Майкл Корита - Добро пожаловать в ад
Фамилия репортера, написавшего статью, ничего мне не говорила. В случае необходимости я бы мог звякнуть в редакцию моей хорошей знакомой Эми Эмброуз, поинтересоваться, не известно ли ей об этом деле чуть больше, чем говорится в статье. Но мне это нужно? Я скомкал газету, швырнул ее в урну и двинулся обратно, к своему офису.
Дойдя до угла, я перешел на другую сторону улицы, поднялся по лестнице, отпер дверь офиса и переступил порог — меня встретила тишина. Мой партнер Джо Притчард почти постоянно отсутствовал, во всяком случае, так было последние несколько месяцев. К примеру, сейчас он, скорее всего, был на очередном сеансе физиотерапии, на которые ходил три раза в неделю, пытаясь по мере сил и возможности вернуть подвижность левой руке. Не так давно ему в плечо угодила пуля, и, хотя ее удалось извлечь, вреда она наделала немало. И лучшее тому доказательство — пустой письменный стол напротив моего.
Включив компьютер, я уставился в окно. Может, стоит все-таки позвонить Джо, хотя бы для того, чтобы рассказать, что произошло. Проклятье, он, должно быть, и так уже знает. Джо, по-моему, всегда все знал. Однако мне он не позвонил — и вот это было уже довольно странно. Правда, парень он башковитый, возможно, и в этот раз он опережал меня на шаг, как случалось довольно часто. Тогда, выходит, он уже сообразил, что, несмотря на реакцию полиции, ко мне все это не имеет ровным счетом никакого отношения.
— Это все было так давно, — пожаловался я, обращаясь к пустому столу.
Потом придвинул к себе стойку с файлами, вытащил тот, что лежал на самом верху, и открыл. Как-никак, напомнил я себе, у меня по горло работы, которую за меня, черт возьми, никто делать не станет.
Звонок Карен раздался в десять утра — это случилось на следующий день после похорон ее мужа. Я снова торчал у себя в офисе — печатал отчет по делу об опеке над детьми. Моим клиентом в данном случае выступал отец, он жаждал получить доказательства, что новый приятель его бывшей торгует наркотиками. Решил, наверное, что в суде это станет решающим доводом и детей отдадут ему. За те две недели, что я работал над этим делом, я выяснил, что никакого приятеля у его бывшей жены нет, и вдобавок убедился, что мой клиент не только дурак, но и мерзавец, каких еще поискать. Несмотря на то что он находил время названивать мне по шесть раз на дню, изводя бесконечными придирками и сварливо доказывая, что я ничего не смыслю в своем деле, потому как у «этой сучки» наверняка есть дружок, причем непременно «пушер», при этом он как-то умудрился напрочь забыть о том, что у его семилетнего сына был день рождения, и вспомнил об этом событии только три дня спустя. А когда вспомнил, то, не моргнув глазом, свалил это на бывшую жену. Впрочем, кто бы сомневался.
Я сидел, уставившись на экран компьютера, который уже успел «уснуть», пока я тщетно пытался подыскать слова, способные убедить моего клиента в том, что он идиот, не лишив его при этом желания оплатить счет, который я ему пошлю. И тут вдруг зазвонил телефон. Заученным движением я включил спикерфон[3] — привычка, которую я приобрел в отсутствие Джо, — и коротко бросил:
— Алло!
— Линкольн? — Голос в наушниках почти всегда звучал так, словно звонивший находится на другом конце света, но этот побил все рекорды. Потому что сейчас звонили не просто издалека — звонили из прошлого, звонил человек, которого я давно пытался вычеркнуть из памяти.
— Карен! — Я пожалел, что назвал ее по имени в тот же момент, как оно слетело у меня с языка. Что мне стоило притвориться, что я не узнал ее! И тут же поймал себя на том, что просто придумываю себе отговорки. Потому что я узнал бы ее голос, даже если бы она, не называя меня по имени, просто засопела в трубку. И она, кстати, тоже это знала.
— Как поживаешь? — спросила она.
— Нормально, — буркнул я. — Во всяком случае, думаю, лучше, чем ты сейчас, учитывая все обстоятельства.
— У тебя найдется немного свободного времени?
Я помолчал.
— Я сейчас на работе. А почему ты спрашиваешь?
— Просто… Я надеялась, вдруг ты сможешь ненадолго заехать. Хотела перед тобой извиниться, вот и все. Только что узнала, что полиция уже была у тебя. Это просто смехотворно! Не могу поверить, что они допрашивали тебя. У них для этого не было никаких оснований.
— У них для этого были все основания, — перебил ее я. — Это их работа, Карен. И меня это нисколько не задело.
— Что ж, все равно извини. Мне просто хотелось убедиться… хотелось, чтобы ты знал… что это не я натравила их на тебя. Я имею в виду, это не я намекнула им, что ты можешь иметь к этому какое-то отношение.
Слышать ее голос, да еще сейчас — в этом было что-то противоестественное, даже немного сюрреалистическое. Ведь я знал этот голос, как свой собственный, знал, как он звучит, мне были знакомы все оттенки его, каждая его интонация — и тем не менее слышать этот голос было все равно что слушать певицу, лица которой ты никогда не видел. Голос, который звучал сейчас в трубке, казался до боли знакомым — но женщину с таким голосом я не знал. Больше не знал.
— Понимаю, — протянул я.
В трубке повисло молчание. Я откинулся на спинку стул и терпеливо ждал.
— Линкольн?
— Да.
— Э-э-э… я просто не была уверена, что ты еще здесь.
— Я здесь.
Снова пауза. А потом:
— Как бы там ни было, я все равно надеюсь, что ты заедешь — ну, если у тебя найдется пара свободных минут.
— Чтобы ты могла извиниться?
— Ну… да.
— Ты уже извинилась — только что. Спасибо, конечно, но это совсем необязательно.
— Ладно, — пробормотала она. — Что ж… тогда пока, Линкольн.
— Пока, Карен. Удачи.
Она повесила трубку, но я спохватился и стащил с себя наушники только после того, как телефон обиженно запищал.
Не прошло и десяти минут, как он снова зазвонил. Карен!
— Линкольн, послушай, мне действительно нужно с тобой увидеться. Я совершенно вымотана, чувствую себя как выжатый лимон, и вся на нервах. Бросила трубку, потому что мне показалось, что ты сразу ощетинился, как только меня узнал. Впрочем, это как раз понятно. Но мне нужно встретиться с тобой. И к тому же наедине.
— Чтобы просто извиниться? — не утерпел я.
— Линкольн… — Теперь в ее голосе ясно слышались слезы.
Дерьмо! Я откинулся на спинку стула, поднял глаза к потолку и энергично потряс головой. Какого дьявола… скажет мне кто-нибудь, что происходит?!
— Всего двадцать минут, — снова заговорила она, осторожно подбирая слова. Я догадался, что она старается взять себя в руки. — Это… это важно.
— Где?
— Дома.
Дома! Нет, вы слышали? Звучит просто-таки как «в Монтичелло»![4] Как будто речь идет по меньшей мере о поместье.
— Я не знаю, где твой дом, Карен, — терпеливо произнес я.
— Ох, извини… — спохватилась она. — Пеппер Пайк. Офф Шейкер, совсем рядом с загородным клубом. — Она продиктовала мне адрес.
— С загородным клубом, — пробормотал я сквозь зубы. — Ну, конечно, еще бы! — Именно там, на парковке возле клуба произошла наша последняя стычка с Джефферсоном. Однако что-то подсказало мне, что Карен не из тех, кого может растрогать подобная вспышка ностальгии, поэтому я предпочел благоразумно промолчать.
— Ты приедешь?
— Как последний дурак.
— Прости!
— Ничего. Приеду, только попозже.
— Спасибо, Линкольн.
Мы снова распрощались. Пару минут я шепотом проклинал собственную глупость, потом вскочил и направился к двери.
Глава 2
Дом, о котором говорила Карен, производил весьма внушительное впечатление. Подъездная дорожка, которую, похоже, заново мостили каждый год, змейкой вилась среди целой рощицы высоких, аккуратно подстриженных деревьев, а в их тени пряталась лужайка, по своим размерам не уступавшая небольшому аэродрому в Огасте. Попетляв между деревьями, дорожка закладывала крутой вираж, и тут перед вашим взором во всей красе и великолепии появлялся сам дом — типичное поместье плантатора-южанина с легким намеком на колониальный стиль, в который добавили самую чуточку модерна, как будто архитектор стремился отдать дань современной моде. И не знаю, как это ему удалось, но получилось по-настоящему здорово. Много белого камня, много стекла, широкий, но изящный портик, а над ним несколько балконов, из которых, собственно, и состоял второй этаж. За каменной стеной прятался плавательный бассейн и небольшой патио. Сейчас бассейн был затянут брезентом, а в глубине патио красовался сложенный из таких же камней камин.
Чуть в стороне виднелся стилизованный под старинный каретный сарай гараж, в котором без особого труда поместились бы по меньшей мере четыре машины. Я припарковался возле него и немного посидел, пока не поймал себя на мысли, что дожидаюсь, когда кто-нибудь выскочит оттуда и, улыбаясь во весь рот, кинется ко мне, чтобы предложить задать овса моему «рысаку», пока я пройду в дом. Так и не дождавшись, я заглушил двигатель и вышел из машины.
