Шесть убийственных причин - Спейн Джо

Элен неохотно вышла из комнаты. Адам плотно закрыл за ними дверь, но успел заметить, что Клио снова опустилась на колени в углу.

Что она задумала?

Кэйт

Бар «Стрэнд» оказался переполнен, и, к своему удивлению, Кэйт обнаружила, что помнит большинство посетителей. Казалось, она должна чувствовать себя здесь не в своей тарелке.

Все эти люди помнили прежнюю Кэйт. Кэйт Кинг-Конг. Но никто вовсе не собирался ворошить прошлое. Напротив, ее обнимали, целовали и осыпали комплиментами. Несколько раз она услышала, что выглядит потрясающе, и многие, по-видимому, знали о ее успехах в Дублине. Видимо, все так изменились за прошедшие годы, что ее радикальное преображение рассматривалось как успешный пример изменений к лучшему.

Кэйт протолкнулась к бару и впервые почувствовала, что наконец успокоилась после скандала, случившегося вчерашним вечером. Стоит ли так накручивать себя из-за прошлого? Ей всегда казалось, что оно никак не стыкуется с ее жизнью в Дублине. Да, она из богатой семьи, но богатой лишь по здешним меркам — никакого сравнения с Ченом и его кругом. Все, что окружало ее в детстве, всегда казалось ей провинциальным и отсталым, но теперь она подумала, что, пожалуй, недооценивала свою малую родину.

Здесь, в Спэниш-Коуве и Альбертстауне, живут достойные люди. Если как следует подумать, пожалуй, стоит перенять у отца часть его всегдашней гордости. Да, семья Чена богата, но у Грантов нет такой славной родословной, как у Кэйт. Какого черта она всего этого стыдилась? Ей нужно быть увереннее, вот что. Нужно отвлечься от негатива и сосредоточиться на позитиве.

Чен так и не ответил ни на один из ее звонков. Кэйт пообещала себе, если наконец дозвонится, не забыть про свои размышления о происхождении и семье. Возможно, это поможет Чену простить ее. Возможно, это поможет ей простить себя.

Внезапно преисполнившись умиротворения, Кэйт нашла свободное место у стойки и широко улыбнулась, поймав взгляд барменши, которая подошла к ней. Лицо ее казалось смутно знакомым, но имя Кэйт никак не могла припомнить.

— У вас можно взять бокал шампанского? — спросила Кэйт.

Барменша покачала головой и кивнула на холодильник у себя за спиной.

— Могу налить бокал просекко, а шампанское только бутылками.

Кэйт оглянулась через плечо на толпу, собравшуюся в углу бара. Вокруг столика толпился народ, Фрейзер покупал выпивку всем, кто подходил, чтобы поздравить его с помолвкой.

— У вас там прямо настоящий праздник, Кэйт, — сказала барменша.

Кэйт нахмурилась, ища в памяти имя.

— Эва, — напомнила та. — Я больше общалась с Адамом… твоим братом.

При этих словах она густо покраснела.

— А, — память вернулась к Кзйт. — Дочь хозяина.

Эва улыбнулась. Кэйт отметила, что она все еще красива, даже, пожалуй, красивее, чем та девочка-подросток, работавшая в баре, какой ее помнила Кэйт, — нескладная и немного застенчивая.

У нее с Адамом что-то было? В любом случае, теперь у нее на пальце обручальное кольцо. Адам упустил свой шанс. Как и со всеми остальными.

— Я слышала, ты тоже в нашем бизнесе, — продолжила Эва. Клиент за спиной Кэйт громко откашлялся, но Эва, видимо, решила не обращать на него внимания. — Извини — Просекко, Кэйт?

— Нет, бутылку «Моэт». Сама же сказала, праздник.

Улыбнувшись, Эва достала ведерко для льда и бутылку шампанского из холодильника. Тем временем Кэйт разглядывала бар. Когда она начала ходить в «Стрэнд», это был типичный ирландский деревенский паб: стены темного дерева, руби ново-красная обивка, фирменные подставки под пивные кружки, меню, состоящее из дежурного жаркого и рыбы для вегетарианцев. Пришельцу из внешнего мира приходилось смириться с почти полным отсутствием света: тьму рассеивали лишь низко висящие пыльные лампочки под колпаками.

С тех пор интерьер полностью переделали в морском стиле. Темные панели заменили старыми, выброшенными морем досками, выкрашенными голубой краской. На стенах висели старые штурвалы, тут и там из стеклянного ящика на посетителей, открыв рот, пялилось чучело форели. Старые дубовые столы остались, но обивку стульев заменили на голубую, под цвет стен.

Новое меню тоже воспевало море, и каждое блюдо теперь сопровождалось чем-то ранее неведомым и чудесным. Пюре из сельдерея, тушеный фенхель, щавель-соте — умилительно.

— Да, у нас с мужем отель, — сказала она, возвысив голос над общим гомоном, когда Эва вернулась к стойке.

— И не просто отель, — с явным восхищением добавила Эва.

Кэйт улыбнулась.

— Откупорить бутылку? — спросила Эва. — Или ее принесут к вам на столик?

— Откупорить, — сказала Кэйт. С утра ее немного подташнивало, но теперь все прошло и можно, пожалуй, выпить. И что-нибудь съесть. — Кстати, у вас можно поесть?

— Господи! — вскричал клиент у нее за спиной. — Мне только пинту «Гиннесса»!

— Уже наливаем, Фрэнк, — отозвалась Эва, даже не взглянув в его сторону. Она кивнула другому бармену, и тот поставил стакан под кран с «Гиннессом».

Эва откупорила бутылку и поставила на стойку искрящийся чистотой фужер для шампанского. Она начала наливать шампанское и подняла глаза, собираясь что-то сказать Кэйт, но осеклась, распахнув глаза в изумлении. Даже не видя, Кейт почувствовала, что дверь в бар за ее спиной отворилась и посетители разошлись в стороны. Она обернулась вместе со всеми посмотреть, что стряслось.

В дверях стоял Адам. Он задержался на улице, чтобы выкурить сигарету, и поэтому пришел последним. Кэйт сочувственно посмотрела на него. Местные уже знали, что он нашелся, но сегодня он появился в деревне впервые, и люди не могли скрыть шок, увидев его во плоти. Ей стало его немного жалко.

И тут она поняла, что Адам смотрит на нее. Нет, не на нее, на Эву.

Кэйт повернулась обратно к бару. Эва так и продолжала наливать шампанское: рука ее застыла в воздухе, жидкость переливалась через край фужера и стекала на стойку.

— Эй! — окликнула ее Кэйт.

Эва пришла в себя и с ужасом взглянула на лужу, растекшуюся на стойке. Тем временем разговоры возобновились, толпа снова сомкнулась, а Адам — Кэйт это знала — направился к столику своей семьи. Она слышала, как с ним здороваются и как шепчутся потом за его спиной.

— Ой, прости, — воскликнула Эва. Казалось, барменша готова расплакаться. — Я открою новую бутылку.

— Пустяки. Подумаешь, пара капель.

Господи! Похоже, у нее с Адамом было все очень серьезно. Кэйт и не подозревала ни о чем подобном. Эва промокнула лужу салфетками, продолжая предлагать новую бутылку.

— Я очень извиняюсь, — повторяла она.

— Не стоит, — отмахнулась Кэйт. — Не волнуйся. Незачем плакать о пролитом шампанском.

Она тихо рассмеялась, продолжая радоваться своему хорошему настроению.

— Нет, — упрямо повторила Эва. — Я виновата.

Кэйт взглянула на Эву, а та взяла ее руку и слегка сжала в своей. В недоумении Кэйт уставилась на Эву. Та, в свою очередь, пристально смотрела на нее, словно желая, чтобы Кэйт что-то поняла.

Кэйт покачала гол (ж ой, ничего не понимая. Эва отпустила ее руку и, повернувшись к другому бармену, что-то сказала, а потом пошла в другой конец стойки и, откинув верх, выскользнула через дверь, ведущую в квартиру хозяев.

Элен

— Сегодня вечером нужно что-то покрепче, чем вино.

— Что вам принести? — спросил усталый издерганный бармен. Помогавшая ему женщина куда-то ушла, и он остался с одним помощником-подростком, едва достигшим совершеннолетия.

— Виски, — заказала она.

— Что?

— Виски.

— Не слышу вас, мадам, говорите чуть громче.

— Господи, да я же сказала: виски, — рявкнула Элен.

Она не оборачивалась — и так ясно, что все услышали. Ну и что?

— «Джеймсон», «Джонни Уокер», «Мидлтон»?..

— Просто!..

Бармен сделал шаг назад, и на его лицо опустилась маска профессиональной вежливости, исключающая дальнейшие замечания. Он выбрал стакан, но не стал наполнять его из дозатора, а просто поставил на стойку и, достав из-под нее бутылку, отвинтил пробку.