Дин Кунц - Дом ужасов
Джанет отличало очень уж сильное чувство долга.
Она поднялась по пандусу, ведущему к входной двери, мимо будки кассира, вошла в коридор, где стояли гондолы, на которых посетители совершали экскурсию по «Дому ужасов». Коридор вел к большим дверям из фанеры, разрисованным так, что они напоминали массивные, подвешенные на железных петлях ворота грозного замка. При включенном механизме движения двери раскрывались, когда к ним подъезжала очередная гондола, и захлопывались за ней. Подойдя к дверям, Джанет нашла одну половинку приоткрытой. Заглянула за нее.
В «Доме ужасов» еще не царила темнота. Лампы горели вдоль рельсов, по которым двигались гондолы, и исчезали за поворотом в пятидесяти футах от дверей. Но даже с лампами интерьер «Дома ужасов» выглядел мрачным.
Джанет всунулась в щель.
— Эй!
Никто не ответил.
— Есть тут кто-нибудь? — спросила она.
Тишина.
Она включила фонарь, замялась разве что на секунду, шагнула вперед.
В «Доме ужасов» пахло сыростью и машинным маслом.
Она наклонилась и проверила соединение двух секций рельсов. Претензий у нее не возникло.
Джанет поднялась и двинулась дальше.
По обеим сторонам рельсов в чуть поднятых над ними нишах стояли механические, в рост человека фигуры. Уродливый, с похотливой улыбкой пират, держащий в руке саблю. Вервольф с когтями, покрытыми серебристой, фосфоресцирующей красной, которые сверкали в темноте. Из раскрытой пасти вервольфа торчали зубы в два с половиной дюйма длиной. Улыбающийся, залитый кровью убийца с топором стоял над трупом одной из жертв. И такие фигуры встречались через каждые несколько шагов. Хотя ни один моторчик не работал и они не могли шевельнутся, у Джанет возникло ощущение, что они изготовились для того, чтобы выпрыгнуть из своих ниш и наброситься на нее. Чего уж там говорить, нагнали эти механические куклы на нее страху. Но тем не менее не помешали проверить надежность анкерных болтов и убедиться, что ни одна из кукол не упадет на проезжающую мимо гондолу и не придавит пассажиров.
Поглядывая по сторонам, Джанет добралась до первого поворота и продолжила путь, миновала второй поворот, третий, восхищаясь выдумкой и изобретательностью создателей «Дома ужасов». Помещение было огромным, никак не меньше склада средних размеров, и напичканным всякими страшилками. И посетители, безусловно, получали острые ощущения, за которыми, собственно, и шли сюда.
Джанет оказалась в самом центре «Дома ужасов», стояла на рельсах, смотрела на огромного паука, зависшего над ее головой, когда чья-то рука опустилась ей на плечо. Она ахнула, подпрыгнула, отскочила в сторону, повернулась и закричала бы, если б крик не застыл у нее в горле.
Перед ней стоял мужчина. Очень высокий, в шесть с половиной футов, с широкими плечами, грудью колесом, в костюме чудовища Франкенштейна: черный костюм, перчатки и маска, полностью закрывающая голову.
— Испугалась? — спросил мужчина. Низким, хриплым голосом.
Джанет шумно сглотнула слюну.
— Да! Вы испугали меня до полусмерти.
— Моя работа.
— Что?
— Пугать посетителей. Моя работа.
— Ага. Так вы работаете здесь, в «Доме ужасов»?
— Моя работа.
Джанет решила, что он слабоумный, олигофрен, может, и дебил. Постаралась быть дружелюбной, в надежде, что дружелюбным останется и он.
— Меня зовут Джанет. А вас?
— Что?
— Как вас зовут?
— Гюнтер.
— Хорошее имя.
— Не нравится.
— Вам не нравится ваше имя?
— Нет.
— А какое нравится?
— Виктор.
— Тоже хорошее.
— Виктор — любимчик.
— Чей любимчик?
— Его.
Джанет осознавала, что положение у нее незавидное: странное, плохо освещенное место, где их никто не увидит и, скорее всего, не услышит, а рядом психически неполноценный мужчина таких габаритов, что может переломить ее пополам, как спичку.
Он шагнул к ней.
Она отступила.
Он остановился. Остановилась и она, дрожа всем телом, понимая, что не сможет убежать от него. И ноги у него были длиннее, и «Дом ужасов» он знал куда лучше, чем она.
Из-под маски донесся какой-то странный звук. Мужчина сопел, словно собака, ловящая запах.
— Я — официальное лицо, — проговорила Джанет медленно. В надежде, что он ее поймет. — Очень важное официальное лицо.
Гюнтер молчал.
— Очень важное, — нервно повторила Джанет. Постучала пальцем по бейджу с буквами «VIP», который дал ей Макс Фрид. — Мистер Фредерик- сон сказал мне, что я могу заходить в любой павильон на центральной аллее. Вы знаете мистера Фредериксона?
Гюнтер не ответил. Просто стоял, большой, как грузовик. Лицо скрывала маска, руки висели, как плети.
Мистеру Фредериксону принадлежит этот парк развлечений, — продолжила Джанет. — Вы должны его знать. Он же ваш босс. Он сказал, что я могу заходить, куда пожелаю.
Наконец Гюнтер заговорил:
— Пахучая женщина.
— Что?
— Пахучая женщина. Хорошо пахнешь. Сладко.
— Ох, нет, — Джанет начала потеть.
— Хочу сладкую.
— Нет, нет. Нет, Гюнтер. Это нехорошо. Вас это приведет к беде.
Он вновь начал принюхиваться, как собака. Маска чудовища Франкенштейна, похоже, мешала ему поймать нужный запах, и он стянул ее с головы, открыв свое лицо..
Увидев, что скрывалось под маской, Джанет отшатнулась и закричала.
Но прежде чем кто-то услышал бы Джанет, Гюнтер прыгнул на нее и коротким ударом оборвал ее крик.
Джанет упала.
И тут же Гюнтер накрыл ее своим телом.
* * *
За пятнадцать минут до открытия парка развлечений Конрад всегда обходил «Дом ужасов», проверяя его готовность к приему посетителей. Вот и теперь он шел по рельсам, чтобы убедиться, что все чисто и никто не оставил на них инструменты и доску, которые могли помешать движению гондол.
В Зале гигантских пауков он нашел мертвую женщину. Она лежала на рельсах, под одним из громадных тарантулов. Лежала на окровавленной одежде, голая, в синяках, рваных ранах, обезглавленная. Оторванная голова, лицом вверх, валялась в ярде от тела.
Поначалу он подумал, что Гюнтер убил женщину-карни. Хуже этого ничего просто быть не могло. От тел посторонних не составляло труда избавиться таким образом, чтобы подозрения полиции не пали на участников Большого американского ярмарочного шоу. Но если будет найдено изнасилованное и изувеченное тело женщины-карни, полицию вызовут на территорию ярмарки, и Гюнтер рано или поздно заинтересует копов. Карни считали юношу обычным уродом, потому что ничего не знали о его неконтролируемой потребности насиловать, убивать и пить кровь. Таким он был далеко не всегда. Карни знали его другим, не подозревая, что за последние три года, после того как у него возникли сексуальные желания, он кардинально изменился. Никто и никогда не обращал внимания на Гюнтера, к нему привыкли, его не замечали. Однако в случае убийства женщины-карни кто-нибудь присмотрелся бы к Гюнтеру, и вот тогда не удалось бы скрыть правду.
Но едва начальный приступ паники миновал, Конрад понял, что эта женщина не имеет отношения к их парку развлечений. Он никогда не видел ее лица. Так что оставался шанс, что ему и на этот раз удастся уберечь Гюнтера от беды.
Понимая, что времени для сокрытия улик минимум, он обошел кровавые останки и поспешил к дальнему концу Зала гигантских пауков. Там, где рельсы поворачивали, рядом с ними стояли две механические куклы: борющиеся человек и гигантский тарантул. Пока неподвижные, поскольку мимо них еще не проезжали гондолы с купившими билет в «Дом ужасов». Человека и паука поставили на раскрашенные валуны из папье-маше. Конрад обошел их и опустился на колени.
Свет от ламп, которые висели над рельсами, за кучу «валунов» не проникал. Конрад пошарил рукой по полу и нащупал кольцо крышки люка. Ухватился за него, поднял крышку. Люк, один из шести, разбросанных по «Дому ужасов», вел в подвальное помещение.
Конрад нащупал ногой первую ступеньку лестницы и спустился по ней в чернильную тьму. Добравшись до пола, покрутил в воздухе правой рукой, пока не поймал веревку выключателя. Дернул за нее, и по всему подвалу зажглись двенадцать лампочек. Конрад стоял в комнатке с низким потолком, набитой самыми разными техническими устройствами, в механическом чреве «Дома ужасов».
Нырнул в узкий проход, который вел к северо-западному углу, где находились верстак, стойка с инструментами и запасными частями, лежали полотнища брезента и пара комбинезонов.
Конрад быстро снял с себя пиджак и брюки, надел комбинезон. Не хотелось ему объяснять Понтеру, откуда на его одежде взялись пятна крови.
Схватил одно из брезентовых полотнищ и поспешил к лестнице. Наверху направился к мертвой женщине, которая лежала на рельсах.
