Александр Новиков - Остров
В самом конце стола сидел первый заместитель начальника службы безопасности национальной корпорации «Промгаз», и все посмотрели на него. Первый зам, который после гибели начальника автоматически стал исполнять его обязанности, невозмутимо выдержал взгляды.
– С этого момента, – продолжал Лысенко, – мы начали работу по выявлению Титана. Но нужно иметь в виду, что внутри здания и в непосредственной близости от него, на территории комплекса, на тот момент находилось около трехсот сотрудников СБ «Промгаз».
Большинство собравшихся за столом мужчин были опытными специалистами в сфере обеспечения безопасности. Исключение составляли Сластенов и Генеральный прокурор. При этом Сластенов был умен, обладал аналитическими способностями и умел принимать правильные решения, а про Генерального прокурора поговаривали, что он является приложением к мундиру… Большинство из собравшихся за столом были специалистами и отлично видели те ошибки, которые были допущены руководством комитета «Кобра» и о которых умолчал Лысенко… Например, спецам было понятно, что не стоило применять «кислород». Метод, конечно, эффективен – под воздействием «кислорода» утаить что-либо в принципе невозможно. При одном непременном условии: «клиент» должен знать ответ на вопросы, которые ему задают. А этот Проничев ничего конкретного не знал. Вероятно, его использовали для выполнения каких-то вспомогательных функций. В результате никакой реальной информации от Проничева не получили и потеряли его безвозвратно – после шести-пятнадцати минут под «кислородом» любой человек становится безумнее юродивого. А вот если бы применили обычный «Ужас», то, даже и не получив нужной информации, сохранили клиента… А есть клиент – есть материал для работы. Лысенко продолжал докладывать:
– Одновременно проводилась работа по выявлению мобильной платформы. Около пятнадцати тридцати при облете акватории Невы силами авиаразведки… Здесь необходимо заметить, что в метеоусловиях, которые мы имели в течение вчерашнего дня, мы были практически лишены возможности использовать авиаразведку. Порывы ветра достигали двадцати пяти метров в секунду, что полностью исключило возможность использовать самолет-разведчик «Скаут» – его вес составляет менее пяти килограммов и «скауты» просто сдувает. В результате мы могли использовать только «Джедай». Вес этого боевого геликоптера составляет почти двести килограммов, и они как-то нас выручали, но при этом следует иметь в виду, что в нашем распоряжении было всего три таких машины…
Сластенов перебил:
– Воздержитесь от ненужных подробностей.
Генеральный прокурор сказал:
– Да-да, говорите по существу.
– Виноват. Итак, около пятнадцати тридцати в районе Финляндского железнодорожного моста были замечены идущие вниз по Неве самоходная баржа и буксир. Для проверки нами немедленно был выслан беспилотный геликоптер «Джедай» и два патрульных катера корпорации «Промгаз». В это же время на Октябрьской набережной – примерно вот здесь, – Лысенко показал своей указкой, – полицейским патрулем была остановлена колесная строительная машина, которая двигалась в сторону комплекса «Промгаз». Когда полицейские приступили к проверке документов, из строительной машины был открыт огонь. Трое полицейских убиты, один тяжело ранен… – Воздержитесь от мелких подробностей, – сказал Сластенов.
– Вот именно, – сказал Генеральный.
– Извините… Как только нам стало известно о появлении на Октябрьской набережной транспортного средства непонятного назначения, мы немедленно выслали туда оперативное соединение. В результате боестолкновения транспортное средство было блокировано, нейтрализовано, а его экипаж уничтожен…
Сластенов вдруг спросил:
– А баржа?
Лысенко стало душно. Так душно, что тело мгновенно покрылось испариной.
– Баржа с буксиром, – произнес Сластенов, – все это время продолжали спокойно двигаться по Неве?
Капли пота выступили на висках у полковника Лысенко… Он мог бы сказать, что задним-то умом все крепки. А в тот момент, когда все это происходило, никто ничего не понимал. Да и не верили до конца в возможность ракетной атаки. Ну мыслимое ли это дело – организовать ракетную атаку в самом центре Санкт-Петербурга?.. А тут еще этот трактор на набережной! Он начал вести огонь из автоматической пушки, и, конечно, все внимание переключилось на него. Да террористы именно на это и рассчитывали! Ведь как было-то? Прет себе внагляк прямо по набережной машина непонятного назначения, расстреливает все подряд – «хаммеры», которые высланы на перехват, патрульные катера. Может, это и есть та самая «мобильная платформа»?.. А баржа на Неве – так что баржа? Наводнение было, штормовой ветер. Сорвало где-нибудь эту баржу со швартовых. Накануне ночью как раз и был такой случай – оторвало к чертовой матери плавучий ресторан со свадьбой и носило по Неве как кусок говна. А то – баржа!.. Вот только кому все это объяснишь?
Кому нужны твои объяснения? Теперь всем нужен крайний.
Полковник Лысенко не хотел быть крайним, не хотел попасть в душевую. Он собрался защищаться. Спокойно (так, по крайней мере, ему казалось) он сказал:
– В той ситуации невозможно было проанализировать все варианты. Тем не менее на перехват баржи были направлены катера. Однако они были уничтожены террористами…
Лысенко замолчал. Предстояло еще сказать о главном. О самом главном. Говорить об этом не хотелось… но куда же деваться? Все ждали, и Лысенко произнес:
– В пятнадцать часов сорок три минуты с борта баржи был произведен пуск ракеты. Баржа в это время находилась на расстоянии около двух километров от Башни.
Лысенко замолчал.
– Что ж замолчал, полковник? – спросил Сластенов. Он как будто даже подбадривал начальника «Кобры».
– Сбить ракету было уже невозможно… Но уже была проведена эвакуация президента России и осуществлялась эвакуация участников саммита.
Сластенов спросил:
– Так это ты осуществлял эвакуацию?
В интонациях Сластенова сквозило подчеркнутое, напускное изумление. Многие из присутствующих знали, что эвакуацию Хозяев проводил лично Сластенов – он тайно, техническими лестницами, вывел на крышу Башни три десятка вип-персон, снял их вертолетом… Лысенко сказал:
– Я, собственно…
– Так это, значит, ты спас президента? А я и не знал… Я думал, что ты здесь, под тремя метрами бетона, сидел.
Лысенко сглотнул, произнес:
– Да, я действительно находился здесь – на своем рабочем месте.
А Сластенов вдруг покладисто произнес:
– Да ладно, ладно… так что произошло после пуска ракеты?
Лысенко не заметил подвоха. Он с готовностью ответил:
– Мы еще не успели проанализировать все обстоятельства. Но уже известно, что ракета неизвестной конструкции попала в Башню на высоте около ста десяти метров. Это и вызвало обрушение верхней части Башни.
– И сколько же народу погибло? – поинтересовался Сластенов.
– По информации, которая требует дополнительного уточнения, внутри Башни и на территории комплекса находились порядка двух с половиной – трех тысяч человек. Это члены делегаций, аккредитованные журналисты, обслуживающий персонал, охрана и…
Сластенов махнул рукой:
– Достаточно… По твоей вине, сука, тьма народу погибло.
Генеральный прокурор произнес:
– Это чудовищная безответственность!
– Я… – начал было Лысенко, но Сластенов не дал.
– Арестовать, – сказал Сластенов. И сам протянул руку к кнопке на письменном приборе. Он нажал на кнопку, через несколько секунд распахнулась дверь и вошел давешний капитан. Он смотрел на Лысенко и был очень удивлен, когда услышал голос Сластенова: – Этого – в душевую.
Капитан не мог скрыть изумления и, пожалуй, в другой ситуации это было бы даже забавно. Капитан стоял и изумленно смотрел на своего шефа, полковника Лысенко… на Сластенова… На Генерального прокурора… Генеральный закричал:
– Что стоишь, мудель? Хер проглотил? Быстро этого в душевую!
Капитан сделал несколько шагов в сторону полковника… Лысенко поднялся. Его красное лицо стремительно бледнело. Это происходило настолько быстро, что казалось нереальным. Все смотрели на полковника.
– В душевую я не пойду, – вдруг сказал Лысенко. Он отрицательно покачал головой, потом взял в правую руку галстук и быстро сунул его конец в рот, стиснул зубы.
Генеральный прокурор крикнул визгливо:
– Держите суку! Уйдет, уйдет!
Никто – ни капитан, ни офицеры спецслужб, приглашенные на совещание – не сделал ни одного движения. Лицо начальника Северо-Западного управления комитета «Кобра» исказилось. Сластенов наблюдал за ним с интересом. Полковник оперся рукой о край стола, постоял несколько секунд и рухнул лицом на письменный прибор. Экран на стене погас. Сластенов произнес:
