Джон Бердетт - Бангкокская татуировка
— Почему ты не упомянул об этом раньше?
— Потому что не знал, насколько это важно. Не понимал, что все это значит. И до сих пор не понимаю.
— Все дело в визе.
— Это я уразумел.
— Действительна в течение двух лет с правом многократных въездов и выездов.
— И что из того?
— Визы на два года никогда не выдают. Ни при каких обстоятельствах. Тем более с правом многократных въездов и выездов. За исключением особых случаев.
— Я тоже так подумал.
Виза фаранга усугубила ощущение необратимости трагедии. Лишили жизни относительно молодого человека, да к тому же далеко от дома.
— ЦРУ или ФБР?
— ЦРУ. После одиннадцатого сентября мы впустили к себе около двух сотен агентов. Американцы решили, будто им необходимо присматривать за мусульманами на южной границе с Малайзией. Жуткий геморрой — тайского не знают, и к ним приходится приставлять переводчиков. — Викорн покосился на труп. — Только вообрази: накачанный белый верзила шести футов ростом в сопровождении переводчика пытается сохранить инкогнито в пятницу вечером в Хатъяай[9] среди наших смуглых коротышек. Черт побери! А может, это дело рук «Аль-Каиды»?
— Но у нас уже имеются показания того, кто это совершил.
— Ничего не стоит убедить ее забрать показания обратно. Слушай, ты не заметил сегодняшним вечером людей с длинными черными бородами?
Неужели он серьезно? Подчас мудреные рассуждения полковника оставались за гранью моего понимания.
— Поверьте, я не могу взять в толк, чем это может нам помочь.
— Вот как? Тогда слушай. Сюда нагрянут цэрэушники, будут смотреть на нас свысока, истопчут мне башмаками всю спину, я уже не говорю о твоей. Приведут своих врачей, чтобы те осмотрели Чанью, и поскольку на ней нет следов насилия, мы окажемся в заднице. Не исключено, что придется расстаться с нашей самой ценной девушкой или даже на время закрыть клуб.
— И все же, чем нам выгодно, если бы в деле была замешана «Аль-Каида»?
— Прежде всего тем, что американцы хотят в это верить и валят на «Аль-Каиду» все, вплоть до плохой погоды. Стоит им сказать «Аль-Каида», и они проглотят все, что мы им предложим.
Мы переглянулись. Нет, это безнадежно. С какой стати террористу производить кастрацию? И как быть с Чаньей? Я не досматривал ее половые органы, но возникает законное сомнение, что найдется мужчина, который сумел бы ее изнасиловать. Если говорить не для протокола, эта девушка пружиниста, словно росомаха, и если загнать ее в угол, будет так же яростно отбиваться. Судя по всему, Викорн разделял мои сомнения. Что бы ни произошло этим вечером в гостиничном номере, события отнюдь не совпадали на все сто с «показаниями» Чаньи, которые она еще не успела прочитать. Мы с Викорном стали изучать лицо американца.
— Не находишь, что он страшен даже для фаранга?
Я подумал то же самое, но не решился высказаться так же прямо, как босс: ненормально короткая шея шириной почти с голову, полное отсутствие подбородка, неприятный маленький рот. Может быть, Чанья зарезала его из эстетических соображений? Глаза Викорна на мгновение задержались на розе в пластмассовой чашке. Я понял, что он подумал.
— Не слишком в духе ее показаний?
Полковник склонил голову набок:
— Согласен, однако оставь все как есть. Секрет постановки «дымовой завесы» не в учете всех улик, а в умении заставить работать версию. Все дело в интерпретации. — Он вздохнул.
— Процесс разложения в тропиках идет очень быстро, — напомнил я.
— Останки необходимо сжечь как можно быстрее — в целях обеспечения гигиены.
— У нас имеются показания злоумышленницы, и таким образом преступление раскрыто, хотя личность потерпевшего установить не удалось — паспорт преспокойно потеряем.
— Хорошо, — согласился Викорн. — Оставляю это на твое усмотрение.
Мы в последний раз оказали должное покойному, скользнув взглядом по его телу.
— Взгляните; телефонный кабель растянут, а сам телефон стоит на углу кровати. Как это понять? Кто-то пытался в последнюю минуту позвать на помощь?
— Проверь в коммутаторе отеля.
— А с этим как быть? — Я кивнул в сторону ножа.
Практики с богатым опытом, мы не морочили себе голову поиском орудия убийства; нож лежал на середине кровати — именно там, где ему и следовало находиться, если бы Чанья зарезала американца так, как описал Викорн. Я увидел в этом добрый знак и свидетельство того, что Будда благосклонно взирает на наши действия, однако полковник почесал затылок.
— Забери. Раз это сделала она, повсюду на ноже должны быть отпечатки ее пальцев. Надо сделать так, чтобы американцы ничего на нем не обнаружили, кроме его крови и отпечатков девушки. Будет лишнее подтверждение истинности ее показаний. Передадим в качестве дополнительной улики. — Снова вздох. — Чанье придется на некоторое время скрыться. Раз это всего лишь самооборона, мы не имеем права бедняжку задерживать. Скажи, чтобы изменила прическу.
— А форму носа?
— Нет необходимости слишком усердствовать — мы все для них на одно лицо. — Викорн помолчал. — А теперь вернемся в клуб. Ты должен рассказать, что на самом деле произошло в этом номере, дабы я мог принять меры предосторожности.
ГЛАВА 3
Те, кто читал мои предыдущие заметки (о тайце-транссексуале, изменении пола, убийстве черного американского морского пехотинца с помощью одурманенных наркотиком кобр и прочих событиях в Восьмом районе), вероятно, помнят, как деловой талант моей матери помог ей создать концепцию «Клуба пожилых мужчин» и тем самым воспользоваться скрытыми коммерческими возможностями «виагры». Ее идея, до сих пор вызывающая во мне сыновнее восхищение, заключалась в рекламной интервенции на белых, кому за пятьдесят, кто еще не успел одряхлеть (и в идеале разочаровался в посулах постиндустриальной утопии). Им рассылались электронные приглашения, в которых предлагалось вволю натрахаться и, самое главное, — в обстановке, специально созданной, чтобы отвечать вкусам их поколения. Стены нашего заведения украшали фотографии Элвиса, Синатры, Манро, «Мамас и папас», «Грейтфул дед», даже «Битлз», «Роллинг Стоунз» и «Крим», а мелодии лились из музыкального автомата. Хотя на самом деле звуки извлекались из самой совершенной аудиосистемы с жестким диском фирмы «Сони», какую только можно купить за деньги, спрятанной внутри отделанного хромом синего ящика со множеством сверкающих звездочек.
Мать догадалась, что «виагра» способна разрешить управленческую проблему, которая испокон веков тормозила развитие ее ремесла: каким образом точно предугадать момент наступления у мужчины эрекции. Согласно ее бизнес-плану, клиент разглядывал девушек, выбирал ту, что понравилась больше всего, и заказывал из гостиницы в тот момент, когда принимал «виагру». Средство начинало действовать в полную силу только через час, и таким образом решались естественные вопросы, изначально поставленные самой природой. При помощи простейшей компьютерной программы стало возможным рассчитать поминутную занятость каждой работницы. В порыве организационного энтузиазма мы обсуждали такую программу, но в итоге так и не установили. Можете догадаться почему? Все было задумано отлично, за исключением одной небольшой детали, которую никто не мог предугадать, даже Нонг.
Мы упустили из виду, что нашими клиентами — шестидесятилетними, семидесятилетними, восьмидесятилетними и даже тем, кому под сто, стали люди отнюдь не робкие, не спокойные и уж точно не немощные, к каким мы привыкли в нынешнем развивающемся мире. Отнюдь! В прошлом это были рокеры и роллеры, раскрепощенные прожигатели жизни, хиппари и наркоманы, ветераны Фрик-стрит в Катманду и Сан-Франциско (когда там еще можно было встретить красивых людей), Марракеша, Гоа (пока в это место не хлынули толпы народа) и Пхукета, где единственным местом для ночлега служили островерхие хижины. Они явились из мира, который был молод, в нем на деревьях произрастал ЛСД, а у корней — галлюциногенные грибы и тысячи разновидностей марихуаны. Поджарые современники Берроуза, Керуака, Гинсберга,[10] Кизи[11] и Джаггера (не говоря уже о Ките Ричардсе), эти ребята, как бы ни сотрясались от старости их тела, некогда дали пламенную клятву никогда не экономить на дозе. Чтобы обеспечить участие в шоу, им требовалось принять всего полтаблетки «виагры». Но разве они послушаются? Не тут-то было! Парни глотали по три и по четыре. Из всех лишь у полдюжины случился инфаркт, и только трое испустили дух. Это было несчастное время, когда «бентли» Викорна пришлось реквизировать в качестве кареты «скорой помощи», несмотря на яростные возражения невоздержанного на язык шофера, который откровенно сомневался, что спасение жизни престарелого фаранга зачтется буддисту заслугой. Остальные белые дружно заявили, будто чувствовали себя так, словно вознеслись на небо, хотя для этого им не пришлось пройти через смерть.
