Мэри Кларк - Прежде чем проститься
И все-таки кто же был главной мишенью? Адам? Сэм Краузе? Уинифред? Не об этом ли хотела рассказать ей вдова Джимми Райена, подойдя после мессы? Возможно, сама Лайза думает, что яхту взорвали, поскольку хотели убрать ее мужа. Но тогда Джимми должен был знать нечто очень опасное. И новый вопрос: опасное для кого?
В то злополучное утро Адам сказал: «В строительном бизнесе существуют... разные планки честности». Что он имел в виду?
Большую часть ночи с субботы на воскресенье Нелл пролежала без сна. Ей вновь казалось, будто в замке повернется ключ и войдет Адам. Потом сон все-таки сморил ее, но в шесть часов она уже проснулась. Утро вновь предвещало солнечный и теплый июньский день. Нелл приняла душ, оделась и отправилась к семичасовой мессе.
«Да упокоится душа Адама и души всех, кто разделил его участь»... Слова ее молитвы были теми же, что и неделю назад. И еще много воскресений подряд она будет повторять эти слова. Она должна, обязательно должна найти какое-то объяснение случившемуся.
«Если Адам пытается пробиться ко мне, стало быть, что-то не дает ему там покоя», — думала Нелл.
Почему же церковь никогда не отрицала жизнь по ту сторону завесы? Этот вопрос пришел к Нелл во время мессы. «Арский кюре»[24] отличался глубоким пониманием загробной жизни. А Папа Пий IX был мистиком. Кому же верить? Опыту прошлого? Или современной науке, готовой объявлять шарлатанством все, чему она не находит объяснения?
На обратном пути Нелл зашла в маленькую пекарню и купила горячий рогалик. «Какое замечательное утро, — думала она, идя по Лексингтон-авеню. — В такие часы Нью-Йорк похож на только что проснувшийся провинциальный городок. Тихие улицы, редкие прохожие».
Эта часть Манхэттена была округом ее деда. Здесь, на этих улицах, жили его избиратели. «Станет ли она моим округом?»
И вдруг Нелл с предельной четкостью осознала: ничто больше не препятствует ей вступить в предвыборную борьбу. Ничто и... никто. Нелл резко тряхнула головой, прогоняя циничную мысль, однако благодушное настроение, с каким она выходила из церкви, исчезло.
40
Питер Лэнг проводил уик-энд в уединении своего дома в Саутгемптоне. Друзья приглашали его сыграть в гольф или вместе пообедать, но он вежливо отклонил их приглашения. Все мысли Лэнга были сосредоточены сейчас на новом проекте. Точнее, на финансировании нового проекта, которое могло оказаться под угрозой. Он понимал, что должен как можно скорее убедить Нелл Макдермотт продать ему участок земли, купленный ее мужем у вдовы Каплан.
Лэнг искренне считал, что Инвентаризационная палата будет месяцами рассматривать вопрос о снятии с «особняка Вандермеера» статуса архитектурной достопримечательности. Но даже если бы рассмотрение и затянулось, что мешало ему самому купить у вдовы Каплан ее ветхий дом? Лэнг не верил в проницательность Адама Колиффа. Этому парню просто повезло, как иногда везет дуракам и дилетантам.
Конечно, можно строить и в границах принадлежащего ему участка. Здание получится вполне функциональным, но в нем не будет изюминки.
Лэнгу позарез требовался соседний участок, иначе новый комплекс никогда не станет архитектурным шедевром и не займет достойное место среди лучших небоскребов Манхэттена.
Еще ни одному из осуществленных проектов не было присвоено имя Лэнга. Питер терпеливо ждал, зная: рано или поздно он найдет наилучшее сочетание места и формы, и тогда возведенное здание будет достойно носить имя его семьи. Оно-то и станет памятником трем поколениям Лэнгов.
Заводя с Адамом Колиффом разговор о перекупке у него собственности вдовы Каплан, Лэнг предчувствовал, что тот ответит отказом. Так оно и случилось. Узнав, что его проект отклонен, Колифф отбросил всякую учтивость. Он почти кричал на Лэнга, заявляя, что Питер раньше сгорит в аду, чем получит его участок. «И кто же первым из нас туда отправился?» — мысленно усмехался Лэнг.
Теперь ему предстояло четко продумать стратегию своего поведения с вдовой Колиффа и убедить ее продать участок. Насколько он знал, в деньгах Нелл не нуждалась; она была финансово независима от покойного мужа. Значит, нужно разыграть другую карту. И такая карта у Лэнга имелась: козырная, практически беспроигрышная.
Пару лет назад, уходя из Конгресса, Корнелиус Макдермотт очень надеялся передать эстафету своей внучке Нелл. Помнится, ее отказ баллотироваться стал настоящим ударом для старика.
Лэнг вспоминал эту историю, шагая по песчаной дорожке, что вела от его дома к берегу океана. Конечно, девчонка тогда сглупила. Вряд ли она боялась лезть в большую политику. Скорее, действительно уступила нажимам мужа. Как же, пресловутые «семейные ценности»! Теперь, наверное, понимает, что потеряла не только время, но и голоса избирателей. Горман успел разочаровать многих. Шансы у Нелл неплохие, однако ей придется восстанавливать доверие тех, кто традиционно голосовал за ее деда.
Упрямством она пошла в Мака, но и политической сметкой — тоже. Нелл должна понимать, кто может стать ее союзником в предвыборной борьбе. И таких людей, как он, Питер Лэнг, ей лучше иметь в числе друзей, а не противников. Если окружная прокуратура начнет копаться в не слишком-то чистоплотных делах Адама, Нелл очень пригодится помощь Лэнга.
Он бросил полотенце на песок и с разбегу нырнул в океанские волны. Вода приятно обожгла холодом. Лэнг любил плавать. «Так и в жизни, — думал он, — Ныряешь, выныриваешь и смотришь, как бы тебя не захлестнуло волной».
Лэнг снова поблагодарил судьбу, не пустившую его на борт яхты Колиффа. «Интересно, успел ли Адам осознать, что все его игры с жизнью окончены?»
41
Бонни Уилсон не сомневалась: рано или поздно вдова Адама Колиффа захочет встретиться с ней. Она попросила Герту звонить ей в любое время, едва только Нелл изъявит такое желание. Бонни понимала всю деликатность ситуации. Жизнь Нелл проходила на виду; если узнают, что ведущая популярной рубрики в крупной газете ходит к ясновидящей, это не лучшим образом скажется на рейтинге Нелл. К тому же внучатая племянница Герты собиралась вступить в предвыборную борьбу, а в политике зорко следят за малейшими промахами кандидатов. Бонни представила, какой козырь даст Нелл в руки своих противников. Когда-то журналистская братия на все лады расписывала, как Хиллари Клинтон через медиума общается с духом Элеоноры Рузвельт. Да и Нэнси Рейган постоянно трепали в прессе за ее симпатии к астрологии.
Долгожданный звонок от Герты раздался в воскресенье около десяти вечера.
— Нелл согласна встретиться с вами, — несколько подавленным голосом сообщила Герта.
— У вас что-то случилось? — спросила Бонни. — Тут и моих способностей не надо. Я по голосу чувствую.
— Боюсь, я подпортила дело. Сегодня мой брат пригласил нас с Нелл на обед, и там я имела неосторожность проговориться о том, что слышала от вас. Корнелиус пришел в ярость и заявил, что запрещает Нелл видеться с вами.
— Но ведь Нелл уже не в том возрасте, когда запреты деда выполняются неукоснительно.
— Нет, конечно, — согласилась Герта. — Думаю, что своим запретом он лишь подзадорил Нелл.
— Я просто досадую на свою промашку. Нелл потом звонила мне и сказала, что хотела бы встретиться с вами как можно скорее.
— Успокойтесь, Герта. Все мы допускаем промашки. Скажите Нелл, что я жду ее завтра в три.
19 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
По понедельникам косметический салон всегда был закрыт. Что ж, еще один день, чтобы подготовиться к выходу в жизнь. Лайза Райен хотела и не хотела возвращаться на работу. Она знала, с чем столкнется в первые дни: сплошные выражения соболезнования и плохо завуалированное любопытство насчет подробностей взрыва на яхте.
Многие из постоянных клиенток Лайзы были на похоронах. Остальные прислали цветы и письма.
Любое событие постепенно отходит на задний план, оттесняясь другими. Вскоре окружающие забудут о гибели Джимми. Им уже не захочется слушать о том, что ночами Лайзе до сих пор чудится звук его машины, подъезжающей к дому. «Никому нет дела до чужого горя», — твердила ей бабушка. Так оно и есть. Люди искренне выражали Лайзе свое соболезнование и столь же искренне радовались, что трагедия случилась не с ними.
А разве она сама вела себя по-другому? В прошлом году муж одной из ее клиенток погиб в автокатастрофе. Услышав об этом, она поохала, даже всплакнула вместе с вдовой и... мысленно поблагодарила Бога, что такое случилось не с Джимми. Лайзу тогда поразили слова мужа. Она как будто прочитал ее мысли, сказав:
— Лиззи, мы все немножко суеверны. Нам кажется: если с кем-то случилась большая беда, то богам уже принесена жертва и нас они оставят в покое.
К девяти часам утра, отправив детей в школу, Лайза прибралась в доме. На столе по-прежнему лежало множество писем с соболезнованиями, требующих ответа, однако ей было не заставить себя заняться этим.
