Патриция Корнуэлл - Черная метка
– Контейнер только что сгрузили? – прервала я.
– Сгрузили с "Сириуса". Очень непонятная ситуация. Как с ней прикажете разбираться?
Я начала лихорадочно записывать информацию на листке бумаги еще более неразборчивым почерком, чем обычно. Нервы были натянуты, как проволока канатоходца.
– Поеду сама, – немедленно решила я, хотя в голове еще звучали слова Бентона.
Я снова спешила на вызов. Может быть, с большей охотой, чем обычно.
– Не нужно, доктор Скарпетта, – пытался отговорить меня Филдинг, как будто стал моим начальником. – Я все сделаю сам. Ведь у вас отгул.
– К кому мне обратиться в порту? – спросила я, чтобы остановить его.
Филдинг месяцами умолял, чтобы я ушла в отпуск, съездила отдохнуть на пару недель или даже подумала о годичном академическом отпуске. Мне надоели все, кто пытался присматривать за мной. Я устала от намеков, что после смерти Бентона я стала хуже работать, что обособилась от подчиненных и окружающих, что выгляжу изможденной и рассеянной.
– Нас известила детектив Андерсон. Она на месте преступления, – продолжал Филдинг.
– Кто?
– Наверное, новенькая. Правда, доктор Скарпетта, я справлюсь. Почему бы вам не отдохнуть? Оставайтесь дома.
Я вспомнила, что на линии ждет Марино. Переключилась, чтобы сказать, что перезвоню, как только закончу разговор. Но он уже повесил трубку.
– Скажите, как туда попасть? – обратилась я к заместителю.
– Похоже, вы не собираетесь воспользоваться моим советом.
– Если из моего дома, то вначале надо ехать по Центральной автостраде, а потом?
Филдинг объяснил дорогу. Я положила трубку и, не выпуская из рук письмо Бентона, поспешила в спальню. Куда его спрятать? Не могла же я просто засунуть его в ящик стола. Не дай Бог, я его потеряю или его найдет горничная. Мне не хотелось также оставлять его там, где случайно могу на него наткнуться и опять расстроиться. Мысли бешено крутились в голове, сердце билось, адреналин переполнял кровь, когда я смотрела на жесткий кремовый конверт с надписью "Для Кей", сделанной скромным аккуратным почерком Бентона.
Наконец взгляд остановился на стальном сейфе, привинченном к полу платяного шкафа. Я лихорадочно пыталась вспомнить, где хранила записанную комбинацию сейфа.
– Я схожу с ума! – воскликнула я вслух.
Бумажка с цифрами оказалась там, где всегда: между страницами 670 и 671 "Справочника по тропическим заболеваниям" Хантера. Я заперла письмо в сейф, пошла в ванную и долго умывалась холодной водой. Позвонила своему секретарю Розе и дала поручение вызвать в порт санитаров морга, чтобы они встретили меня там часа через полтора.
– Предупредите, что тело в очень плохом состоянии, – особо подчеркнула я.
– Как вы туда доберетесь? – спросила Роза. – Я бы посоветовала заехать сюда и отправиться на фургоне, но Чак отвез его в мастерскую сменить масло.
– Я думала, он болеет.
– Он появился пятнадцать минут назад и уехал на фургоне.
– Ладно, придется ехать на своей машине. Роза, мне понадобятся "люма-лайт" и тридцати метровый удлинитель. Пусть кто-нибудь подвезет их на стоянку. Я позвоню, когда буду подъезжать.
– Наверное, вам интересно будет знать, что Джин рвет и мечет.
– В чем дело? – удивленно спросила я.
Джин Адамс, администратор офиса, редко демонстрировала свои эмоции и еще реже ходила расстроенной.
– По-видимому, исчезли все собранные "кофейные" деньги. Вы знаете, что это не первый раз.
– Черт возьми! Где они лежали?
– Как всегда, в запертом ящике Джин. Не похоже, чтобы замок взломали или что-то в этом роде, но когда она утром открыла ящик, денег не было. Сто одиннадцать долларов тридцать пять центов.
– Этому нужно положить конец.
– Не знаю, в курсе ли вы последних событий, – продолжала Роза. – Из комнаты отдыха начали пропадать завтраки. На той неделе Клета забыла на столе сотовый телефон, а утром его уже не было. То же самое произошло с доктором Рай-ли. Он оставил дорогую ручку в кармане халата, а утром она исчезла.
– Может быть, уборщицы?
– Может быть, – проронила Роза. – Однако скажу вам откровенно, доктор Скарпетта, я никого не хочу обвинять, но боюсь, что это кто-то из своих.
– Ты права. Не нужно никого обвинять. А хорошие новости сегодня есть?
– Пока нет, – сухо ответила Роза.
Она работала со мной с тех пор, как меня назначили главным судмедэкспертом, а это означало, что Роза руководила моей жизнью на протяжении почти всей карьеры. У нее была замечательная способность знать практически все, что делается вокруг, не будучи замешанной ни во что. Мой секретарь оставалась сторонним наблюдателем, и хотя сотрудники немного побаивались ее, они всегда бежали к ней, если возникала проблема.
– Поберегите себя, доктор Скарпетта, – продолжала Роза. – У вас ужасный голос. Почему бы вам не послать вместо себя Джека и хотя бы один день побыть дома?
– Я поеду на своей машине, – сказала я.
Роза уловила печаль в моем голосе и замолчала. Я слышала, как она шуршит бумагами. Знала, что она хочет хоть как-то утешить меня, но я никогда не позволяла ей это.
– Ладно, не забудьте переодеться, перед тем как приступить к делу.
– Во что переодеться?
– Сменить одежду. Прежде чем сесть в машину после осмотра, – сказала она, как будто я ни разу не осматривала разложившийся труп.
– Спасибо, Роза.
Глава 3
Я включила сигнализацию, заперла дом и спустилась в гараж, где открыла вместительный шкафчик из кедрового дерева с вентиляционными решетками сверху и снизу. Внутри стояли туристские ботинки, резиновые сапоги, лежали толстые кожаные перчатки и висел специальный комбинезон с водонепроницаемым покрытием, напоминавшим воск.
Здесь я держала носки, теплое белье и другие вещи, которые никогда не понадобятся дома. Они заканчивали свое путешествие в промышленной стиральной машине, не предназначенной для моей обычной одежды.
В багажник я бросила комбинезон, кроссовки и бейсболку с буквами ОГСМЭ, что означало "Отдел главного судебно-медицинского эксперта". Проверила большой алюминиевый чемодан с рабочими принадлежностями, чтобы убедиться в наличии достаточного количества хирургических перчаток, прочных и просторных мешков для мусора и посмотреть, на месте ли фотокамера и пленка. Я отправилась в путь с тяжелым сердцем, а в голове снова звучали слова Бентона. Я старалась отбросить воспоминания о его голосе, глазах, улыбке и прикосновениях. Больше всего мне хотелось забыть его, но я не могла.
На Центральной автостраде, когда подъезжала к шоссе номер 95, я включила радио. Впереди на фоне солнечного неба сияли очертания Ричмонда. Я притормаживала на Ломбарди-Толл-плаза, когда прозвучал вызов радиотелефона. Это был Марино.
– Подумал, тебе интересно будет узнать, что я подъеду.
Резко прозвучал автомобильный клаксон, когда я, меняя полосу, чуть не подрезала серебристую "тойоту". Водитель обернулся ко мне, осыпая ругательствами, которых я не слышала.
– Пошел к черту! – сердито бросила я ему вслед.
– Что? – громко спросил Марино.
– Какой-то идиот-водитель.
– Бывает. Ты знаешь что-нибудь о "дорожном бешенстве", док?
– Да, я им болею.
На Девятой улице я свернула, направляясь к своему отделу, и дала Розе знать, что подъезжаю. Когда въехала на стоянку, увидела Филдинга с ящиком и удлинителем.
– Похоже, фургон еще не вернулся, – заметила я.
– Нет, – сказал он, загружая оборудование в мой багажник. – Это будет то еще зрелище, когда вы покажетесь в порту на своей машине. Представляю, как разинут рты докеры при виде хорошенькой блондинки на черном "мерседесе". Может быть, вам лучше поехать на моем автомобиле?
Мой увлекающийся бодибилдингом заместитель только что развелся и отпраздновал это событие, поменяв "мустанг" на красный "корвет".
– Вообще-то хорошая идея, – сухо ответила я. – При условии, что у вас восьмицилиндровый мотор.
– Да-да, понимаю. В случае чего вызовите меня. Как туда добраться, знаете?
– Знаю.
Дорога привела меня на юг почти до Питерсберга, потом я повернула и, миновав дворы фабрики "Филип Моррис", переехала через железные пути. Узкое шоссе вывело меня к пустырю, заросшему травой и кустарником, который внезапно заканчивался пропускным пунктом охраны. Впечатление было такое, словно пересекаешь границу недружественной страны. За КПП тянулись железные подъездные пути и сотни грузовых оранжевых контейнеров, стоявших друг на друге в три-четыре ряда. Из будки вышел охранник, очевидно, слишком серьезно воспринимавший свою работу. Я опустила окно.
– Чем могу помочь, мэм? – спросил он по-военному твердо.
– Я доктор Кей Скарпетта.
– К кому вы?
– Приехала, потому что здесь обнаружили труп. Я судмедэксперт, – объяснила я и показала свои документы. Он взял их в руки и тщательно изучил. У меня возникло ощущение, что он не знает, что такое судмедэксперт, но не собирается об этом спрашивать.
