Роман Светлов - Сон Брахмы
– Хотите устроить перестрелку?
– Мы похожи на ковбоев? Мы вмешаемся, только если поймем, что вас обманывают. В случае честного размена мы просто будем следить за этими ребятами, выяснять, кто они такие.
В конце концов Матвей согласился. Для того, что он задумал, это могло быть помехой. А могло, наоборот, помочь. Поскольку встречу у храма Симеона и Анны Матвею назначили на девять вечера, они решили лететь на дневном самолете.
– Будем делать вид, что не знаем друг друга? – спросил Матвей.
– Зачем? Если эти ребята настолько круты, как они себя представляют, то они слушают наш с вами разговор. Но тогда зачем им вся эта история с похищением девушки? Киднепинг какой-то. За него, между прочим, им придется отвечать по полной программе. Взлом и грабеж квартиры того фотографа – цветочки по сравнению с киднепингом. Особенно если подключатся европейские адвокаты. В общем, я не понимаю, отчего они не попытались еще раз обчистить квартиру, а вместо этого устроили мелодраму.
Осталось уговорить Олега Викторовича. При разговоре присутствовал отец Макарий, который разругался с епархией и на ближайшие дни перебрался к фотографу, выполняя роль домашнего охранника.
– Я решил, что они все равно вернутся за фотографиями, – объяснил он свой поступок Матвею. – Сейчас единственный способ установить истину – это выловить кого-нибудь из их брата. И поговорить самому, без помощи милиции. Так, за ниточку, клубок и размотали бы.
Известие о похищенной девушке и о скорой потере негативов и фотографий на время привело его в уныние. Однако он быстро взял себя в руки и встал на сторону Матвея.
– Я все равно продолжу расследование, – сказал он. – Олег Викторович, мы обязательно дадим сдачи. У меня есть уверенность, что так просто эта история не закончится.
Шереметьев-младший был согласен с отцом Макарием. Если все сложится так, как задумали они с отцом, развязка будет неожиданной.
* * *Отец Евпатий постучался в дверь:
– Разрешите, товарищ генерал-майор.
– Харе Кришна, ваше высокопреосвященство! – бойко ответил приземистый, лысоватый человек, сидевший за дубовым столом. На нем был свитер и потертые, на манер моды двадцатилетней давности, джинсы.
– Сирого да малого всякий обидит…
– Знаем мы вас, сирых да малых. Как покроете… крестным знамением.
Генерал-майор поднялся навстречу Евпатию, и они крепко обнялись.
– До тебя непросто добраться, – сказал Евпатий, когда они сели за «сталинский» стол.
– Тебе еще повезло. Мотаюсь между Кавказом и Москвой.
– По-моему, вся страна помешалась на Кавказе.
– Точка бифуркации. Знаешь, что это такое? Это когда от малейшего толчка зависит, в какую сторону потекут события. Войдем зимой в Грозный – лет на десять единство страны обеспечено.
– Уже входили.
– Как лохи. Как проданные и перепроданные глупцы. В этот раз все должно быть правильно. На откуп армейцам операцию отдавать нельзя. Они же всего боятся – чеченов, «Солдатских матерей», НТВ. Привыкли бояться и уступать. Куда годятся такие бойцы? Без нашего брата никуда.
– Ребята из органов встают в атакующие цепи?
– Какие атакующие цепи? Это что тебе, Великая Отечественная? Нет уж, в бой теперь пойдут только профессионалы. Штурмовые группы. В том числе и из наших ребят. А мы следим, чтобы бравые задастые полковники не продавали информацию о своих же ребятах доброхотам чеченцев. Чтобы не жрали водку и не спали в тот момент, когда их люди идут на смерть. Забот много, ведь нормальной линии фронта нет уже давно. В Москве тоже идет война, только месяц назад мы сумели загнать ее под половицы. Хорошо хоть кровь теперь течет не по улицам, а по канализации.
– Жестокий образ. Происходит от легендарного «будем мочить в сортире»?
– А ты не смейся. Сказано было правильно. За десять лет какой только сволоты не развелось. Добрым словам не внемлют.
– А силу ненавидят.
– Тоже верно. Это только в детских сказках злодеи боятся добра с кулаками. А у нас сила на силу. Кто кого.
– Вижу, адреналин в тебе играет.
– Да уж, сплю, только принимая что-нибудь седативное.
Генерал-майор на несколько мгновений обмяк и начал растирать виски.
– Ладно, святой отец, ты же не исповедь пришел принимать. Дело?
– Дело.
Евпатий вытащил из кармана ксероксы двух визитных карточек и протянул своему старому товарищу:
– Поможешь разобраться, кто это такие?
– Сергей Сергеевич… Владимир Николаевич… Однако, куда тебя занесло, – нахмурился генерал-майор. – Откуда они у тебя?
– Занесло не меня, а сына нашего настоятеля, Ивана Шереметьева. Помнишь такого?
– Конечно. Передавай привет при случае. Не жалеет он, что тогда ушел?
– Не жалеет. И я не жалею. Но нам нужна твоя помощь. Расскажи, что знаешь об этих людях. Охарактеризуй их.
– Имей в виду, даже по дружбе я скажу лишь то, что могу сказать. Пойдет?
– Пойдет.
– Непростые твоему настоятелю достались персонажи. Совершенно разные и по судьбе, и по характеру. Выросли из разных отделов – боевого и внутренних расследований. В девяностые сделали быстрые карьеры, участвовали в таких делах, о которых простым смертным, вроде меня, слышать не дозволено. Забронзовели – не без того. Между нами, терпеть друг друга не могут. Если они замешаны в одной истории – значит, союз этот временный или вынужденный.
– Чем они сейчас занимаются?
– Владимир Николаевич – важная шишка. Точно его должность назвать не могу. Но, похоже, он теперь отвечает за контроль над внутренней разведкой. Контроль за контролем – недавнее изобретение. Прав масса, собственная команда. Честно говоря, многие в органах смотрят на него косо. Не понимают, к чему все это. Он из тех, кто любит вмешиваться в наши операции, «выстраивать» и своих, и чужих. Оно, конечно, может, так и надо в условиях военного времени… Сергей Сергеевич тоже не прост. В последнее время его бросили на оккультные дела.
– В каком смысле?
– Ну не в том, в котором пишут в книжках на тему «ВЧК и тамплиеры». Просто мы не любим всякой таинственности и многозначительности. А развелось ее больше, чем общество может переварить. И трудно понять, где люди играются или действительно практикуют, а где порчу наводят.
– Ты веришь в порчу?
– А ты не веришь? По-моему, батюшкам положено все это: сглаз, порча, изгнание бесов…
– Все это суеверия. В советские времена людей в органах лечили от невежества. При нынешнем развитии психологии…
– Ха! А знаешь ли ты, что половина психологов верят в сглаз?.. Ну да ладно, я не о том. Тысячи людей в сектах, раскапывают какие-то старые книги. На свой лад перекраивают реальность. А если куча людей полагает, что на землю должна упасть комета, она обязательно рухнет.
– А если половина населения России будет думать, что они проснутся завтра утром и обнаружат, что СССР восстановился?
– Скорее всего, так и произойдет. Мысль материальна.
– Тогда Сергей Сергеевич действительно занят делом. В отличие от нас, грешных.
– Ты не иронизируй. Если под него создали особую группу, значит, и наверху понимают, что дело важное.
– Где сейчас Сергей Сергеевич?
– Думаешь, он докладывает мне о своем местонахождении? Ты лучше расскажи, с какой целью этим двоим понадобился сын твоего настоятеля?
Отец Евпатий принялся рассказывать. Генерал-майор слушал его, не прерывая. Только в конце рассказа с удовлетворением произнес:
– Ваш Матвей правильно понял, дело было Сергея Сергеевича. Второй явно навязался по собственной воле. Вопрос только, зачем ему все это надо… Горящими церквями не ему бы заниматься.
Генерал-майор поднялся и начал нервно прохаживаться.
– Не понимаю, что бы все это значило и какой в этом смысл. С одной стороны – не моего ума это дело, но с другой… Думаю, Сергея Сергеевича следует про-ин-фор-ми-ро-вать.
Последние слова генерал-майор произнес по слогам, затем подошел к телефону, набрал какой-то номер и произнес в трубку:
– Виктор Романович? Пригласите мне кого-нибудь из четырнадцатой комнаты… Да, прямо сейчас.
После этого он повернулся к отцу Евпатию:
– Будем искать.
* * *Все-таки Матвей не заметил момент, когда Владимир Николаевич перестал носить маску. Поначалу он оставался вальяжным и самоуверенным. В московском аэропорту они обсуждали посторонние темы, исподволь наблюдая, следят ли за ними. В самолете Владимир Николаевич сел рядом с Матвеем и, слегка наклонив голову, поглаживая бородку, стал рассказывать о «секте – не секте, организации – не организации; трудно даже отнести это сообщество к чему-то, что сейчас известно…».
– Точнее скажу так: это «клуб по интересам». Все люди, входящие в него, верят в одну странную вещь… Собственно, вы, Матвей Иванович, о ней уже слышали: конец света благополучно произошел, мы все пребываем в неком сумеречном лимбе. Никто не знает, отчего Господь не стер нас как ненужный файл. Мы болтаемся где-то в корзине на Его «рабочем столе», и остается только молиться, чтобы Он не вспомнил о нас, – Владимир Николаевич позволил себе улыбнуться. – Возможно, это кажется глупостью – когда впервые слышишь это. Но, по моим данным, в интересующий нас клуб по интересам входит немало людей. В том числе влиятельных. Думаю, они имеют прямое отношение ко всему, что происходит с вами.
