Ли Чайлд - Сплошные проблемы и неприятности
— Неужели?
— Именно так, — уверенно сказала Диксон. — Цифры не умеют лгать, а проценты — это те же цифры. Что-то случилось в конце третьего месяца, и дополнительных промахов стало шестьсот пятьдесят.
Ричер кивнул. За 183 дня произошло 2197 событий, 1314 успешных и 883 промаха. Вот только их распределение было неравномерным. В первые три месяца 897 событий, 802 попадания и всего 95 промахов. А в следующие четыре месяца 1300 событий, жалкие 512 попаданий и катастрофические 798 промахов, 650 из которых не должны были произойти.
— Как жаль, что мы не знаем, что нужно искать, — сказал Ричер.
— Саботаж, — предположил О'Доннел. — Кто-то заплатил, чтобы испортить какой-то процесс.
— По сто тысяч? — спросила Нигли. — Шестьсот пятьдесят раз подряд? Отличная работа, только вот где ее найти?
— Нет, речь не о саботаже, — возразил Ричер. — За сто тысяч долларов можно сжечь фабрику или офис. Или даже целый город. И не нужно платить каждый раз.
— Так что же это такое?
— Я не знаю.
— Однако все связано, — сказала Диксон. — Есть очевидная математическая связь между тем, что было известно Францу, и информацией, которая поступила к Санчесу.
Минуту спустя Ричер подошел к окну и стал смотреть на улицу.
— Разумно будет предположить, что Ороско знал все, что было известно Санчесу, — сказал он.
— Конечно, — согласился О'Доннел. — И наоборот. Они были друзьями. Работали вместе и постоянно общались между собой.
— Значит, у нас нет только той информации, которой располагал Суон. Мы получили фрагменты от всех остальных. А от Суона — ничего.
— В его доме ничего не найдено.
— Как и в офисе.
— У него не было офиса. Его уволили.
— Но это произошло недавно. Значит, его офис все еще остается пустым. Они избавляются от персонала, а новых людей не берут. Поэтому им не нужен кабинет, который занимал Суон. Сейчас его офис покрывается пылью. А компьютер все еще стоит на столе. И возможно, в ящиках письменного стола остались какие-то заметки.
— Ты хочешь еще раз встретиться с этой драконихой?
— Думаю, у нас нет выбора.
— Лучше сначала позвонить, чтобы зря не ездить в такую даль.
— Лучше просто приехать.
— Я бы хотел посмотреть на место, где работал Суон, — сказал О'Доннел.
— И я, — добавила Диксон.
Диксон вела машину. Она взяла ее напрокат — ей и отвечать за нее. Диксон направилась на восток по Сансет, чтобы выехать на 101-ю автостраду. Нигли подсказывала ей, что делать дальше. Сложный маршрут. Медленное движение на дорогах. Но езда по Лос-Анджелесу была любопытным делом. Диксон явно получала удовольствие. Ей нравился Лос-Анджелес.
Мужчина в темно-синем костюме и темно-синем «крайслере» следовал за ними всю дорогу. Перед выездом на автостраду он достал сотовый телефон и сообщил боссу:
— Они едут на восток. Все четверо сидят в машине.
— Я все еще в Колорадо, — ответил босс. — Наблюдай за ними, ладно?
Глава 35
Диксон свернула в открытые ворота и остановилась напротив блестящего здания корпорации — на том же месте, где в прошлый раз ставила машину Нигли. Парковка по-прежнему была наполовину пуста. Экзотические деревья застыли в жарком, плотном воздухе. Дежурила та же секретарша. На ней была та же самая рубашка с короткими рукавами, и она так же медленно реагировала на окружающий мир. Она прекрасно слышала, что дверь открылась, но не подняла головы до тех пор, пока Ричер не положил руку на стойку.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она.
— Нам необходимо снова поговорить с госпожой Беренсон, — сказал Ричер. — Она отвечает за работу с персоналом.
— Я узнаю, свободна ли она. Пожалуйста, присядьте.
О'Доннел и Нигли сели, но Ричер и Диксон остались стоять. Диксон не могла больше сидеть, ее переполняла энергия. Ричер не хотел садиться рядом с Нигли, чтобы не вторгаться в ее личное пространство, а если бы он сел в другое место, она бы стала спрашивать себя, почему он так поступил.
Они ждали те же четыре минуты, прежде чем услышали стук каблуков Беренсон. Она вышла из коридора и без колебаний свернула за угол, благодарно кивнув секретарше. И продолжала идти дальше. Она одарила их двумя видами улыбок — для Ричера и Нигли, с которыми она уже была знакома, и для О'Доннела и Диксон, знакомство с которыми ей еще предстояло, — и пожала всем руки. Те же шрамы под макияжем, то же прохладное дыхание. Она открыла алюминиевую дверь и подождала, когда все четверо пройдут мимо нее в комнату для совещаний.
Выяснилось, что одного стула не хватает, и Беренсон отошла к окну. Вроде бы акт вежливости, но благодаря этому она оказалась в доминирующем положении. Посетители вынуждены были смотреть на нее снизу вверх и щуриться от света, падающего из окна.
— Чем я могу вам помочь сегодня? — спросила Беренсон.
В ее голосе появились покровительственные нотки. И легкое раздражение. Она сделала едва заметное ударение на «сегодня».
— Тони Суон исчез, — сказал Ричер.
— Исчез?
— Мы так и не нашли его.
— Я не понимаю.
— Это не слишком сложно для понимания.
— Однако он может находиться где угодно. Например, у него появилась новая работа за пределами штата. Или он взял отпуск, который так давно откладывал. Он мог отправиться туда, где давно мечтал побывать. В положении мистера Суона многие так поступают. Нет худа без добра.
— Его собака умерла от жажды, запертая внутри дома. Тут нет никакого добра, только худо. Суон не уезжал в отпуск, он не планировал никаких поездок.
— Его собака? Как ужасно!
— Я с вами согласна, — подхватила Диксон.
— Ее звали Мейзи, — добавила Нигли.
— Я не совсем понимаю, чем я могу вам помочь, — сказала Беренсон. — Мистер Суон ушел от нас более трех недель назад. Разве этим не должна заниматься полиция?
— Так оно и есть, — согласился Ричер. — Но и мы над этим работаем.
— Я по-прежнему не понимаю, какой помощи вы от меня ждете.
— Мы бы хотели осмотреть его стол и компьютер, а также органайзер. Там могли остаться какие-то записи, информация о встречах.
— Записи о чем?
— Обо всем, что могло послужить причиной его исчезновения.
— Его исчезновение не связано с «Новой эрой».
— Будем надеяться. Но многие люди занимаются в рабочее время личными делами и оставляют записи, имеющие отношение к их частной жизни за стенами офиса.
— Только не здесь.
— Почему? Вы все время заняты?
— Здесь не делают записей. У нас нет бумаги. Нет ручек и карандашей. Это одна из базовых мер безопасности. Мы полностью исключили использование бумаги. Таков закон. Всякого, кто нарушает данное правило, мы увольняем. Мы работаем на компьютерах. У нас действует замкнутая сеть, защищенная самыми надежными системами с автоматическим отслеживанием всех данных.
— Мы можем взглянуть на его компьютер? — спросила Нигли.
— Взглянуть-то вы можете, — сказала Беренсон, — но это вам ничего не даст. Через тридцать минут после того, как человек увольняется из нашей организации, жесткий диск его компьютера вынимается и уничтожается. Его разбивают на части в полном смысле слова. Молотком. Это еще один закон безопасности.
— Молотком? — повторил Ричер.
— Единственный надежный способ. В противном случае из диска можно извлечь информацию.
— Иными словами, у вас не осталось никаких следов пребывания Суона?
— Боюсь, так оно и есть.
— У вас довольно жесткие правила.
— Я знаю. Их придумал сам мистер Суон в первую же неделю своего пребывания здесь. Именно таким был его первый вклад в общее дело.
— Он с кем-нибудь общался? — спросила Диксон. — Вместе ходил на ланч? Есть ли у вас человек, с которым он мог поделиться своими заботами?
— Вы говорите о чем-то личном? — уточнила Беренсон. — Я сомневаюсь. Едва ли такое возможно. Здесь он играл роль полицейского. Мистер Суон должен был держаться особняком, чтобы делать свою работу эффективно.
— А как насчет его босса? — спросил О'Доннел. — У них могли возникнуть дружеские отношения. Ведь оба находились в одной лодке — в профессиональном смысле.
— Я обязательно у него спрошу, — пообещала Беренсон.
— Как его зовут?
— Я не могу ответить на ваш вопрос.
— Вы весьма сдержанны.
— На этом настаивал мистер Суон.
— Мы можем встретиться с этим человеком?
— Сейчас его нет в городе.
— И кто же остался на хозяйстве?
— В некотором смысле мистер Суон. Все предписанные им процедуры продолжают исполняться.
— А с вами он общался?
— По личным вопросам? Нет, никогда.
— Был ли он чем-то озабочен или огорчен в последнюю неделю своей работы здесь?
— Я ничего не заметила.
— Он делал много телефонных звонков?
