Джек Хиггинс - Он еще отомстит
Миллер проснулся точно без пяти десять, чувствуя себя неожиданно посвежевшим. Когда он спускался по лестнице и пересекал площадь, направляясь к зданию суда графства, то меньше всего думал о деле Мацека.
Городской морг располагался позади медицинской школы, в большом нескладном здании в стиле викторианской готики со стеклянными витражами у входа. Внутри было темно и прохладно, стены покрыты зеленой плиткой. Здесь царил неприятный запах антисептиков.
Джек Палмер, главный специалист, восседал за столом в небольшом стеклянном кабинетике в конце коридора.
— Ничего не говорите, дайте мне догадаться.
— Есть что нибудь для меня? — спросил Миллер.
— Старина Мюррей сам занялся этим делом. Еще не успел подготовить доклад, но думаю, сообщит вам кое-что полезное. Он сейчас уже моет руки.
Миллер заглянул сквозь стеклянную стену в анатомический театр и увидел высокую тощую фигуру университетского профессора патологии, одетого в халат, спереди заляпанный кровью.
— Можно войти?
Палмер кивнул:
— Прошу вас.
Когда Миллер вошел, профессор Мюррей уже снял халат и мыл руки, стоя перед раковиной. Он улыбнулся и заговорил с едва заметным шотландским акцентом своей юности, от которого так и не смог освободиться:
— Едва ли подходящее время года для купания, особенно в этой открытой сточной канаве, которую мы называем рекой. Вам сделали все необходимые инъекции?
— Если я почувствую себя больным, то не обращусь ни к кому, кроме вас, — ответил Миллер. — Обещаю вам.
Мюррей взял полотенце и начал вытирать руки.
— Говорят, вы не знаете, кто эта молодая женщина?
— Пока нет. Конечно, через день-два о ней могут заявить как о пропавшей.
— Но вы сомневаетесь, что так будет? Могу я спросить почему?
— Это какое-то необычное самоубийство. Все признаки не сходятся. Во-первых, многое свидетельствует о том, что прежде, чем убить себя, она постаралась избавиться от любых признаков, которые могли бы помочь узнать ее имя. — Он немного поколебался. — Едва ли она находилась уж совсем в невменяемом состоянии. От наркотиков или еще от чего-нибудь такого.
Мюррей покачал головой:
— Это исключено, глаза были все еще открыты. Но забавно, что вы упомянули о наркотиках.
— Почему же?
— Я сейчас вам покажу.
В холодном анатомическом театре даже сильный запах антисептиков не мог полностью перебить сладковатой вони смерти. Ее тело, накрытое резиновым покрывалом, лежало на столе посередине комнаты. Мюррей приоткрыл край покрывала и приподнял левую руку девушки.
— Вот, взгляните.
На руке, ясно различимые, виднелись следы от уколов шприцем, и Миллер нахмурился:
— Так она наркоманка?
Мюррей кивнул:
— Мои тесты показали, что она сделала инъекцию примерно двух гранов героина и одного грана кокаина примерно за полчаса до того, как умерла.
— А когда, по-вашему, это могло произойти?
— Давайте посмотрим. Вы вытащили ее из воды примерно перед шестью утра, так? Я полагаю, что она находилась в воде примерно пять часов.
— Значит, смерть наступила в час ночи?
— Или около того. Здесь нельзя сказать совершенно точно. Была такая холодная ночь.
— Что нибудь еще?
— Ну что я могу вам сказать? Ей около девятнадцати, хорошо воспитана, росла в более чем комфортных условиях.
— Она девственница?
— Совсем нет — беременна на втором месяце. — Он покачал головой и сухо добавил: — Эта молодая женщина была весьма опытна в сексуальном отношении.
— А что насчет одежды?
— Приходил парень из отдела судебной медицины, забрал все ее вещи. Кроме того, соскобы из-под ногтей, образцы волос и всякое такое.
Миллер обошел стол и нерешительно приподнял край резинового покрывала. Мюррей уже прикрыл ей глаза, и поэтому она выглядела спокойной и умиротворенной, кожа лица была гладкой и бесцветной. Со скорбным выражением сержант осторожно прикрыл ее лицо.
— Мне кажется, ей пришлось много выстрадать. Слишком много для такой молодой девушки, — заметил профессор.
Миллер кивнул, не в силах произнести ни слова. В горле у него снова появилась странная сухость, и он поспешно отвернулся. Когда он подошел к двери, Мюррей тихо окликнул его:
— Ник!
Миллер обернулся.
— Держи меня в курсе!
— Постараюсь, — ответил он, и обитая резиной дверь тихо закрылась за ним.
Выйдя на улицу, в неярком утреннем солнечном свете сержант увидел Джека Брэди, который шел навстречу ему, пересекая площадку для парковки машин.
— Гранту показалось, что вам может потребоваться помощь. Они уже закончили вскрытие?
Миллер кивнул:
— Мюррей сказал, что она попала в воду примерно в час ночи. Кстати, она беременна.
Брэди спокойно воспринял это:
— А еще что?
— Она наркоманка. Героин и кокаин.
— Это может дать нам зацепку. — Брэди достал из кармана пальто желтый конверт. — Я связался с отделом судебной медицины. Они дадут отчет к полудню. А вот это от фотографов.
Миллер открыл конверт и начал рассматривать фотографии. Девушка смотрела с них как живая. Парни из фотоотдела знали свое дело. Ее успели снять до того, как Мюррей прикрыл ей глаза.
Брэди тоже взял одну фотографию и нахмурился:
— Какая жалость! Она выглядит как хорошенький ребенок!
— Все они такие, — ответил Миллер, засовывая фотографии в карман. — Думаю, что мне надо пойти поговорить с доктором Дэзом. Он знает почти каждого наркомана в городе.
— А что делать мне?
Миллер вынул из нагрудного кармана золотой медальон колледжа Сан-Кристофер и передал ему.
— Вы же хороший католик, не так ли, Джек?
— Иногда хожу к мессе.
— Может, и девушка тоже ходила. Там надпись на обратной стороне медальона. Поговори с приходскими священниками. Вдруг кто-нибудь из них узнает ее на фотографии или даже по медальону.
— Только зря трепать башмаки, — проворчал Брэди.
— Зато полезно для вашей собственной души. Если хотите, я подброшу вас к церкви.
Они сели в машину, и Брэди еще раз посмотрел на свой экземпляр фотографии девушки, прежде чем спрятать его в карман. Потом покачал головой:
— В этом нет никакого смысла. У вас есть хоть какая-то идея насчет того, что могло заставить ее появиться в районе доков поздно ночью?
— Это как раз самое темное и пустынное место во всем мире, — согласился Миллер.
Брэди кивнул:
— Одно только совершенно точно. Ее туда привело полное отчаяние. Хотел бы я знать, как она оказалась в таком состоянии.
— Я тоже, Джек, — сказал Миллер. — Я тоже хотел бы.
Он отпустил ручной тормоз и быстро взял с места.
Наркоманы относятся к числу наиболее трудных пациентов, и все же доктор Лал Дэз, высокий и худой, как скелет, индус с международной репутацией, специализировался именно в этой области. Он настоял на том, чтобы практиковать в одном из самых нездоровых районов города, хмуром месте, застроенном высокими разрушающимися викторианскими домами.
Доктор как раз закончил утренний прием и пил кофе в кабинете, когда вошел Миллер. Дэз улыбнулся и жестом пригласил его сесть:
— Какая приятная неожиданность! Присоединяйтесь ко мне.
— С удовольствием.
Дэз отошел к стойке и вернулся с чашкой кофе.
— Социальный вызов?
— Боюсь, что нет. — Миллер достал одну из фотографий. — Вы когда-нибудь видели ее раньше?
Дэз покачал головой:
— А кто это?
— Мы не знаем. Я вытащил ее из воды сегодня утром.
— Самоубийство?
Миллер кивнул:
— Профессор Мюррей делал вскрытие. Она приняла наркотик примерно за полчаса до смерти.
— И какая же дозировка?
— Два грана героина и один — кокаина.
— Ну это значит, что она только начинающая наркоманка. Большинство моих постоянных больных принимают пять, шесть и даже семь гранов только одного героина. А обычные следы от уколов на руке?
— Да, но немного.
— Что только подтверждает мое предположение, — вздохнул Дэз. — Какая трагедия! Она выглядит как чудесное дитя. — Он вернул фотографию. — Сожалею, но ничем не могу помочь. Вы совсем не имеете представления, кто она такая?
— Я надеялся, что она зарегистрирована как наркоманка.
Дэз решительно покачал головой:
— Определенно нет. У нас сейчас новый порядок, при котором все зарегистрированные наркоманы обязаны являться в клинику при госпитале Сан-Джордж по утрам в субботу.
— Это как бы визит к своему лечащему врачу?
Дэз кивнул:
— Поверьте, сержант, если бы она значилась в списках, я знал бы ее.
Миллер допил кофе.
— Так, я двинул. Еще многое надо успеть.
— А почему бы вам не поговорить с Чаком Лэзером? — предложил Дэз. — Если кто и может помочь, так только он.
