Дин Кунц - Подозреваемый
Но, даже вернувшись к цивилизации, он оказался бы в тех краях, где автомобили ездили нечасто, особенно по ночам. А кроме того, кто согласился бы подвезти такого, как он в его нынешнем состоянии, в грязной одежде, со всклокоченными волосами, безумными глазами. Само собой, его примут за психопата, рыщущего в поисках очередной жертвы.
В конце концов он двинулся к «Крайслеру».
Обошел автомобиль, стараясь, насколько позволяла ширина дороги, держаться подальше от бортов, вглядываясь в стекла, чтобы метнуться в кусты при первом появлении за стеклом бледного лица телохранителя. Вновь оказавшись рядом с багажником, из которого он дважды вывалился живым, Митч остановился, прислушался.
Холли грозила смерть, и, если бы похитители попытались связаться с Митчем, им бы это не удалось, потому что его мобильник остался в белом пластиковом пакете в поместье Кэмпбелла. Звонок в полдень в дом Энсона оставался единственным шансом, который позволял ему вновь выйти с ними на связь, прежде чем они решат избавиться от заложницы и начать реализовывать какой-нибудь новый план обогащения.
Более не колеблясь, Митч подошел к задней дверце со стороны водителя и распахнул ее.
Телохранитель лежал на заднем сиденье, с открытыми глазами, окровавленный, но живой, с нацеленным на дверцу пистолетом. Срез ствола казался безглазой глазницей, а в голосе телохранителя слышалось торжество, когда он вымолвил одно-единственное слово: «Умри».
Он попытался нажать на спусковой крючок, но пистолет качнулся в его руке, а потом и вовсе вывалился из ослабевших пальцев. Оружие упало на пол, рука – на живот, и телохранитель, пообещавший смерть Митчу, умер сам.
Оставив дверцу открытой, Митч отошел к краю дороги, опустился на валун и сидел на нем, пока окончательно не убедился, что его не вырвет.
Глава 35
Пока Митч сидел на валуне, ему было о чем подумать.
Когда все это закончилось бы, если б закончилось, может, ему следовало обратиться в полицию, рассказать о том, как ему пришлось защищаться, и предъявить двух мертвых киллеров, лежащих в багажнике «Крайслера».
Джулиан Кэмпбелл будет отрицать, что эта парочка состояла у него на службе, по меньшей мере, скажет, что не отдавал им приказа убивать Митча. Такие люди, как эти двое, которым он поручил убить Митча, получали за свою работу наличные. И Джулиану Кэмпбеллу не хотелось оставлять лишних следов, и исполнители предпочитали не платить налоги, оставляя себе всю сумму.
Существовала вероятность того, что власти ничего не знали о темной стороне империи Кэмпбелла. Возможно, он считался одним из самых добропорядочных граждан Калифорнии.
С другой стороны, Митч был скромным садовником, которого, если ему не удастся добыть выкуп, на основе имеющихся улик уже могли обвинить в убийстве жены. И в Корона-дель-Мар, на улице перед домом Энсона, стояла «Хонда», в багажнике которой лежал труп Джона Нокса.
Пусть и веря в торжество закона, Митч не верил, что осмотр места преступления будет таким же скрупулезным (а эксперты такими мастеровитыми), как показывают обычно по телевизору. И чем больше обнаруживалось бы вещественных доказательств, пусть и подложных, которые подтверждали бы его вину, тем сильнее возрастала бы подозрительность копов, вызывая желание проигнорировать детали, говорившие в его пользу.
Но в любом случае Митч прекрасно понимал, что главное для него – оставаться на свободе до того момента, пока он не обменяет Холли на выкуп. Он не оставлял надежды выкупить ее. Ради этого мог пойти на смерть.
До того, как он встретил Холли и влюбился в нее с первого взгляда, Митч наполовину жил, а наполовину оставался погребенным в собственном детстве. Она вскрыла эмоциональный кокон, в котором оставили его родители, он вырвался из этого кокона и расцвел.
Происходящая с ним трансформация поражала Митча. Он-то думал, что после свадьбы зажил полнокровной жизнью.
Эта ночь, однако, показала, что какая-то его часть продолжала пребывать в летаргическом сне. А теперь вот пробудилась и в полной мере дала о себе знать.
Он столкнулся со злом, о существовании которого днем раньше даже не подозревал, в детстве Митча учили отрицать его существование. Но оно таки существовало, и теперь, признавая это, Митч неожиданно открыл для себя, что каждый предмет, каждое явление, даже самые привычные и давно знакомые, обладают куда большей красотой, таят в себе неведомый ему потенциал и загадочность.
Он не мог точно сказать, что конкретно под этим подразумевает. Только знал, что у него открылись глаза и он вышел на новый, более высокий уровень восприятия реальности. Его окружал многослойный и загадочный мир, он чувствовал, что истину можно найти, лишь снимая один за другим покровы тайны.
Но пусть душа его воспарила к небесам, работа на текущий момент ему предстояла более чем приземленная: избавиться от двух трупов.
Митчу с трудом удалось подавить уже готовый сорваться с губ смешок. В пустыне, в компании трупов, под большущей луной, смешок этот казался более чем неуместным.
С востока на запад небо прочертил метеор, оставляя за собой белый след, который тут же проглатывало черное небо, и исчез, превратившись в золу, в пар.
Падающую звезду Митч воспринял как знак, призывающий браться за дело. Опустившись на колени около прыщавого телохранителя, обыскал его карманы. Быстро обнаружил то, что хотел: ключ от наручников и ключи от «Крайслера Виндзор».
Освободившись от наручников, бросил их в открытый багажник. Потер покрасневшие запястья.
Оттащил тело к южной обочине, потом за кусты, оставил там.
Вытащить второй труп с заднего сиденья оказалось не так-то просто, но две минуты спустя он уже лежал рядом с первым, изумленно уставившись на звезды.
Вновь забравшись в кабину, Митч нашел на переднем сиденье фонарь. Решил, что фонарем телохранители хотели воспользоваться для поисков подходящего места для его могилы.
Слабенькая лампочка под крышей не освещала в должной степени заднее сиденье. Митч направил на него луч фонаря.
Поскольку второй телохранитель умер не сразу, крови натекло много.
Митч насчитал восемь дырок в спинке заднего сиденья. Именно столько пуль попали в кабину, две остальные, скорее всего, угодили в стальные элементы каркаса «Крайслера» и отлетели в сторону.
В задней стенке передних сидений дырок оказалось пять, но только одна пуля пробила спинку насквозь. Отметина на крышке бардачка показывала, где оборвался полет этой пули.
Митч нашел ее на полу у пассажирского сиденья и выбросил в ночь.
Получалось, что при всей спешке он, выехав с грунтовой дороги на асфальт, не мог превышать установленный предел скорости. Если бы дорожный полицейский остановил «Крайслер», ему хватило бы беглого взгляда на заднее сиденье, чтобы Митч еще очень долго ел, пил и спал в одной из тюрем штата Калифорния.
Лопату телохранители с собой не привезли.
Учитывая их профессионализм, Митч сомневался, что они намеревались бросить тело на дороге, где его мог кто-то найти. Наверняка знакомые с этой местностью, они, конечно же, знали какую-нибудь природную могилу, расщелину или пещеру, где обнаружить тело было бы крайне затруднительно.
Ночью, при свете луны, пусть и с фонарем, Митчу искать эту могилу не хотелось. Не говоря уже о том, что он мог найти там не один труп.
Он вернулся к телам, забрал бумажники, чтобы усложнить опознание. Уже не испытывал прежней брезгливости, возясь с трупами, и его это тревожило.
Один за другим он оттащил трупы еще дальше, в заросли толокнянки, высокого, по пояс, растения с густыми жесткими листьями. Туда едва ли кто-нибудь полез бы по собственной воле. А листва надежно укрывала трупы от взглядов со стороны.
Хотя пустыня казалась непригодной для жизни, зверья здесь хватало, в том числе и питающегося падалью. Митч не сомневался, что пир в зарослях толокнянки начнется, едва стихнет шум уехавшего «Крайслера».
А утром скажет свое слово и сама пустыня: жара существенно ускорит процесс разложения.
Поэтому, даже если тела и найдут, имена покойников так и останутся неизвестными. И не будет иметь ровно никакого значения, у кого лицо было в прыщах, а у кого – нет.
В автомобильном павильоне, когда они закрывали его в багажнике, Митч сказал: «Лучше бы вам не пришлось это делать».
«Теперь уже ничего не изменишь», – ответил телохранитель с чистой кожей.
Еще одна падающая звезда заставила его вскинуть глаза. Еще один яркий шрам на короткое время появился на черном небе, чтобы тут же исчезнуть.
Он вернулся к автомобилю и захлопнул крышку багажника.
Разобравшись с двумя профессиональными киллерами, ему вроде бы следовало раздуться от гордости, почувствовать прилив сил. Он же испытывал только жалость.
Чтобы проветрить салон, где стоял запах крови, Митч опустил стекла во всех четырех дверцах «Крайслера».
