Том Смит - Малыш 44
Федор был спокоен, голос его звучал мягко и негромко — гнев и боль его притупились. Они превратились в лед. Теперь он мог без опаски разговаривать со Львом в такой манере — открыто и откровенно, — потому что знал: Лев больше не представляет для него опасности.
— Федор, ты тоже не видел его тела.
— Я разговаривал со стариком, который обнаружил его труп. Он рассказал мне обо всем, что видел. Я помню ужас в глазах старика. Я разговаривал со свидетелем, с той женщиной, которую ты так напугал. Какой-то мужчина держал моего сына за руку и вел его вдоль железнодорожных путей. Она видела лицо этого мужчины. Она может описать его. Но никому не нужно, чтобы она заговорила. А теперь и она напугана. Мой мальчик был убит, Лев. Милиция заставила всех свидетелей изменить показания. Я ожидал этого. Но ты был моим другом. А ты пришел ко мне домой и потребовал, чтобы моя семья держала рот на замке. Ты угрожал скорбящим родителям. Ты прочел нам какую-то филькину грамоту и заявил, что мы должны поверить в нее. Вместо того чтобы искать человека, который убил моего сына, ты даже похороны приказал провести тайком.
— Федор, я пытался лишь помочь вам.
— Я верю тебе. Ты хотел подсказать нам, как выжить.
— Да.
— И в каком-то смысле я даже благодарен тебе. Иначе человек, который убил моего сына, убил бы и меня, и всю мою семью. Ты спас нас. И поэтому я здесь, не для того, чтобы злорадствовать, а чтобы отплатить добром за добро. Василий прав. Ты должен пожертвовать своей женой. Не трать время на поиски улик. Отрекись от нее, и останешься жив. Раиса — шпион, решение об этом уже принято. Я читал признание Анатолия Бродского. Оно написано теми же самыми черными чернилами, что и рапорт о смерти моего сына.
Нет, Федор ошибался. Он до сих пор был в бешенстве. Лев напомнил себе, что у него несложное задание — проследить за своей женой и доложить об этом. Его жена была невиновна.
— Я убежден в том, что упоминание предателем моей жены объясняется лишь местью и ничем больше. И пока что мое расследование лишь подтверждает это.
В комнату вернулся Василий. Трудно было сказать, что из их разговора он слышал. Но сейчас он сказал:
— За исключением того, что остальные шесть человек, которых он назвал, уже арестованы. И все шестеро уже признались. Сведения, которые сообщил нам Анатолий Бродский, оказались поистине бесценными.
— В таком случае я рад, что именно мне удалось схватить его.
— Имя твоей жены назвал осужденный шпион.
— Я читал его признание. Имя Раисы стоит последним в списке.
— Он называл имена не в порядке их значимости.
— Я уверен, что он добавил его из личной неприязни. Думаю, что он хотел сделать мне больно. Но вряд ли эта неудачная попытка обманет кого-нибудь. А ты можешь помочь мне с обыском — если пришел только ради этого. Как видишь, я ничего не упустил. — Лев кивнул на вскрытые доски пола.
— Откажись от нее, Лев. Взгляни правде в глаза. На одной чаше весов у тебя карьера и родители, а на другой — предательница и шлюха.
Лев бросил взгляд на Федора. На лице того не отражалось ни удовлетворения, ни злобной радости. Василий продолжал:
— Ты знаешь, что она шлюха. Вот почему ты уже устанавливал за ней слежку.
Гнев Льва сменился растерянностью. Они знали. Они знали обо всем с самого начала.
— Или ты думал, что это останется тайной? Мы все знаем об этом. Отрекись от нее, Лев. Покончи с этим раз и навсегда. Покончи со своими сомнениями; покончи с вопросами, которые не дают тебе спать по ночам. Откажись от нее. А потом мы пойдем и выпьем вместе. И к концу вечера у тебя будет другая женщина.
— Я доложу о том, что найду, завтра. Если Раиса — предательница, я так и скажу. Если же она невиновна, я не стану утверждать обратное.
— Тогда я желаю тебе удачи, дружище. Если ты переживешь этот скандал, то в один прекрасный день возглавишь МГБ. Я уверен в этом. И тогда я сочту за честь работать под твоим началом.
Уже у дверей Василий обернулся:
— Помни о том, что я сказал. Ты должен выбрать между своей жизнью и жизнью своих родителей и ею. Это — несложный выбор.
Лев закрыл за ними дверь.
Вслушиваясь в удаляющиеся шаги, он вдруг заметил, что у него дрожат руки. Он вернулся в спальню и обвел взглядом царивший там беспорядок. Он вернул на место все доски пола и вновь прикрутил их шурупами. Застелил постель, аккуратно расправив простыни, а потом слегка примяв их, чтобы кровать выглядела как раньше. Затем он сложил в ящики все вещи Раисы, отчетливо сознавая, что не помнит, в каком порядке они лежали перед тем, как он начал выбрасывать их на пол. Впрочем, сойдет и так.
Когда он взял в руки ее ночную рубашку, оттуда выпал какой-то маленький предмет и откатился в сторону. Лев нагнулся и поднял его. Это была медная рублевая монета. Он швырнул ее на прикроватную тумбочку. От удара монета развалилась на две половинки, которые отлетели в разные стороны. Озадаченный, он подошел ближе. Опустившись на колени, он взял обе половинки в руки. Внутри одной из них находилась крошечная полость. Сложенные вместе, они ничем не отличались от самой обычной монеты. Льву уже приходилось видеть такие штуки раньше. Это был тайник для передачи микропленки.
21 февраляЛев давал показания в присутствии майора Кузьмина, Василия Никитина и Тимура Рафаэлóвича — оперативника, который занял его место во время допроса Анатолия Бродского. Лев не был с ним близко знаком, но знал его как немногословного молодого человека с большими амбициями. Осознание того, что Рафаэлович готов поддержать в признательных показаниях каждую букву, включая упоминание Раисы, стало для него сокрушительным ударом. Этот человек никогда не был лакеем Василия. Рафаэлович не уважал и не боялся его. Льва не покидала мысль о том, что это Василий намеренно вставил имя Раисы в показания ветеринара. Но он не имел власти над Рафаэловичем, не мог надавить на него, и, учитывая их звания, он был его подчиненным во время проведения допроса. Последние два дня в своих действиях Лев исходил из того, что случившееся — месть Василия. Оказывается, он ошибался. За всем происходящим стоял отнюдь не Василий. Единственным человеком, способным сфабриковать показания, был высокопоставленный свидетель — майор Кузьмин.
Это была самая настоящая ловушка, организованная его наставником, человеком, который взял Льва под свое крыло. Лев проигнорировал его совет относительно Анатолия Бродского, и теперь ему преподали наглядный урок. Как тогда выразился Кузьмин?
Сентиментальность способна помешать мужчине увидеть правду.
Ему предстояло испытание, проверка на прочность. Сейчас речь шла о профессиональной пригодности Льва как офицера, и Раиса была здесь совершенно ни при чем. Зачем еще поручать мужу подозреваемой расследование в отношении его жены, если не для того, чтобы посмотреть, как он поведет себя во время следствия? Василий приходил не для того, чтобы проверить, тщательно ли он провел обыск. Его не интересовали находки, которые мог сделать Лев в собственной квартире, — его интересовали реакция и подход Льва к порученному делу. Все кусочки мозаики складывались в целостную картину. Вчера Василий убеждал его отречься от своей жены и предать ее только потому, что надеялся: Лев поступит по-другому и станет ее защищать. Он не хотел, чтобы Лев сдал Раису. Он не хотел, чтобы тот выдержал проверку, — напротив, он хотел, чтобы тот поставил свою личную жизнь превыше интересов партии. Это была лишь игра. И все, что от него требовалось, — продемонстрировать майору Кузьмину готовность отречься от жены, подтвердить свою абсолютную преданность МГБ, доказать, что его вера столь же крепка, сколь безжалостно его сердце. И тогда все будут в безопасности: Раиса, его еще не рожденный ребенок, его родители. Его будущее в МГБ вновь станет безоблачным, а Василий превратится в ничто.
Но вдруг он ошибается? Что, если предатель, в чем он сам признался, действительно был предателем? Что, если он действительно сотрудничал с Раисой? Он ведь мог и сказать правду. Почему Лев так уверовал в то, что этот человек невиновен? Почему он уверен и в том, что его жена тоже ни в чем не виновата? В конце концов, ради чего она подружилась с диссидентствующим учителем русского языка и литературы? И как попала та монета в его квартиру? Разве не были остальные шесть человек, поименованные в признании, арестованы и успешно допрошены? Список оказался верным, а Раиса в нем присутствовала. Да, она была шпионкой, и у него в кармане лежала медная монета — улика, которая доказывала это. Он мог выложить ее на стол и порекомендовать задержать Раису и Ивана Жукова для проведения допроса. Его обвели вокруг пальца. Василий был прав: она действительно оказалась предательницей. Она носила под сердцем ребенка другого мужчины. Разве не знал он всегда, что она ему неверна? Она не любит его. Лев был уверен в этом. Так зачем рисковать всем ради нее — женщины, которая была с ним холодна и которая едва терпела его? Она превратилась в угрозу для всего, ради чего он работал, всего, чего он добился для своих родителей и себя. Она представляла опасность для страны, за которую Лев сражался и проливал кровь.
