Джей Эм - Ад Лабрисфорта
Флэш замолчал. Патриция тоже молчала, уверенная, что он добавит что-то ещё.
– Да, я забыл самое главное. За двадцать лет существования Лабрисфортской тюрьмы оттуда никто не смог совершить побега.
– М-мм… – протянула Патриция. – Надо написать «никто, кроме одного человека».
– Нет. Просто никто. Я бы не назвал побегом то, что произошло со мной.
Патриция хотела возразить, но не сделала этого. Тишина в комнате стала гнетущей. Они оба словно ощутили чьё-то незримое постороннее присутствие.
– Почему ты мне поверила? – нарушил молчание Флэш.
Почувствовав, что ужасно устала сидеть весь день за столом, Патриция встала и прошлась туда-сюда по кабинету.
«Из-за твоих глаз, мать твою. Этот чёртов огонь, в который ты взглянул однажды, не просто в них отразился – отражение осталось навсегда. Или, по крайней мере, какой-то отблеск отражения», – хотелось сказать ей. Но вместо этого она только пожала плечами:
– Не знаю.
Конечно, поверила она не сразу. Ни один нормальный человек не поверит сразу в такую историю. А Флэш далеко не сразу ей всё рассказал – по той же причине. Ни один нормальный человек этого бы не сделал. Тем более что обратился к Патриции Флэш без большой охоты. Последовал совету их общего знакомого, но явно не рассчитывал, что какой-то психолог в состоянии ему чем-то помочь.
Несколько консультаций прошли впустую. На все вопросы Патриции Флэш отвечал коротко и равнодушно. Она думала уже, что придётся прекратить напрасно тратить своё и его время. Но всё-таки решила сделать ещё одну попытку. И просто наугад, не особо рассчитывая, что это к чему-то приведёт, сказала, что однажды на её глазах погиб человек. В подробности вдаваться не стала, было это давно, в детстве. Хотя воспоминание осталось на всю жизнь…
Патриция знала: с некоторыми пациентами такие «собственные примеры» срабатывают. Независимо от степени правдивости. Впрочем, в случае с Флэшем она сказала абсолютную правду. Но была почти уверена, что даже это не сыграет никакой роли. Флэш слишком непохож на большинство людей, с которыми она привыкла работать.
Она ожидала, что услышит что-нибудь вроде ничего не значащего «В самом деле?..», и на этом всё закончится. К тому же он ещё и отвлёкся от разговора. Его слух уловил шум, на который Патриция не обратила бы внимания – лёгкие шуршащие щелчки по стеклу. Флэш повернул лицо к окну.
– Что это?
Патриция потянулась к жалюзи и отодвинула пару полосок с краю.
– Ничего особенного. Ночная бабочка стучится в стекло.
Встреча с Флэшем была назначена на последний час работы, с пяти до шести.
– Странно, я думала, в октябре для них уже слишком холодно.
Патриция встала и закрыла форточку. Ей не хотелось, чтобы насекомое попало в комнату.
– В Лабрисфорте это обычное дело, – неожиданно подал голос Флэш.
– Что? – Патриция не сразу поняла, что он имеет в виду.
– Видеть, как погибают люди. Кейса убили на второй день после того, как мы попали в тюрьму.
Как выяснилось позже, эпизод с Дэвидом Кейсом играл во всей «лабрисфортской» истории далеко не самую важную роль. Но упоминание о нём всё изменило. Флэш начал рассказывать о тюрьме на острове. Сначала – понемногу, потом всё больше. Пока Патриции не стало казаться, будто она сама провела там столько же времени, сколько и он, почти месяц. И уже поздно было жалеть, что не прекратила встречи с Флэшем до того, как он решил быть с ней откровенным.
– Я не знаю, почему я тебе поверила, – повторила Патриция и остановилась напротив вделанного в дверцу платяного шкафа зеркала. Окинув взглядом своё блеклое отражение, раздражённо подумала: «Отлично. Просто отлично, как всегда». На неё смотрела высокая женщина с невыразительным овальным лицом и длинными светлыми волосами нароспуск.
– А я знаю. Наверное, мы оба с тобой сумасшедшие, как думаешь?
– Ничего подобного! – сердито возразила Патриция. Слишком сердито – ведь она прекрасно знала, что Флэш сказал это не всерьёз.
– Похоже, тебе пора домой. Отдохни как следует. У тебя усталая походка.
– Да. Я устала.
– Подбросишь меня?
– Конечно. О чём речь.
– Слушай, Уэс, – сказала Патриция, когда они подъезжали к его дому на Твин-стрит, – я бы вообще всё хотела записать. Всё, что произошло с тобой в Лабрисфорте.
– А я расхотел. Знаешь, Пат, перед тем как попасть туда, я действительно думал, что напишу потом целую серию репортажей, и это что-то будет значить, заставит кого-то задуматься… Но глупо было бы считать так теперь, правда? Писанина здесь не поможет. Но если ты просто зачем-то хочешь это сделать – пиши. Ты же, наверное, наизусть выучила всё, что я тебе рассказывал.
Дождливое время. Сэдэн-сити, начало августа 2011 года
Уэсли Флэш проснулся среди ночи. Опять он увидел этот сон… Прежде Флэш всегда с недоверием относился к рассказам людей, которые уверяли, что иногда им снятся одинаковые сны. Зря. Его сон повторялся с пугающим постоянством. В последние недели Флэш видел его не реже чем каждые три-четыре ночи. И всегда просыпался после этого с явственным ощущением тяжести в груди. Сон был из тех, после которых не удаётся просто перевернуться на другой бок и снова заснуть.
«Чёрт бы побрал тебя, Гэб», – пробормотал Флэш, поднялся с кровати и, не включая света, подошёл к окну.
Дождь лил как из ведра. Мерное шуршание воды нарушалось лишь шумом проносящихся по шоссе автомобилей. Пару минут Уэсли бездумно следил, как скользят по стеклу дождевые струи, образуя причудливый серебристый рисунок, как отражается в них свет фонарей…
«Я не был виновен, Уэс», – повторял в сновидении Гэбриэл Уинслейт, печально качая головой. А спящий Уэсли думал: «Он не был виновен, но он погиб. Хотя его не приговаривали к смерти».
Просыпаясь, Флэш не мог понять, откуда во сне берётся такая явственная уверенность, что его друга уже нет в живых. Только ли из-за этого «был», или почему-то ещё?
Это «кино» из ночи в ночь, капля за каплей переполняло чашу терпения Уэсли. Точнее, не терпения. Желания докопаться до правды.
Желание это и без того не давало ему покоя. Чутьё подсказывало, в истории с Гэбом не просто «что-то нечисто» – в ней «нечисто» всё от начала до конца. Много раз прежде это же самое «чутьё» и тяга к правдоискательству помогали Флэшу делать блестящие расследования, которые, в свою очередь, делали громкое имя газете, в которой он работал. Но теперь речь шла не только о его профессионализме, не только о журналистском «азарте» и популярности газеты. Речь шла о его друге.
Надо наконец принять какое-то решение… Решить, совершит ли он то, о чём подумал сразу после суда над Гэбом.
Флэш отошёл от окна. Нашарил на тумбочке возле кровати пачку «Суперкингз», зажигалку, и закурил. Первая сигарета слишком быстро превратилась в обжигающий губы окурок. Следующую Уэсли курил медленнее и уже лёжа в постели.
Когда в пепельнице потух третий окурок, выбор был сделан. Завтра же нужно поговорить с Джимом.
* * *– Детектив, никаких доказательств у меня нет, но я уверена: велосипед украли соседи.
Женщина выжидательно уставилась на Джима Арнона круглыми светлыми глазами. Джим понимал, что должен соответствующим образом отреагировать на это заявление. Но никак не мог заставить себя задать вопрос. Велосипед у сына миссис Аркетт «воровали» уже дважды. В прошлый раз, как выяснилось, он проспорил его школьному приятелю, а родителям побоялся в этом признаться. Теперь велосипед загадочным образом исчез с самого порога дома Аркеттов, стоило на минутку оставить его там без присмотра.
Джима спас звонок сотового. Увидев, что звонит Уэсли Флэш, он даже не успел удивиться – хотя стоило бы. Извинился перед заявительницей и ответил:
– Да?
– Привет, Джим. У тебя найдётся сегодня немного свободного времени? Есть одно дело.
– Да без проблем. Приезжай вечером ко мне. Адрес забыл, что ли?
– Помню. Но разговор серьёзный.
– Ясно. Не хочешь, чтобы дети путались под ногами и всё такое…
– Вроде того.
– В семь в «Серебряной планете», идёт?
– Идёт.
Джим убрал трубку в карман. Спасение оказалось всего лишь отсрочкой. Миссис Аркетт по-прежнему сидела напротив, аккуратно сложив руки на стоящей на коленях сумочке, и ждала от Арнона какой-то реакции на своё заявление.
По инерции Джим ещё раз извинился. Миссис Аркетт истолковала это по-своему – видимо, детектив позабыл суть проблемы.
– Я думаю, велосипед Джорджи украли наши соседи. Видите ли, это очень странные люди. Я иногда наблюдаю за ними, и просто не могу не замечать… Они держат трёх кошек и не закрывают на ночь занавески в спальне.
Чарли Вэнхейм, чей рабочий стол находился в другом углу кабинета, помахал Джиму из-за спины миссис Аркетт и сделал жест, изображающий приставленный к виску пистолет. Подразумевать он мог одно из двух: или таков, по его мнению, единственный способ избавиться от заявительницы, или Арнону самому в этой ситуации остаётся только застрелиться.
