Джеймс Гриппандо - Губительная ложь
— Прекратите это, — громко оборвал его Винс.
— Прекратить что?
— Ломать комедию. Еще одно подобное идиотское замечание, и мы с моей клиенткой уйдем.
— Вы пытаетесь меня запугать?
— Просто констатирую факт. Подобные замечания так же неуместны, как если бы я попросил внести в протокол запись о том, что ваш клиент отсутствует потому, что его судебный иск является необоснованным. И убедил его подать этот иск адвокат, работающий за случайный гонорар, который он получает от неплатежеспособного клиента. Этот адвокат просто не может заработать деньги другим способом.
— Оскорбление свидетеля, — объявил Дженкинс стенографистке.
Пейтон произнесла знакомую клятву говорить правду и только правду. Адвокаты переглянулись. Она ждала следующего обязательного вопроса: «Пожалуйста, для протокола назовите свое имя», — но Дженкинс явно не собирался прекратить нападки на нее.
— Доктор Шилдс, скольких людей вы убили за свою жизнь?
— Протестую.
— Принимается. Пожалуйста, ответьте на вопрос.
— Только одного, — сказала она.
— Только одного? Давайте разберемся в том, что вы имели в виду, говоря «только одного». С вашей точки зрения, это: а) больше, чем; б) меньше, чем; в) столько же людей, сколько может убить среднестатистический человек?
— Протестую.
— Если вы протестуете против этого, то у нас будут большие проблемы.
— О-о, у нас будут просто огромные проблемы. Я в этом уверен.
— Прекрасно. Но только после того, как я получу ответ на свой вопрос. Какой же вариант ответа, доктор? А, Б или В?
— Я бы сказала, что больше, чем среднестатистический человек, — холодно проговорила Пейтон.
— Очень хорошо. Вариант А. Или, может быть, это больше похоже на вариант Г: столько же, сколько и среднестатистический гангстер?
— Протестую. Я уже просил вас не играть на публику. Это вполне серьезно.
— У вас есть пистолет, доктор?
— Да.
— Что это за пистолет?
— «Смит-и-вессон», тридцать восьмого калибра.
— Этот пистолет был с вами в тот день, когда вы стреляли в моего клиента?
— Конечно нет. Это был пистолет доктора Саймонса. Свой пистолет я храню дома.
— Вы считаете, что осторожно обращаетесь с оружием?
— Да, очень осторожно.
— Вы храните свой пистолет надлежащим образом?
— Да. Он находится в металлической коробке, закрытой на замок. Коробка хранится на верхней полке шкафа, который стоит в моей спальне.
— Вы знаете, как с ним обращаться?
— Да.
— Вы чувствуете потребность применить его?
— Протестую. Очень неконкретно. Когда, где, при каких обстоятельствах?
— Давайте конкретизируем. Скажем, в тот день в клинике Хейвервила вы были готовы убить моего клиента, если бы были вынуждены это сделать?
Пейтон нервно поерзала на стуле.
— Я не знаю, как ответить на вопрос.
— Вы вытащили пистолет, не так ли?
— Да.
— И выстрелили.
— Я сделала предупредительный выстрел. Я целилась в банку, которая стояла на полке, чтобы показать ему, что умею обращаться с оружием.
— Вы уже признались, что знаете, как это делается. Мой вопрос: вы были готовы применить оружие? Вы были готовы направить пистолет на моего клиента и убить его, если, по вашему мнению, возникнет такая необходимость?
— Я протестую. Это давление на моего клиента.
— Это основной момент дела. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
Пейтон нервно сжала руки.
— Думаю, что если бы потребовалось, то я, вероятно, застрелила бы его.
— Великолепно. Давайте вернемся к тому дню в Хейвервиле. Мой клиент лежал на полу лицом вниз.
— Да, после того как я сделала предупредительный выстрел, он лег на пол.
— Он не был вооружен?
— Насколько мне известно, нет.
— Вы направили на него пистолет?
— Да.
— И, как вы сегодня признались, готовы были убить его, если потребуется?
У нее пересохло во рту.
— Именно так я и сказала.
— И при таком стечении обстоятельств вы решили сделать ему укол секобарбитала?
— Правильно. Чтобы успокоить его.
— Куда же, по вашему мнению, он мог уйти?
— Я не знала, что может случиться потом.
— И вы также не знали, что у него аллергическая реакция на секобарбитал?
— Нет, я этого не знала.
— Потому что вы даже не потрудились спросить его, страдает ли он аллергией.
Пейтон помедлила с ответом, немного растерявшись.
— Но это не было похоже на обычный прием у врача.
— Врачи «скорой помощи» всегда спрашивают об этом, не так ли?
— Да. Они спрашивают, но…
— Я уверен, что и вы сами задавали такой вопрос в критической ситуации, неправда ли?
— Да, много раз. Но…
— Но вы не задали его моему клиенту.
— Нет.
— Потому что вам было все равно?
— Протестую.
— Я хочу получить ответ на свой вопрос. Вы не спросили его об этом, потому что вам было все равно. Я прав, доктор?
— Это неправда.
— Понятно. Давайте спросим несколько иначе. Вы не спросили, потому что вам было совсем не все равно?
— Я не спросила, потому… — Она посмотрела на своего адвоката, потом снова на Дженкинса. — Просто не спросила и все.
— Хороший ответ, доктор.
— Протестую.
— Несколько поздно, адвокат, — сказал Дженкинс. Он закрыл свой блокнот и встал из-за стола. — Это все, что мне требовалось. Я закончил. Позвоните мне, когда захотите обсудить размер компенсации.
Он собрал бумаги, схватил свой кейс и вышел из комнаты. Пейтон озадаченно посмотрела на своего адвоката.
— Всего пять минут?
Винс вывел ее в коридор, чтобы стенографистка не слышала их разговора.
— Краткость является хорошим признаком. Если бы он серьезно относился к этому иску, то вам пришлось бы давать показания целый день. Он просто хотел вас попугать немножко, надеясь, что сможет заставить страховую компанию раскошелиться.
Пейтон кивнула понимающе, но все еще не успокоилась.
— Эти вопросы, которые он задавал! Хватит ли у меня мужества применить оружие? У меня мурашки по коже пробежали, когда я сказала, что смогу убить еще одного человека.
— Не беспокойтесь об этом.
— Я не хочу, чтобы вы или кто-то другой подумали, будто если у меня есть пистолет, то мне непременно захочется воспользоваться им.
— Вам не нужно ничего объяснять.
— Я купила пистолет только потому, что было время, когда я действительно опасалась за свою жизнь.
— Пейтон, я знаю все о том инциденте с преследованием. Я понимаю.
— Мне больно, что мне пришлось выслушивать свои собственные ответы. Наверное, могло показаться, будто у меня в венах ледяная вода.
— Так можно подумать, если не знать всех нюансов того инцидента. Это дело никогда не дойдет до суда.
Пейтон совсем не утешили его слова.
— Вы в порядке? — спросил он.
Она отвела глаза, а потом снова посмотрела на него. Лицо ее было серьезным.
— Не думаю, что смогла бы застрелить его.
— Что?
— Это меня и беспокоит. Ответы, которые я дала под присягой, казались мне неправдой, и сейчас я тоже так думаю. Поэтому я пыталась успокоить того парня, сделав ему укол. Я так испугалась, что мне и в голову не пришло спросить у него, страдает ли он аллергией. Я не хотела в него стрелять.
— Это обычное дело.
— Я не уверена, что смогла бы выстрелить в него. Даже если бы он напал на меня.
— Думаю, что никто не знает ответа на этот вопрос, пока не настанет время нажать на курок. Слава Богу, что вам не пришлось столкнуться с этим.
Пейтон посмотрела на свои руки.
— Посмотрите на меня. Я дрожу.
— Люди часто нервничают, когда приходится давать показания.
— Нет. Я только сейчас начинаю понимать, какой я подверглась опасности. Страшно представить, что могло бы случиться, если бы тот клоун, который преследовал меня, не лишил себя жизни. А если бы он напал на меня? Я все время обманывала себя, считая, что обезопасила себя, купив пистолет. Наверное, в моем случае все было бы так, как с теми людьми, которые берут пистолет и цепенеют от ужаса, боясь выстрелить, даже чтобы защитить себя.
— Все уже позади. Не стоит воскрешать ужасы прошлого из-за этого судебного разбирательства и самоуверенного адвоката.
— Мне кажется, что воспоминания не ушли в прошлое. Я все еще часто об этом думаю. Особенно об аварии.
— Жаль, что не могу вам помочь забыть об этом, но…
— Я знаю. Вы мой адвокат, а не мой утешитель. Мне не стоило рассказывать вам все это.
— Со временем все забудется.
— Надеюсь. Держите меня в курсе дела, хорошо?
— Обязательно.
Они пожали друг другу руки, и он направился к выходу.
Пейтон вдруг поняла, что ей нужно принять противокислотное средство, и быстро побежала в раздевалку. Однако, не дойдя нескольких шагов до своего шкафа, вдруг остановилась. К ручке шкафа был привязан картонный ролик от бумажных полотенец. Она осторожно заглянула внутрь и увидела там цветок.
