Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов
— Почему же не стоит? — Руссо с капризным разочарованием покачала головой. — Я полагаю, что не только мне, но и всем нашим телезрителям будет очень интересно знать, какие у людоеда есть еще шансы на возвращение?
— А такие, что его могут использовать в своих интересах определенные силовые структуры. Такой человек для них — просто находка. — Волосов повернулся в сторону журналистки, и в его тоне зазвучало назидание. — Вы, милочка, сами представьте, для каких целей его можно использовать. Но есть еще и пятый вариант, о котором я сейчас в любом случае не буду рассказывать.
— Спасибо вам и за четыре. Я обязательно подумаю над тем, чем же может силовикам пригодиться Людоед Питерский. — Лолита гостеприимно окинула взглядом толпу и остановилась на молодой особе лет восемнадцати. — А теперь, я думаю, настало время предоставить слово молодежи. Скажите, какие у вас оформились чувства по отношению к новому символу нашего города?
— Вообще-то, довольно сложные. — Девушка покраснела и опустила желто-зеленые глаза. — Во-первых, я думаю, было бы неплохо понять, почему люди становятся такими. У меня тоже имеется кое-какой жизненный опыт, и я вам скажу, что люди никогда не бывают в обществе такими, какие они есть на самом деле. А мне — не знаю, как сказать, — то ли посчастливилось, то ли наоборот, но я заставала людей такими, какими они бывают без прикрас, и у меня сложилось впечатление, что очень многие из нас, даже стоящие сейчас здесь, согласились бы на самые разные преступления, если бы у них на это хватило духу. Или за это не пришлось бы никогда отвечать. А так, по жизни, вокруг одни притворы.
— Спасибо. — Журналистка уже готова была убрать микрофон, но вновь поднесла его девушке и сказала: — Вы нам не представились.
— Офелия Засыпная, студентка. Я бы еще добавила — но это, может быть, личное, — наверное, интересно, какой он, этот людоед. Как мужчина… Или его интересует только человеческое мясо? — Офелия улыбнулась и помахала в камеру рукой. — Привет, Лю! До встречи!
Спасибо, Офелия, еще раз. Будем надеяться, что вы если еще не встретили своего принца, то скоро встретите и все у вас будет гораздо лучше, чем у классика английской литературы: он не станет притворяться сумасшедшим и никому вас не даст в обиду. А с Людоедом вы не встретитесь никогда, разве что в учебнике по судмедэкспертизе. — Лолита всмотрелась в толпу. — Я вижу среди вас, уважаемые гости нашей передачи, человека в одежде священнослужителя. Будем надеяться, что это как раз тот случай, когда сам Бог посылает нам своего посредника, который сможет внести необходимую ясность в нашу сегодняшнюю встречу. Простите, батюшка, не могли бы вы сказать несколько слов. Уважаемый и почитаемый в нашем городе князь Эвальд Янович Волосов считает, что таких людей, как Людоед Питерский, и им подобных необходимо уничтожать. А как же мораторий на смертную казнь, связанный с либерализацией нашего общества, а как же известная всем нам заповедь «Не убий»?
— То, что касается либерализации нашего общества, то в чем же она, по-вашему, заключается — в сохранении жизни тем, чью потребность составляет отнятие чужих жизней? Что же тогда означает само понятие «либерализация общества»? Или мы здесь что-то не договариваем, или чего-то не понимаем. Ведь эти люди, потерявшие все святое, удовлетворяют свои страсти, доставляя боль и мучения другим людям: они любят кровь, любят пытки. — На лице священника играл румянец. Руссо уже встречала похожий румянец на картинах русских мастеров прошлых веков, который, конечно, свидетельствовал об отменном здоровье этих людей. Лолита замечала, как с наступлением двадцатого века румянец на холстах художников стал уступать место белизне, желтизне и даже синеве изображаемых персон. — То, что касается библейской заповеди, то ее тоже надо правильно понимать, а ее, к сожалению, многие пытаются трактовать в том ключе, в котором им это в данный момент выгодно, или так, как это принято в существующем обществе. Но могут ли библейские заповеди менять свое толкование в зависимости от общественного мнения? Конечно нет. Так вот, заповедь «Не убий» относится к тому человеку, перед которым стоит выбор: бороться ему со злом или нет, а если бороться, то каким образом?
По возрасту священник, наверное, был ровесником журналистки. Под его облачением угадывалась крепкая, спортивная фигура. Руссо подумала, что, возможно, особое внимание к своему телу не очень приветствуется в среде священнослужителей, но ей, например, давно согласившейся с привычным стереотипом отъевшегося и опившегося попа, было очень приятно созерцать этого стройного и подтянутого молодого человека. Ей нравилось не только смотреть на нового героя ее передачи, но и слушать его обдуманную, понятную речь. Единственное, о чем не забывала ведущая, это о том, что вскоре придется прервать это интересное выступление, по скольку сегодняшний прямой эфир ограничен, а ей еще предстоит адресовать зрителям несколько слов от своего собственного имени.
— Вы думаете, наши православные святые, такие, как святой благоверный великий князь Александр Невский, покровитель града святого Петра, не сталкивались с этим вопросом? Еще как сталкивались! — Священник обратил в камеру свои ясные голубые глаза. — Разве мало Александр Невский перебил народу? Но он каждый раз, собираясь на поле брани, обращался к Господу Богу примерно так: Господи, прости меня за то, что мне придется убивать людей. Но я не могу иначе, я делаю это во имя святой Руси, во имя своего народа!
— Простите, батюшка, можно вас представить нашим зрителям? — Руссо воспользовалась своим правом ведущей и выжидательно посмотрела на людей, окруживших спонтанную съемочную площадку.
— Отец Серафим. — Священник кротко посмотрел в камеру. Он был в черной рясе, на его шее висел массивный крест, из-под клобука выбивались русые вьющиеся волосы. Очевидно, отец Серафим шел со службы, возможно даже из Казанского собора, но задавать по этому поводу вопросы у журналистки уже не оставалось времени, да это и не умещалось в рамки иссякающего эфира.
— Спасибо вам, отец Серафим, за ваше выступление. Будем надеяться, что ваше мнение будет учтено при аресте Людоеда Питерского. — Лолита приветливым взглядом проводила священника и обратилась к зрителям: — Четыре человека, четыре мнения, и большинство из них сходится на том, что это человекоподобное существо, по кличке Людоед Питерский, должно быть задержано и хотя бы изолировано. Тогда мы с вами сможем спать спокойно, тогда мы перестанем бояться за наших родных и близких, которые в любое время могут стать жертвой особо опасного и жестокого маньяка. Но пока мы должны постоянно помнить о том, что он все еще находится среди нас, может быть, именно в этот момент он смотрит в мои глаза и готовит свое очередное злодейство.
Договорив, Руссо еще какое-то время смотрела в камеру, потом устало моргнула оператору и подняла руки: съемка окончена. Наиболее любопытные горожане интересовались, по какому каналу они смогут увидеть себя в эфире, и, когда им отвечали, что их эфир только что окончился, они уныло улыбались и отходили. Окна окружающих домов призывно светились. К больнице, рядом с которой высился Городовой, подъезжали машины «скорой помощи». С Невского доносились рокот транспорта и реплики прохожих. Город жил своей жизнью.
Глава 17. Час пик
Саша очнулся в ванне: он сидел в ней в верхней одежде и усердно тер себя таиландской губкой. Вокруг было очень много красного цвета, и Кумиров подумал, что он, наверное, стал так видеть, — очевидно, что-то произошло со зрением, — но потом обратил внимание, что это больше похоже на краску, от которой он пытался избавиться. Но зачем же он залез в таком виде прямо в ванну? В этом, конечно, было что-то оригинальное, и он вполне мог ожидать от себя подобной выходки, но сейчас он почему-то не мог точно установить, когда и почему все это сделал.
Молодой человек вылез из ванны и стал раздеваться. Он сбросил с себя всю одежду, встретил свое изображение в зеркале и вдруг ощутил странное повторение ситуации, будто бы он вот так уже смотрел на себя и даже думал, не пора ли ему подкачать свои не очень рельефные мышцы. А дальше? Нет, ничего не получалось. Нить обрывалась, и история не имела своего продолжения. Он попытался несколько раз заново проиграть всю сцену: вот он выходит из ванны, вот, как бы случайно, смотрит в зеркало и… И ничего!
Саша взял с вешалки свое любимое Канарское полотенце с девочками и пальмами и вдруг вновь ощутил в своих действиях какой-то повтор. Вот что с ним сделалось за эти дни! А последний удар, кстати, был от собственного отца, когда тот что-то сделал с Наташей. Стоп-стоп-стоп! Отец… С Наташей… А что я надену? Пойду-ка наверх, посмотрю, что у меня есть в гардеробе.
Кумиров, как был абсолютно голым (а кого здесь стесняться?), пошел к лестнице и еще раз испытал ощущение когда-то уже пройденного урока. Ему казалось, что он вот-вот все вспомнит, пусть даже это было во сне, но у него все сорвалось.
