Рекс Миллер - Мороженщик
— Каких? — уточнила она, — личных или служебных?
— И тех, и других.
— Два месяца я была его физиотерапевтом. И два раза уходила.
У нее была любопытная внешность. Очарования в лице не было, кожа словно побита струёй воздуха с песком, но великолепные глаза и естественность делали ее в глазах Эйхорда очень привлекательной.
— У Алана неприятности? — тихо спросила она.
— Да, в общем, нет, — ответил Эйхорд и запустил свою стандартную вопросную чечетку.
Несмотря на то, что красивой Дженет назвать было нельзя, в ее присутствии представитель сильного пола немедленно начинал остро ощущать свое мужское начало. Ее фигура явно не была порождением хитроумных создателей женского белья. Под одеждой чувствовалось великолепное тело. Двигалась она с удивительной естественностью и грацией.
— Что же вы делали как физиотерапевт? Чем занимались?
— Обычно его ногами. Вы, видимо, знаете, что он ими не владеет. Поэтому мы делали вихревые и грязевые ванны, массаж и некоторые другие процедуры.
Приятельница Кейта рассказывала, что у ее друга «ноги ужасно тонкие». Эйхорд использовал эти слова в беседе с Дженет Харнер.
— Можете ли вы сказать, что его ноги тонкие, иссохшие?
— Конечно могу. Они действительно тонкие. Но если принять во внимание, как давно он прикован к креслу, они в хорошем состоянии.
— Возможно ли, чтобы он снова начал ходить?
— Основываясь на своем медицинском опыте, я сомневаюсь в этом. Все, конечно, может быть, но при полном параличе, как у него, едва ли.
— Вам известно, что в настоящее время он не ходит. Может он дурачить всех?
— Конечно нет, — сказала она, взглянув на Эйхорда. На лит у нее было написано: «Ты не свихнулся?»
— Почему у некоторых пациентов конечности имеют приличный вид, а у других — слабые, иссохшие?
— Я не знаю. — Она передернула плечами. — Никто в точности не знает, какие мышцы больного атрофированы. Почти все инвалиды такого типа имеют атрофированные конечности вне зависимости от лечения.
— Тогда для чего они проходят курс лечения?
— Причины разные. Некоторые люди борются, некоторые нет. Кроме того, у них разные диагнозы. Может появиться возможность выздоровления. Многие не верят, что парализованы навсегда. Или им кажется, что они смогут поддерживать мышцы с помощью терапии.
— А можете вы определенно сказать, что у Алана Скамвея устойчивое атрофирование конечностей, что он не мог двигать ногами в последние годы?
— Безусловно. У него до болезни была хорошо развитая мускулатура, поэтому до сих пор его ноги сохранили приличный вид, но они неподвижны.
— Я должен еще спросить вас, Дженет, и это не любопытство. Заранее прошу прощения за вторжение в личную жизнь. Но мне необходимо знать, как выглядели ваши интимные отношения с мистером Скамвеем. — Он постарался вложить в голос максимум мягкости и уважительности. — Это были нормальные половые отношения?
— Нет, — ответила она, в раздражении буквально отчеканив это слово.
— Видите ли, у нас сложный случай убийства, — он тяжело вздохнул, — поэтому мне необходима особая точность. Пожалуйста, — добавил он кротко.
— Я предоставляла ему рот. Вас устраивает мой ответ?
Точно так же, как подружка Фрейдрихса! Устраивает. Меня устраивает, Дженет. Он кивнул, опустил глаза в служебные бумаги. В его практике бывали случаи, когда ему приходилось вытягивать подробности, но сейчас и того, что она сообщила, было достаточно.
— Когда...
Она прервала его.
— Я полагаю, нам надо закончить этот разговор. Это было пару раз. Он предлагал еще кое-что, но я не занимаюсь извращениями, как некоторые другие.
— Именно это он хотел от вас?
Она кивнула.
— Когда в последний раз вы его видели?
— Месяца два назад, я думаю.
— Сейчас у него есть терапевт или еще какой-нибудь личный медперсонал?
— Я полагаю, его регулярно посещает врач, но кто — я не знаю. Не думаю, что у него есть другой физиотерапевт.
— Между вами произошло что-то особенное, после чего он отказался от ваших услуг?
— Да. — Она вся передернулась. — Наши отношения только начались. Вы понимаете. У него возникли личные проблемы. Он... — Она остановилась.
— Что вы думаете о нем, Дженет?
— Вы когда-нибудь видели его по телевизору?
— Естественно.
— Это и есть Алан. Вы знаете, какой он, если смотрите коммерческий канал ТВ. Он настоящий кобель.
Джек улыбнулся этим словам и отпустил ее.
Миссия
Он любил ощущение власти. Не просто ощущение физической силы, но прежде всего — психического и интеллектуального превосходства. Жесткую, полную, устрашающую власть. Он покинул свою тайную комнату с предвкушением счастья от многообещающей ночи и с чувством радости бытия. Оно всегда приходило к нему, когда он избавлял мир от очередной суки.
Для этой цели он давно приберегал Хитер. О, благословенный Иисус, какое счастье думать, что он сделает с мерзкой дрянью. Что он снова сможет расплатиться с ними. Тупицы копы никогда не достанут его. Он неуязвим. Исполненный тайного злорадства, улыбающийся, довольный и полный сил, он скользнул в машину и вставил кассету в магнитолу, включив максимальную громкость. Поднялась дверь гаража, и большая машина растаяла в ночи.
Он встретил Хитер в подвале жилого комплекса случайно и соблазнил ее в первую же минуту. Инвалидность давно уже стала его главным плюсом в любовных похождениях. Хитер пала перед ним, как срубленное дерево. Он убедил ее переехать в Миссию, в недавно освободившийся маленький домик. Стоявшее на отшибе строение вполне годилось для его целей. Он дал ей денег, чтобы внести арендную плату за месяц вперед, и перевез туда Хитер. Он не спешил разделаться с ней, приберегая для нужного момента.
До Миссии было больше двадцати миль, но ему показалось, что он ехал не больше пяти минут. Мысли унеслись в далекое прошлое, его согревала музыка детства и образы, связанные с ней. Только что стемнело, яркая луна освещала пестрые прямоугольники земли, удлиняющиеся к горизонту. Позади остались популярный магазин «Пляжные принадлежности» и «Контора Фреда по перевозке имущества» с грязными заброшенными трейлерами, совсем как там, где он вырос.
Его машина была произведением искусства. Один его должник расплатился тем, что отладил ее до совершенства военного самолета. Она скользила бесшумно, как тень, неслышимая и почти невидимая в ночи. Ее хозяин тоже хотел стать невидимкой. Из своего тайного убежища он выходил через гараж, продумав наперед все неожиданности.
В усилителях гремела музыка тридцатых годов. Он миновал цепь больших силосных ям, которые принадлежали, если верить вывеске, «Ньюхоуп Грейн Компани». Хорошее знамение. Ньюхоуп — новая надежда. Створки ворот были открыты, внутри темнели здания казарменного типа из цельного металла. Две жестянки с открытыми дверями были явно необитаемы, бульдозер стоял у холмика выкопанной земли на соседнем поле — все годилось для его целей и служило хорошим предзнаменованием. Все предвещало удачу, потому что Спода видел эти предметы глазами убийцы.
Теперь вдоль дороги тянулись бесконечные хлопковые поля. Странно смотрелось хорошо обустроенное частное шоссе, прорезавшее одно из них. Оно вело к обширному дорогому поместью. Кому понадобилось строить этот прекрасный особняк в дешевом уголке сельской Америки? Он стоил не меньше восьмисот тысяч долларов, судя по параболической антенне и почти олимпийскому по величине бассейну, поблескивающему вдали. Заманчивая уединенность.
Прямо у дороги, рядом с шоссе и неогороженными самодельными домами, похожими на увядающих старых дев, виднелось здание школы. Белая краска облупилась и пожелтела, штукатурка потрескалась и местами обвалилась. Вид этого здания соответствовал местности.
У поворота к дому Хитер он проследовал мимо явно пустынного пакгауза, который походил на вошедший в поговорку склад в заброшенном городе из старого фильма. Три проема для дверей на фасаде. Задние окна заперты на засов ржавыми железяками. Внутренность обита фанерными щитами. Впереди кирпичные колонны, которые ничего не поддерживают. В пролете разбросаны блоки цемента. Кабельные катушки, трейлеры, комбайн — все медленно превращается в груду металлолома. Проехав мимо, он оглянулся и бросил долгий взгляд на старый пакгауз и роскошный особняк в отдалении.
Он вспомнил, как познакомился с Хитер Леннон. Очередная сделка привела его в одну из фешенебельных квартир многоэтажного дома на Таун-Плаза. Выкатив кресло из лифта, он буквально наехал на Хитер, несшую полную корзину белья из прачечной. Она жила там с двумя стюардессами, которых почти никогда не бывало в городе. Надо было выбрать одну из двух линий поведения: либо сразу уединиться с ней, либо, сославшись на предстоящий развод и оставаясь неизвестным, договориться, чтобы она пришла к нему домой.
