Скотт Смит - Руины
Все готовились к окончанию школы, а Эрик уже собирался начать работать. Он хотел устроиться на работу преподавателем английского в начальную школу недалеко от Бостона. Эрик жил в общежитии с мальчиками и помогал им с учебными работами. Осенью он был тренером по футболу, а весной — по бейсболу. У Эрика довольно хорошо получалось ладить с детьми, и вообще он был легок в общении. Эрик был очень веселым молодым человеком и мог легко рассмешить детей и без труда расположить к себе.
Он был высоким и худым, с темными волосами и темными глазами. Эрик всегда считал себя довольно симпатичным.
Стейси собиралась жить в Бостоне и учиться на социального работника. Они смогли бы видеться каждые выходные, и Эрик был уверен, что через год или два он предложил бы ей пожениться. Они бы жили где-нибудь в Англии, у нее была бы работа, связанная с помощью людям, а он, возможно, продолжил бы преподавать, а может, и нет. Но это, в сущности, не важно. Сейчас он чувствовал себя счастливым, и ему казалось, что со Стейси им будет очень хорошо вместе.
Эрик по натуре был оптимист. До сих пор судьба еще ни разу больно не била его. Эрику даже никогда не снились кошмары — настолько светлым было его сознание. А если что-то у него не получалось или шло не так, как хотелось бы, его внутренний голос, успокаивая, повторял: «Все хорошо. Все обязательно будет хорошо».
Вдруг раздался стук в дверь. Стейси встала с кровати и пошла открывать, а Эрик продолжал лежать, вглядываясь в сумрак комнаты. Окна были зашторены; одежда ребят была разбросана по полу. Вставая, Стейси укуталась в одеяло. Теперь она стояла у двери и разговаривала с кем-то. Эрик понял, что это был Джеф. Он хотел пойти в туалет, почистить зубы и заодно узнать, зачем пришел Джеф и что, собственно, происходит, но никак не мог заставить себя пошевелиться. Эрик снова провалился в тяжелый полусон. Через некоторое время он почувствовал, что Стейси стоит над ним, уже одетая в брюки цвета хаки и футболку, и что-то говорит ему, как будто пытаясь поторопить.
— Поторопиться? — сквозь сон переспросил он.
Стейси взглянула на часы и ответила:
— Он уезжает через сорок минут.
— Кто?
— Автобус.
— Какой автобус?
— На Кобу.
— Коба… — Эрик пересилил себя и сел. Его снова тошнило. Он увидел, что одеяло валяется на полу, и сразу вспомнил про Джефа.
— Зачем приходил Джеф?
— Сказать, чтобы мы собирались.
— Почему ты в брюках?
— Он сказал, что так надо. От насекомых.
— Насекомые? — спросил Эрик. Он с трудом понимал ее, потому что все еще был немного пьян. — Какие насекомые?
— Мы едем в Кобу. На старую шахту. Посмотреть на руины. — Сказав это, Стейси пошла в ванну.
Эрик услышал журчание воды, и это напомнило ему о том, что он хочет в туалет. Он с трудом выбрался из кровати и, шаркая ногами, пошел к открытой двери. В ванной горел свет. Эрик некоторое время постоял на пороге, привыкая к такому яркому освещению. Стейси включила душ и подтолкнула Эрика. Он не был одет и поэтому сразу встал под прохладную воду. Он до сих пор еще не проснулся, и Стейси помогла ему домыться, почистить зубы, причесаться и одеться. Потом они спустились вниз и позавтракали. И только за завтраком Эрик потихоньку начал понимать, куда они едут.
Ребята встречались в вестибюле и там ждали фургон, который должен был довезти их до автобусной остановки. Матиас еще раз просмотрел записку Генриха, а потом передал Эрику и Стейси, которые ее еще не видели.
Когда Джеф заметил, что Стейси и Эрик ничего с собой не взяли, он отправил их обратно в номер и сказал собрать самое необходимое: воду, спрей от насекомых, крем от загара и какую-нибудь еду.
Иногда Джефу начинало казаться, что только он знает, как нужно путешествовать, что нужно делать, что брать с собой, как одеваться. Джеф сразу догадался, что Эрик был еще пьян.
У Стейси в колледже была кличка «Спейси». Она была настоящим мечтателем, она могла говорить сама с собой или сидеть, уставившись в одну точку, мечтая, думая о чем-то. Ну разве она могла знать хоть что-то о том, как надо себя вести в экстремальных ситуациях? Еще была Эмми, которая имела привычку обижаться и надувать губки, когда ей что-то не нравилось. Джефу было легко догадаться, что она совсем не хочет ехать искать брата Матиаса. Она всячески давала понять ему это. У нее все сегодня занимало больше времени, чем обычно. После завтрака она ускользнула в ванну, а ему пришлось самому собирать рюкзак. Потом она вышла, легла на кровать в нижнем белье, уткнулась лицом в подушку и лежала так до тех пор, пока он не заставил ее собираться. Эмми не разговаривала с ним, в ответ на все вопросы только пожимала плечами или отвечала односложными предложениями. Наконец Джеф не выдержал и сказал ей, что она не обязана ехать и вполне может провести день в одиночестве на берегу. Но Эмми посмотрела на него и ничего не ответила. Они оба знали, что лучше она в компании будет делать то, что ей не нравится, чем то, что ей нравится, но в одиночестве.
Пока они ждали, когда Эрик и Стейси вернутся со своим рюкзаком, в вестибюль вошел один из греков. Именно он, кажется, вчера называл себя Пабло. Он по очереди обнял каждого из ребят. Это была особенность всех трех греков — они очень любили обниматься и делали это при каждом удобном случае. После объятий Пабло и Джеф немного поговорили, если разговор на разных языках можно назвать разговором.
— Жуан? — спросил Джеф. — Дон Квиксот?
Пабло ответил что-то на греческом и сделал какой-то непонятный жест рукой. Джеф понял, что он пытался показать, что Жуан и Дон Квиксот пошли ловить рыбу. Пабло показал на часы, сначала на шесть часов, затем на двенадцать. Очевидно, это значило, что греки ушли в шесть часов и обещали вернуться в двенадцать. Джеф улыбнулся и кивнул в знак того, что понял Пабло.
Джеф взял записку Генриха и показал ее Пабло. Затем он кивнул в сторону Эмми и Матиаса, указал наверх, как бы имея в виду Стейси и Эрика, потом ткнул пальцем в то место на карте, где был обозначен Канкун. Он медленно передвинул палец на Кобу, затем на место раскопок, обозначенное крестиком. Джеф не знал, как объяснить Пабло цель их поездки, поэтому просто показывал маршрут.
Пабло очень заинтересовался. Он улыбнулся, кивнул и показал на себя, потом на карту, быстро говоря что-то на греческом. Было понятно, что он хотел поехать с ними. Джеф кивнул, и его примеру последовали остальные. Греки жили в соседнем отеле. Джеф показал на отель, потом на голые ноги Пабло и на свои джинсы. Пабло внимательно смотрел на него. Джеф показал на ребят, на их брюки, и грек снова кивнул и уже пошел к выходу, но вдруг вернулся и взял у Джефа записку Генриха. Он положил ее на столик консьержа, достал ручку, бумагу и начал что-то писать. Он писал довольно долго. Пока он занимался этим, вернулись Эрик и Стейси с собранным рюкзаком. Увидев их, Пабло бросил ручку и побежал обнять их. С Эриком они пожали друг другу руки и вспомнили про вчерашнюю игру в кости. Они жестами показали, как пьют, потом рассмеялись и снова пожали руки. Потом Пабло рассказал какую-то длинную историю на греческом, и никто ничего, конечно, не понял. Кажется, он говорил что-то об аэроплане или птице, в общем, о чем-то связанном с крыльями. Было очень смешно, по крайней мере для него, потому что он никак не мог остановиться. Смех был очень заразительным, и все последовали примеру Пабло, хотя даже не понимали того, над чем смеются. В конце концов он все же успокоился и продолжил переписывать что-то с записки Генриха.
Когда он наконец повернулся, ребята увидели, что он перерисовал карту, а над ней написал что-то на греческом. Джеф подумал, что это записка для Жуана и Дона Квиксота, в которой, должно быть, он приглашал их присоединиться к археологической экспедиции. Он попытался объяснить Пабло, что они собираются туда всего лишь на день и что они вернутся поздно вечером, но у него ничего не получилось. Джеф показывал на часы, и Пабло повторял за ним, думая, что тот спрашивает его, во сколько вернутся Жуан и Дон Квиксот с рыбалки. Они оба показывали на двенадцать, но Джеф имел в виду полночь, а грек — полдень. В конце концов Джеф сдался и оставил затею объяснить все греку, потому что если бы они продолжали говорить, то точно бы опоздали на автобус. Поэтому Джеф показал Пабло на отель и на его голые ноги, тот кивнул, обнял всех еще раз и выбежал из вестибюля, держа в руках копию карты Генриха.
Джеф ждал у главного входа фургон. Матиас ходил рядом, то складывая, то снова разглаживая записку Генриха. Он иногда клал ее в пакет, но тут же снова доставал.
Стейси, Эрик и Эмми вместе сидели на диване в центре вестибюля. Они не заметили странного взгляда Джефа. Он вдруг подумал, что они не должны ехать. У него появилось какое-то странное предчувствие. Эта ужасная мысль неожиданно ударила ему в голову, он чувствовал, что надо остановиться, остаться в отеле. Он посмотрел на ребят. Эрик был еще явно пьян. Эмми сидела, надув губки, сжав руки в кулаки, и смотрела в пол, в одну точку. Стейси была одета в сандалии без носков. Джеф подумал, что через несколько часов путешествия ее ноги покроются язвочками от укусов москитов. Нет, Джеф просто не мог представить эту троицу в походе по джунглям. Он знал, что должен объяснить это Матиасу, извиниться, попросить прощения. Все, что ему сейчас оставалось сделать, это придумать, как объяснить это Матиасу так, чтобы он понял. И впереди у них будет еще один бесцельно прожитый день на берегу.
