Стивен Кинг - Конец смены
— А если жива будет, как ты думаешь — что? Только ноги?
Джейсон уставился в экран: баскетболисты резво бегали по площадке — и долго молчал. После чего проговорил:
— Если выживет, будет парализована на все четыре.
— Точно?
— Девяносто пять процентов.
Началась реклама пива. Молодые люди безумно танцуют в каком-то баре. Все весело гуляют. А Мартине Стоувер теперь будет не до гулек. Роб попытался представить, что ждет эту женщину, если она выживет. Жизнь в моторизованном кресле, которое движется от дыхания в трубочку. Кормление перетертыми пюре — или через внутривенную систему. Дыхание через респиратор. Оправление надобностей в пакетик. Жизнь в медицинской сумеречной зоне…
— Кристофер Рив[6] не так уж и плохо устроился… — проговорил Джейсон, как будто читая мысли Роба. — Держался молодцом. Достойный пример для подражания. Голову держал высоко. Даже, кажется, кино снимал…
— Да, голову держал, — вздохнул Роб. — Потому что хомут не снимал с шеи. Да и умер он уже…
— Она оделась в лучшую одежду, — рассуждал Джейсон. — Хорошие штаны, дорогой свитер, пальто красивое. Хотела снова стать на ноги. И тут какая-то сука приезжает и забирает у нее все!..
— А того уже взяли?
— Пока не слышал, чтобы взяли. Надеюсь, когда возьмут за яйца повесят.
Следующей ночью, привезя в больницу инфарктника, коллеги пошли поинтересоваться о Мартине Стоувер. Женщина уже лежала в интенсивной терапии и подавала такие признаки усиления мозговых функций, которые свидетельствовали: к ней однозначно возвращается сознание. Когда женщина очнется, кто-то расскажет ей плохую новость: она теперь парализована от груди и ниже.
Роб Мартин был рад, что роль такого вестника выпадет не ему.
А человек, которого в газетах называли Мерседес-убийца, до сих пор гулял на свободе.
Z
ЯНВАРЬ 2016 ГОДА
1Стекло разбивается в заднем кармане брюк Билла Ходжеса, после чего раздается радостный хор мальчишеских голосов: «Хоумран!!»
Ходжес вздрагивает и подскакивает на сидении. Доктор Стамос — один из четырех обязательных врачей, и утром в понедельник у него в приемной не протолкнуться. На Ходжеса все оглядываются. Он чувствует, как у него горят щеки.
— Простите, — обращается он ко всем вокруг. — Текстовое сообщение.
— И очень громкое! — отмечает пожилая дама с жидковатым седыми волосами и обвисшей, как у гончей, шеей. От такого замечания Ходжес говорит, как мальчишка, — а ему уже под семьдесят… Ну а дама, однако, в курсе мобильного этикета. — Следует уменьшать звук в общественных местах или вообще его выключать.
— Да, конечно, конечно…
Старушка возвращается к книжке в мягкой обложке (это «Пятьдесят оттенков серого», изрядно потертая — похоже, перечитывается не впервые). Ходжес достает из кармана айфон. Сообщение пришло от Пита Хантли, старого коллеги со времен службы в полиции. Пит уже тоже скоро оставит это дело — невероятно, но правда. Конец смены — так у них это называется, но сам Ходжес был не в силах окончательно сдать свою смену и перестать присматривать за порядком. Он сейчас руководит маленькой, на два лица, фирмочкой под названием «Найдем и сохраним». Он называет себя независимым агентом по выслеживания должников, потому что несколько лет назад у него вышла неувязочка, после которой лицензию частного детектива ему выдать не могут. В этом городе надо иметь связи. Но он все же частный детектив, по крайней мере, некоторое время им является.
«Позвони мне, Кермит. Какможнскор. Важно»
Собственно, Кермит — это первое имя Ходжеса, но для большинства людей он пользуется вторым; от этого его меньше сравнивают с лягушонком из «Маппет-шоу». А вот Пит имеет привычку называть его Кермитом. Ему это кажется забавным.
Ходжес уже раздумывает, не сунуть ли телефон обратно в карман (выключив звук, если отыщет в меню опцию «не беспокоить»). Его вот-вот вызовут к Стамосу, и он предпочел бы получить консультацию. Как и большинство пожилых мужчин, он не любит врачебные кабинеты. Ему всегда страшно — а вдруг там окажется что-то не просто так, а действительно плохо. К тому же он знает, о чем хочет поговорить бывший коллега: в следующем месяце обмывают его выход на пенсию. Все будет происходить в «Рейнтри инн», у аэропорта. Там и Ходжес отмечал свою пенсию, только теперь он будет пить значительно меньше. А может, вообще не будет пить. Когда он работал в полиции, у него были некоторые проблемы со спиртным, отчасти из-за этого распался его брак, но сейчас его тяга к алкоголю ослабла. И стало легче. Когда-то он читал научно-фантастический роман — «Луна — суровый хозяин». Что касается Луны — трудно сказать, но Ходжес готов под присягой свидетельствовать, что виски — вот действительно суровый хозяин, и в космос летать не надо.
Он задумывается над этим, думает, а может не стоит звонить Питу, но отбрасывает эту мысль и встает. Большая сила — старые привычки.
Женщину на рецепции, судя по бейджику, зовут Марли. На вид ей лет семнадцать, и она дарит ему бодрую чирлидерскую улыбку:
— Он скоро вас вызовет, мистер Ходжес, обещаю. Мы сейчас просто немного засыпаемся. Такой уж понедельник.
— Понедельник — день тяжелый, — отвечает Ходжес.
Она смотрит словно сквозь него.
— Я на секундочку выйду, хорошо? Надо позвонить.
— Хорошо, — говорит она. — Только далеко от двери не отходите. Я вам махну, если вас вызовут.
— Договорились. — Ходжес останавливается возле дамы с книгой. — Что, хороший роман?
Госпожа поднимает глаза:
— Нет, но очень энергичный.
— Вот и мне говорили. А кино вы видели?
Она меряет его удивленным и заинтересованным взглядом:
— А что, есть и кино?
— Да. Вам стоит поискать.
Не то что Ходжес сам его смотрел, но Холли Гибни — раньше ассистентка, а теперь полноценный партнер, страстная киноманка со времен своего трудного детства, — пыталась затащить его на сеанс. Дважды. Именно Холли поставила ему на телефон рингтон с разбиванием стекла. Ей это казалось прикольным. Ходжесу тоже… поначалу. Теперь этот звук его раздражает. Он поищет в Интернете, как его изменить. Как он обнаружил, в Интернете можно найти все что захочешь. И полезное. И интересное. И смешное.
А есть и ужасное дерьмо.
2Мобильник Пита звонит дважды, и вот уже старый коллега на связи.
— Хантли слушает.
Ходжес говорит:
— Слушай внимательно, потому что тебя, видимо, потом про это все спрашивать. Да, я на вечеринку приеду. Да, после еды я сделаю несколько замечаний, смешных, но не пошлых, и скажу первый тост. Да, я понимаю, там будут и твоя бывшая жена, и нынешняя пассия, но, насколько мне известно, стриптиз никто не заказывал. Если кто на такое способен, то это Хэл Корли, потому что он дебил, но об этом надо спрашивать ег…
— Билл, стой. Я не о вечеринке.
Ходжес сразу замолкает. Дело не в голосах, которые составляют звуковой фон на том конце, — явно голоса полицейских, он это чувствует сразу, даже не понимая, о чем они говорят. Нет, останавливает его другое: Пит назвал его Биллом, а это точная примета: дело дрянь, и это не шутка. Сначала, в мысли Ходжеса, приходит Корин, бывшая жена, потом дочь Элисон, которая живет в Сан-Франциско, потом Холли. Боже, когда что-то случится с Холли…
— Что такое, Пит?
— Я здесь на месте вроде бы убийства с самоубийством. Хочу, чтобы ты подъехал и взглянул. Бери свою боевую подругу, если она свободна и согласится. Мне ужасно обидно это говорить, но она может здесь больше помочь, чем ты…
Фух, не свои. Мышцы на животе Ходжеса, напряженные, словно чтобы принять удар, расслабились. Хотя боль в нем, из-за которой он записался к Стамосу, не прекращается.
— Конечно, сможет. Она же младше. Это после шестидесяти нервные клетки миллионами теряешь, у тебя это впереди года через два. А зачем такая старая кляча, как я, на месте убийства?
— Потому что это, пожалуй, мое последнее дело, потому что о нем все газеты напишут, и потому что — только не упади в обморок там, — потому что я действительно ценю твою помощь. И помощь Гибни тоже. И вы немного причудливым образом, но связаны с этим делом. Это, может, и совпадение, но полной уверенности у меня нет.
— Как связаны?
— Имя Мартины Стоувер ни о чем не говорит?
Какое-то мгновение действительно не говорит, но тут — щелк! — и все встает перед глазами. Туманное утро 2009 года, маньяк по имени Брейди Хартсфилд на краденом «мерседес-бенц» въезжает в толпу соискателей работы у Городского Центра. Убивает восьмерых и наносит тяжелые повреждения пятнадцати. В ходе расследования детективы К. Уильям Ходжес и Питер Хантли опросили многих присутствующих на месте преступления тем утром, в частности всех тех пострадавших, которые остались в живых. Труднее всего было говорить с Мартиной Стоувер — и не только потому, что искаженный рот не позволял женщине четко говорить; ее речь понимала только мать. Стоувер была парализована от груди до пят. Позже Хартсфилд прислал Ходжесу анонимное письмо. Там он назвал эту женщину «голова на палке». Особенно жестоким этот отвратительный юмор делало то радиоактивное ядро истины, которое в нем содержалось.
