Нельсон Демилль - Игра Льва
– Аллах, прошу тебя, помоги понять... – Асад опустился на темную дорогу, головой в сторону Мекки, и молился, надеясь, что Аллах подаст ему знак, наставит. У него не было сомнений в том, кто виновник этой жуткой бойни. Уже несколько месяцев ходили слухи о том, что этот безумец Рейган нападет на них. И вот это случилось. Асад вспомнил слова матери: «Моя бедная семья...» Она наверняка хотела сказать: «Моя бедная семья должна быть отомщена». Да, конечно, именно так.
Внезапно Асада озарило: он избран отомстить не только за свою семью, но и за свой народ. За свою религию, за Великого лидера. Он станет орудием мести Аллаха. Ему, Асаду Халилу, нечего терять, незачем жить. У него теперь только одна цель – джихад, и он перенесет священную войну в стан врага.
Лихорадочные мысли улеглись в голове шестнадцатилетнего юноши, и теперь он думал только о возмездии. Он поедет в Америку и перережет глотки всем, кто принимал участие в этом подлом налете. Око за око, зуб за зуб. Это арабский обычай кровной мести, даже более древний, чем Коран или джихад. Такой древний, как ветер габли. Асад громко произнес:
– Клянусь Аллахом, что я отомщу за эту ночь.
* * *– Как ты думаешь, мы поразили все цели? – спросил Сатеруэйт у Уиггинза.
– Конечно. Ну, может, кто-то и промахнулся... Мы бомбили какие-то небольшие здания...
– Молодец, если только ты не разбомбил арку Марио Аврелия.
– Марка Аврелия.
– Да какая разница. Чип, с тебя ужин.
– Нет, это с тебя ужин.
– Я вывел тебя точно на цель, значит, ты и платишь.
– Ладно, заплачу, если ты вернешься и пролетишь над аркой Марка Аврелия.
– Да я же пролетал над ней, а ты проспал. Ладно, увидишь ее в следующий раз, когда приедешь сюда как турист.
Чип Уиггинз не имел намерения когда-либо вернуться в Ливию. Ну разве что снова на штурмовике.
Они летели над пустыней, затем неожиданно пересекли береговую линию и очутились над Средиземным морем. Уже не нужно было соблюдать режим радиомолчания, и Сатеруэйт передал:
– Мы над морем.
Они взяли курс на точку встречи с другими самолетами эскадрильи.
– Какое-то время мы ничего не услышим о Муамаре Каддафи, – заметил Уиггинз. – А может, и вообще больше никогда о нем не услышим.
Сатеруэйт пожал плечами. Он понимал, что подобные «хирургические» налеты ставили своей целью не только проверку боевой мощи ВВС США. Наверняка после этого возникнут политические и дипломатические проблемы. Он вспомнил о бомбах с лазерным наведением, которые они сбросили, и понадеялся, что у мирных жителей было достаточно времени, чтобы спрятаться в убежища. На самом деле, Сатеруэйт вообще никому не хотел причинять вред.
– К рассвету радио Ливии сообщит, что мы разбомбили шесть больниц, семь детских приютов и десять мечетей, – предположил Уиггинз.
Сатеруэйт ничего не ответил, а Уиггинз продолжил:
– И скажут, что погибло две тысячи гражданских, все женщины и дети.
– Что у нас с топливом? – поинтересовался Сатеруэйт.
– Примерно на два часа.
– Отлично. Тебе понравился полет?
– Да, пока с земли не стали взлетать ракеты.
– А ведь тебе не хотелось бомбить беззащитные цели, правда?
Уиггинз засмеялся.
– Эй, мы теперь с тобой боевые ветераны.
– Это уж точно.
Некоторое время Уиггинз молчал, затем спросил:
– Как ты думаешь, они будут мстить? То есть я хочу сказать, что они нападают на нас, мы нападаем на них, они снова нападают на нас, а мы снова нападаем на них... И когда же конец всему этому?
Книга третья
Америка, 15 апреля, наше время
Он скакал один, нагоняя ужас на врага,
И помощницей была ему йеменская сабля,
Украшали которую не узоры,
А боевые зарубки.
Кровная месть. Арабская военная песняГлава 18
Асад Халил, недавно прибывший самолетом из Парижа и единственный оставшийся в живых на борту рейса 175 компании «Транс-континенталь», удобно устроился на заднем сиденье нью-йоркского такси. Глядя в правое окно, он разглядывал высотные здания, стоявшие вдалеке от шоссе. Асад отметил про себя, что многие машины здесь, в Америке, были крупнее, чем в Европе или в Ливии. Погода стояла прекрасная, но, как и в Европе, ощущалась повышенная влажность, слишком большая для человека, привыкшего к сухому климату Северной Африки. И, как и в Европе, много зеленой растительности. В Коране говорилось, что в раю сплошная зелень, прохладная тень, журчат ручьи, много фруктов, вина и женщин.
Странно, подумал Асад, что земли неверных напоминают рай. Однако он понимал, что это сходство лишь поверхностное. Или же Америка и Европа действительно рай, обещанный Кораном и ожидающий только прихода ислама?
Асад Халил переключил свое внимание на водителя такси, Гамаля Джаббара, его соотечественника, чьи фотография и имя красовались на водительской лицензии, прикрепленной к приборной панели.
Представитель ливийской разведки сообщил в Триполи Асаду, что его водитель будет одним из пятерки агентов. В Нью-Йорке полно водителей-мусульман. Многих из них можно было заставить выполнять мелкие поручения, даже если они и не избранники, как борцы за свободу. Куратор Халила в Триполи, которого он знал под именем Малик, что означало «король» или «хозяин», сказал ему с улыбкой: «У многих таксистов остались родственники в Ливии».
Халил спросил Гамаля Джаббара:
– Что это за дорога?
– Она называется Белт-паркуэй, – ответил Джаббар на арабском с ливийским акцентом. – А вон там, видишь? Атлантический океан. Этот район города называется Бруклин, здесь живет много наших братьев по вере.
– Я знаю. А как ты здесь очутился?
Джаббару не понравился тон, которым был задал этот вопрос, и даже какой-то содержавшийся в нем скрытый намек, однако он был готов к такому вопросу, поэтому ответил:
– Я приехал, чтобы заработать денег в этой проклятой стране. А через шесть месяцев вернусь в Ливию к своей семье.
Халил знал, что это неправда. И не потому, что Джаббар мог лгать, а потому, что через час Джаббар будет мертв.
Халил посмотрел в левое окно на океан, затем на высокие дома справа, а потом на видневшийся впереди на горизонте Манхэттен. Он провел достаточно времени в Европе, чтобы не восхищаться тем, что видел здесь. Да, страны врагов процветают, но их население отвернулось от своего Бога, и поэтому эти страны слабые. Люди, которые ни во что не верят, а только набивают свои животы и кошельки, не смогут противостоять воинам ислама.
– Джаббар, а ты не забыл здесь о своей вере? – спросил Халил.
– Конечно, нет. Рядом с моим домом есть мечеть, и я храню свою веру.
– Очень хорошо. А за то, что ты делаешь сегодня, тебе уготовлено место в раю.
Джаббар ничего не ответил.
Халил откинулся на заднее сиденье и стал вспоминать события последнего часа этого столь важного дня в его жизни.
Он довольно легко выбрался из служебной зоны аэропорта и сел в это такси, однако понимал, что через десять или пятнадцать минут сделать это было бы гораздо труднее. Там, на борту самолета, он удивился, когда услышал, как высокий мужчина в костюме сказал: «Место преступления», – а затем посмотрел на него и приказал спуститься с винтовой лестницы. Интересно, как полиция так быстро узнала, что совершено преступление? Возможно, тот пожарный, который первым поднялся на борт, успел что-то сообщить по радио. Но ведь он и его сообщник Юсуф Хаддад старались не оставлять явных следов. Даже пришлось сломать Хаддаду шею, чтобы у него на теле не осталось раны от выстрела или ножа.
Существовали и другие вероятности. Возможно, пожарный заметил, что у федеральных агентов отсутствуют большие пальцы. А может, поскольку пожарный перестал выходить на связь, полиция заподозрила что-то неладное.
Халил не собирался убивать пожарного, но у него не оставалось выбора, когда этот парень попытался открыть дверь туалета. Однако в случае с убийством он сожалел только о том, что оно едва не расстроило его планы.
В любом случае, ситуация изменилась, когда на борт поднялся этот мужчина в костюме; Халилу тоже пришлось действовать быстрее. Он улыбнулся, вспомнив, как этот в костюме приказал ему спуститься с лестницы, а ведь именно это он и собирался сделать. Выскользнуть из самолета удалось легко – ему даже приказали убраться.
Угнать багажную тележку с работающим двигателем и в суматохе выехать из зоны безопасности оказалось еще более простым делом. Вообще-то в его распоряжении было несколько десятков пустых машин, все получилось так, как и предполагал офицер ливийской разведки, у которого друг работал в багажном отделении компании «Транс-континенталь».
Карту аэропорта для Халила раздобыли в Интернете, а расположение клуба «Конкистадор» четко обозначил Ботрос, человек, который проделал аналогичный путь в феврале. От зоны безопасности до клуба «Конкистадор» Халил мог доехать с закрытыми глазами, поскольку сотни раз тренировался на дорогах, копировавших дороги аэропорта, которые специально для этой цели проложили вблизи Триполи.
