности и белокурым волосам. Последние два года. Как раз до тех пор, когда я забеременела Артуром. — Она немного помолчала, чтобы подчеркнуть это. — Из-за той дурацкой войны во Вьетнаме сериал прекратили снимать, и у Сэма возникли проблемы с работой. Арийские типажи не требовались. Тогда он начал пить и распускать руки. Каждый день отправлялся на распределение ролей и не получал ничего. Сэм каждый вечер пил и напускался на меня.
— На вас?
— За то, что беременела. Сначала Шейлой, потом Артуром. Заводить детей мы не планировали, и это усиливало недовольство Сэма жизнью. Я была рядом, и он срывал его на мне.
— Наносил вам оскорбления.
— Наносил оскорбления? Очень дипломатично сказано. Да, наносил. Множество раз.
— Вы видели, чтобы он бил детей?
