Джеффри Линдсей - Двойник Декстера
Но Рита была безжалостна. Она считала, что необходимо посмотреть еще один вариант, и не сомневалась — следующий дом нам непременно подойдет и будет идеальным местом для Полного Домашнего Счастья. Поэтому мы мрачно ехали в очередной идеально под ходящий дом лишь затем, чтобы узнать: на заднем дворе протекла поливалка, и вода непременно размоет грунт, или дом подлежит удержанию по второй закладной, или в соседнем квартале, по слухам, живет убийца. Всегда находилось очередное возражение, и Рита, похоже, не осознавала, что являет собой прекрасный пример невротического отрицания.
Еще печальнее было то, что я перестал проводить вечера, а также субботы и воскресенья дома, за поеданием Ритиной стряпни, поскольку все они проходили в непрерывных разъездах. Мне казалось, я смогу мириться с поисками нового дома, лишь бы на столе появлялась свиная отбивная, но теперь отбивная превратилась в далекое воспоминание заодно с тайской лапшой, паэльей из манго, цыплятами на гриле и остальными вкусными вещами. Мой ужин представлял собой адскую мешанину из гамбургеров и пиццы, которые я торопливо запихивал в рот на бегу, пачкаясь жиром. Когда я наконец настоял на своем и потребовал настоящей еды, пришлось довольствоваться коробкой цыплячьих крылышек из закусочной, после чего мы снова оказались в замкнутом круге отрицания, отказавшись от возможности приобрести очередной восхитительно дешевый дом, так как в одной ванной из трех оказались на стенах виниловые панели, а не плитка, и вдобавок не хватило бы места для качелей.
Хотя Рита, похоже, испытывала подлинное наслаждение, непрерывно отвергая все объекты, обладавшие четырьмя стенами и крышей, мне бесконечные поиски не приносили ничего, кроме усиливавшегося ощущения, что за мной наблюдают, в то время как я беспомощно ожидаю приближения беды. Я ездил из дома в дом голодный и отупевший и точно таким же отправлялся на работу. Я вычеркнул лишь три имени из списка владельцев «хонд», и хотя этого было далеко не достаточно, ничего другого не оставалось. Приходилось, стиснув зубы, жить под маской и дальше, тогда как мир по стремительной спирали несся вверх, на головокружительные высоты разочарования.
Утром в среду фантастическое убожество под названием Жизнь Декстера наконец достигло кульминации. Я только что уселся за рабочий стол, готовясь провести восемь блаженных часов в мире кровавых брызг, и уже чувствовал некоторую благодарность судьбе, временно исключившей меня из лихорадочных поисков идеального дома. Почему вдруг все и сразу пошло наперекосяк? Может быть, я откровенно льстил себе, но, честно говоря, мне казалось, я неплохо умею улаживать кризисы—лишь бы они обрушивались по очереди. Одновременно иметь дело с поисками дома, вынужденной жизнью на отвратительномфаст-фуде, скобками Эстор и прочим, при этом зная о неведомой Тени, готовящей непредсказуемый удар... Я заподозрил, что выбьюсь из сил, прежде чем успею уладить хоть что-нибудь. До сих пор я отлично справлялся, но почему же внезапно стало так тяжело быть Декстером?
Я старался оставаться собой, раз уж никто не предлагал иного варианта. Сделав достойную жалости попытку не нервничать и укрепиться духом, я дважды глубоко вздохнул и попытался взглянуть на ситуацию в перспективе. Допустим, у меня проблема, и даже не одна. Но раньше я всегда выпутывался, не так ли? Ну конечно. Не значит ли это, что я каким-нибудь образом и теперь выберусь из передряги, в которой очутился? Разумеется. Я же прирожденный победитель, выходивший сухим из воды. И так всегда!
Однако я чувствовал себя как капитан группы поддержки, чья команда еще даже не вступила в игру. Я наклеил на лицо бодрую фальшивую улыбку и принялся за работу, для начала открыв почту.
Разумеется, именно этого и не следовало делать, если я хотел и далее пребывать в состоянии искусственного оптимизма. Естественно, первое же письмо, которое ожидало меня в почте, называлось «Перелом». Я хорошо знал, кто его прислал.
Надо сказать, рука у меня не дрожала, когда я открывал письмо. Наверное, от нервного истощения. Это оказалось именно то, что я и предполагал, — очередная записка от любимого корреспондента. На сей раз она была короткой и обращенной конкретно ко мне в отличие от длинных бессвязных записей в блоге. Всего несколько строчек, но достаточно красноречивых.
Я наконец понял, что мы похожи больше, нем тебе хотелось бы, поэтому не спеши радоваться. Я знаю, что делать, и совершу это таким же образом, как и ты, поэтому тем более не спеши радоваться. Поскольку теперь ты догадываешься, что произойдет, но не знаешь когда.
Наступил переломный момент.
Я рассматривал послание так долго, что у меня заболели глаза, но единственная мысль, пришедшая на ум, гласила: я все еще сижу с поддельной улыбкой на губах. Я убрал ее с лица и удалил письмо.
Не знаю, что мне помогло пережить этот день, и понятия не имею, как я справлялся с работой до пяти часов, когда наконец сел в машину и пополз по забитому шоссе в сторону дома. Пустота в голове ничем не заполнялась ни во время краткого пребывания в кругу семьи, ни потом, когда я преодолел первую стадию разъездов. Наконец, после того как Рита отвергла три очень милых дома, я, выглянув из окна машины, с растущим ужасом осознал, что мы едем по улице, которая кажется мне смутно знакомой. И тут же я сообразил почему: мы приближались к дому, где я избавился от Валентайна и был застигнут во время этого процесса. К тому самому дому, где начались мои беды и несчастья. Ну а чтобы я испил чашу горестей до дна, Брайан остановился именно перед ним.
Тут была несомненная, хоть и нездоровая логика. В конце концов, я выбрал этот дом, поскольку он пустовал и находился примерно в том же округе, где мы жили. Во всяком случае, не приходилось сомневаться — Рука Судьбы работала сверхурочно, дабы усугубить мучения бедного, ни в чем не повинного Декстера. Наверное, как и следовало ожидать. Однако я ничего не ожидал, и вот оно случилось, а я вновь обречен бездействовать и хлопать глазами — что я, в конце концов, мог сказать Рите? «Мне не нравится этот дом, так как я порубил здесь на кусочки одного клоуна»?
Естественно, я ничего не сказал, вылез из машины и молча последовал за остальными в дом. Вскоре я оказался в кухне, совсем рядом со столом, который послужил сценой для последнего выступления Валентайна. Но вместо ножа я держал Лили-Энн и слушал, как Рита разглагольствует о выведении плесени с чердака. Коди и Эстор плюхнулись на пол, привалившись спинами к эшафоту, то есть к столу. У Брайана остекленели глаза, фальшивая улыбка сползла с подбородка. Мой желудок, откашлявшись, издал урчание в знак протеста против жестокого обращения, которому он подвергался в последнее время. Я думал лишь о том, что нахожусь именно там, где меньше всего хотел оказаться. Вскоре я умру или окажусь за решеткой — поскольку я стоял в той самой кухне, где начались мои беды. Я вообще ни о чем не мог мыслить здраво. В животе снова заурчало, напоминая, что я даже не поел как следует перед смертью. Жизнь превратилась в злую насмешку, в бесконечное и бессмысленное нагромождение мелких страданий. И чтобы подбавить напряжения, Рита начала постукивать ногой по полу; машинально опустив глаза, я заметил маленькую темную точку. Невероятно. Возможно ли, что я пропустил пятнышко отвратительной липкой крови Валентайна, когда лихорадочно прибирался? Неужели Рита действительно постукивала ногой по пятнышку засохшей крови, которое я пропустил?
Мир сократился до размеров точки, и долгое время в нем не существовало ничего, кроме размеренного постукивания Ритиной ноги. Я смотрел на пол и чувствовал, как покрываюсь потом и начинаю скрипеть зубами... напряжение превысило мыслимые пределы, я понял, что не выдержу больше ни минуты в роли участника этой бесконечной мелодрамы, и нечто внутри меня восстало, расправило крылья и взвыло.
Когда от дикого рева задрожали воображаемые стекла моей души, кроткое терпение, служившее мне маской в течение последних нескольких дней, раскололось на куски и свалилось на землю грудой неуклюжих обломков. Подлинная суть пробралась сквозь руины на главную сцену. Я освободился. Декстер без Оков.
— Так, — сказал я, обрезав бесконечные Ритины возражения.
Она замолкла на полуслове посреди очередной жалобы и удивленно взглянула на меня. Коди и Эстор выпрямились, узнав тон Темного Приказа, который зазвучал в моем голосе. Лили-Энн неуютно заерзала, но я погладил ее по спинке, не сводя глаз с Риты.
