Виктор Каннинг - Семейная тайна
Джордж посмотрел в окно кухни на неухоженную лужайку позади дома. С одной стороны вдоль нее тянулся длинный птичий вольер, затянутый проволочной сеткой. Там не было никаких признаков обитателей – волнистых попугайчиков, декоративных фазанов и отбившихся от стаи или раненых птиц – пернатых друзей Джорджа. Все они были в своем зимнем домике. Джордж любил птиц. Одно время он собирался разбогатеть, разводя их для продажи. Еще два года назад собирался. Мечты, мечты! И все-таки приятно держать птичек. Это украшает жизнь.
Он достал банку собачьих консервов и открыл ее. Зевая, вошел Альберт.
– Проголодался? – спросил Джордж. Альберт завилял обрубком хвоста.
– Сначала принеси эту чертову газету. Газету. Понял?
Альберт привычно следуя заведенному порядку, вышел из кухни и затрусил по коридору. Он вернулся, держа в зубах «Дейли мейл», которую подобрал с коврика у входной двери. Газета была влажная и мятая – видно, сумка почтальона промокла насквозь от дождя. Альберт положил газету к ногам Джорджа.
– О, мой благородный повелитель, соблаговолите принять эту дань, – пошутил Джордж.
Нагнувшись за газетой, он потрепал Альберта за ухом. Как бы я жил без собаки, подумал Джордж? Лучший друг человека – на ощупь, правда, не такой уж приятный.
Пока жарились три смены гренков, он, стоя, прислонившись к раковине, просматривал газету: сначала раздел карикатур, потом спортивную страницу, затем – биржевую сводку, чтобы убедиться, что его немногие акции остаются на своем обычном низком уровне. Под конец он пробежал глазами последние новости. Бланш читала газеты очень тщательно, от первой до последней страницы, и нередко новости для нее успевали стать вчерашними. Джордж мог уловить всю суть за каких – ни? будь шесть минут и при этом успевал спалить порцию гренков.
Единственное, что действительно заинтересовало его – это развязка истории с «Коммерсантом»: Джеймс Арчер, член теневого кабинета лейбористской партии, похищенный две недели назад, возвращен в лоно взволнованной семьи и родной оппозиционной партии за выкуп в двадцать тысяч фунтов, выплаченный в виде необработанных алмазов. Какой-то репортер, явно не располагающий избытком фактов, разразился беллетрическим повествованием о событиях. Читая между строк, можно было сделать вывод, что ребята из полиции тычут пальцем в небо. Второй раз подряд преступники оставили их в дураках – газеты и общественность не могли с этим мириться. Джорджа интересовала только финансовая сторона этой истории. Выделывать столь опасные трюки ради такой скромной суммы – этого он понять не мог.
Джордж поставил на поднос все, что приготовил к завтраку, и, держа его в руках, осторожно поднялся по лестнице. Бланш сидела в постели: рыжие волосы откинуты назад, на широкие красивые плечи наброшен пеньюар с короткими рукавами, зеленые глаза радостно искрятся. Глядя на нее Джордж сказал себе – и не в первый раз – что она роскошная женщина, Церера, неиссякаемый источник наслаждений… Тридцать пять лет и без малого сто восемьдесят фунтов теплой, молочно-белой женственности. Вагнеровский тип женщины. Вот уже два года, как он с ней, и они всегда отлично ладят и полностью устраивают друг друга.
Поставив поднос на постель возле Бланш, Джордж сказал:
– Погода отвратительная. Март входит в свои права. Джордж входит с подносом в спальню. Доброе утро, дорогая. Или я уже это говорил?
– По-моему, говорил. – Голос у Бланш был такой же богатый и сильный, как и ее тело, в нем была грубость ярмарочных балаганов, пивных и шумных толп на ипподроме. – Пожалуйста, убери отсюда этого шелудивого пса.
– Не волнуйся, радость моя. Он знает, что за порог ему заходить нельзя.
Альберт сидел в дверях и наблюдал. Джордж намазал для Бланш гренок маслом и джемом и налил ей кофе, добавив по ее вкусу молока и сахара. Джорджа переполняла нежность и преданность. Ему нравилось делать что-нибудь для Бланш…, не все, но многое. И тут ему стало ясно, что сейчас именно это «не все» Бланш от него и потребует. Он всегда определял наступление такого момента, когда Бланш вдруг начинала смотреть в пустоту – точно так, как она делала это, приступая к своим профессиональным обязанностям, – с сияющим взором, ушедшая в себя, настроившаяся на связь с бесконечностью. Это уже была не Бланш Тайлер – шалунья, его добрая подружка, а мадам Бланш. Та самая, что каждую неделю фигурировала в рекламном разделе газеты «Новости парапсихологии». «Мадам Бланш Тайлер, ясновидящая. Обслуживание по почте, индивидуальные и групповые сеансы, посещение на дому, исцеление. Уилтшир, Солсбери, Мейден – Роуд, 59».
Глядя мимо Джорджа, приподняв руку с гренком, словно это какой-то священный символ, она произнесла.
– Я только что слышала во сне.
– Что слышала?
– Название. Его произнес Генри. Не сам Генри, но его голос. И я увидела удивительно голубое облако с огромной сияющей звездой посередине.
– Перестань, Бланш.
Джордж, хоть и знал Бланш не первый день, всякий раз испытывал легкое раздражение, когда она заводила эту песню. Не то чтобы он все это считал мошенничеством. Нет, ведь есть вещи действительно необъяснимые. Взять хотя бы исцеление. Бланш могла движением рук снимать головную боль или застарелые опухоли – как по волшебству. Да, он видел и слышал много такого, чего не объяснишь.
Бланш подняла гренок повыше, приветствуя небеса, и произнесла с экстатическим подвыванием:
– Это будет храм Астродель!
Сделав такое сообщение, она тут же вернулась на землю. Вонзила зубы в гренок и, ласково улыбнувшись Джорджу, стала жевать.
– Подожди, подожди, Бланш, – сказал Джордж. – Что еще за храм такой?
– Мой храм, глупенький. Ты иногда туго соображаешь, Джордж. Я же рассказывала тебе о нем на прошлой неделе.
– Ничего ты мне не рассказывала. Бланш подумала и согласилась:
– Ну правильно, нет. Это я миссис Куксон рассказывала. Господи, если бы у меня была хоть малая часть ее денег, я начала бы строить его прямо сейчас. Но она жуткая скупердяйка! Ничего удивительного. У нее очень слабая аура.
Джордж налил себе кофе, закурил и сел на постель рядом с Бланш.
– Ты собираешься строить храм? Как Соломон?
– Можешь смеяться, но это так. Храм, святилище спиритизма. Храм Астродель.
– Чудное какое-то название, а, малышка?
– Оно прозвучало из голубого облака. Джордж хмыкнул.
– Жаль, не из чего-нибудь более основательного. Из кругленькой суммы пожертвований на его постройку, к примеру. У меня есть приятель, подрядчик. Он заплатил бы мне за посредничество, если бы я ему устроил контракт.
– Деньги будут, – твердо сказала Бланш. – Генри мне обещал. – Подавшись вперед, она взяла Джорджа за руку. – Знаешь, Джордж, ты очень добрый человек. Ты не просто добр ко мне – помогаешь снять напряжение после сеансов – ты вообще добрый человек. У тебя замечательная аура.
– Ты это уже говорила. А как она выглядит в денежном выражении?
Бланш пропустила вопрос мимо ушей.
– У тебя аура сочувствия и доброжелательности – успокаивающая и благородная. Теплое янтарное свечение с ровной пульсацией красного пламени по краям. Это большая редкость.
– Послушать тебя, так непонятно, как я все это на себе таскаю.
– Милый мой Джордж, – она коснулась губами его ладони.
– Перестань меня дурачить. Скажи, чего ты хочешь. Она кивнула и взяла второй гренок.
– Мне нужны деньги на строительство, на мой храм, и наступит день… – да, такой день наступит! – когда моя мечта сбудется, милый. А пока ты поможешь мне в одном деле, правда?
– Да ну, Бланш, опять ты начинаешь.
– Последний разок.
– Ты всегда так говоришь.
– Ну, пожалуйста.
Джордж пожал плечами. Плохо, что он ни в чем не может отказать этой женщине. Порой он подумывал, а не стоит ли все-таки жениться на ней, может тогда все переменится. Будь она его женой, он мог бы иногда говорить ей «нет».
– Вот и умница, Джордж. На этот раз я заплачу тебе двадцать фунтов.
Джордж протянул руку:
– Десять фунтов сразу плюс возмещение расходов. Бланш наклонилась и вытащила из-под вороха одежды, лежащей на стуле у кровати, сумочку. Она вынула толстую пачку пятифунтовых купюр и две отдала Джорджу.
– А ты всегда при деньгах, – не сводя глаз с пачки, сказал Джордж.
– Я много работаю – исцеляю людей, избавляю их от тревог. Для меня главное в жизни – работа, Джордж. Она как путеводная звезда. Деньги – вещь второстепенная. У тебя же все наоборот.
Джордж улыбнулся:
– Ох, плутовка!
– Только отчасти, и ты это знаешь, хотя и делаешь вид, будто все не так. И вообще, милый, если бы у тебя хватило терпения полчасика послушать меня, а не торчать перед телевизором, не бежать в пивную и не тащить меня в постель, я бы тебе объяснила, что надо делать.
– Ладно, твоя воля для меня закон. Вот уже два года с тех пор, как ты околдовала меня в пивной «Красный лев».
– Он отвесил ей затейливый восточный поклон. – Вы уже потерли лампу, госпожа? Слушаю и повинуюсь. Кто или что на этот раз?
