Уоррен Мерфи - Призраки войны
– Ты вела себя очень храбро, – похвалил девушку Римо.
– Не храбро. Испугалась.
– Без разницы, – улыбнулся Римо. Лан сначала набычилась, но потом ответила на улыбку.
– Мы друзья? – спросил Римо.
– Да, – обрадовалась Лан. – Друзья. – Она пожала Римо руку, и Римо рассмеялся, хотя этот жест и тронул его.
– Ты недавно сказала что-то о моих американских друзьях. Что ты имела в виду?
– Ты говорил, что приехал во Вьетнам помочь американцам. Военным пленным.
– Военнопленным? Они в плену у вьетнамцев?
– Да.
– А я что-нибудь говорил о том, где они находятся?
– Нет. Я думаю, ты не знаешь.
– Отлично! Я не знаю, где нахожусь сейчас, я не знаю, где был в прошлом, и я не знаю, куда мне двигаться в будущем.
– Я не виновата.
– Я понимаю. Боже, что с моей головой? Я ничего не помню. У меня такое чувство, что ответы на все вопросы плавают где-то в мозгу, но мысли никак не хотят остановиться хоть на секунду, чтобы я мог их разобрать.
– Я знаю одну вещь.
– Какую?
– Нам нужна еда.
– Да, может, нам повстречается какая-нибудь деревня, где мы найдем союзников.
– Не здесь. Нигде.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – махнул рукой Римо, но что именно, он и сам не знал.
Они не успели далеко уехать, как вдруг что-то перекрыло солнечный свет, лившийся сквозь открытый люк. Римо поднял глаза. Лан завизжала. Римо нажал на тормоз. Танк остановился.
Сверху на Римо и Лан смотрело лицо. Худое лицо, изрытое оспой, как поле для гольфа. Узкие жестокие глаза. Лицо показалось Римо знакомым. Но у него не было времени рассматривать лицо – его внимание больше привлекал ствол направленного на него пистолета.
– Руки вверх!
– Конечно, конечно, дружище, – отозвался Римо и поднял руки вверх. – Только не надо волноваться. – А Лан он шепнул: – Не волнуйся. Я с ним справлюсь.
Вьетнамец что-то кричал.
– Что он говорит? – спросил Римо.
– Он говорит: выходите из танка. Быстро.
– Я пойду первым, – сказал Римо, ухватился за ручку люка и полез наружу. Вьетнамец – в чине капитана, определил Римо, – отошел немного назад. Взглянув еще раз ему в лицо, Римо почувствовал, как все внутри у него сжалось, а по спине пробежал холодок.
– Нет, – простонал Римо. – Только не ты!
Вьетнамец опять начал что-то кричать.
– Да-да, конечно, я иду, – отозвался Римо и вылез на башню танка. Ноги у него стали ватными. Руки он держал на высоте плеч. Видно было, как сильно они дрожат.
– Капитан-Невидимка, – произнес Римо. В глазах у него потемнело.
Лан тоже вылезла наружу.
Капитан знаком показал им, чтобы они спустились на землю и встали рядом с танком. При этом он что-то беспрерывно кричал по-вьетнамски.
– Чего кричишь? – спросил его Римо, недостаточно хорошо понимавший вьетнамский язык, и получил пощечину.
– Он хочет, чтобы мы подошли к танку сзади, – пояснила Лан. – Я думаю, он хочет убить нас.
– А почему бы и нет? – отозвался Римо и пошел туда, куда ему указывали. – Он мертв. С какой стати мы должны быть живыми?
– Что ты хочешь сказать?
– Я знаю этого парня. Он мертв.
Лан ничего не ответила.
Римо подошел к танку сзади, а капитан жестом показал им, чтобы стали лицом к танку. Римо повиновался. Лан, вся дрожа, стояла рядом. Звук взведенного курка сказал Римо, что сейчас его и девушку расстреляют без долгих проволочек.
Инстинкты Римо заставили его начать двигаться. Но Лан его опередила.
Она закричала. Не от страха – от ярости. Вьетнамец-капитан, не ожидавший такого, на мгновение опешил.
Лан набросилась на него, пытаясь дотянуться до пистолета. Римо подскочил с другой стороны и ударом в корпус сбил капитана с ног. Капитан повалился на землю и спрятался между гусеницами танка.
Лан держала в руках его пистолет. Она заглянула под танк, пытаясь найти капитана. Выстрелила раз, но никуда не попала.
Римо отобрал у нее пистолет.
– Забудь об этом.
– Я убью его! – кричала Лан.
– Это невозможно. Ты не можешь его убить. Он уже мертв.
Лан вопросительно воззрилась на Римо.
– Ладно, пошли, – сказал Римо и затащил девушку обратно в танк. Пролезши в люк за ней следом, он плотно закрыл крышку – черт с ней, с жарой! Его самого била дрожь – обуял мистический ужас.
– Почему ты боишься? – спросила Лан, когда Римо снова завел мотор.
– Долго рассказывать.
– Ехать тоже долго.
– Я этого парня уже убил однажды.
– Когда?
Римо задумался. В самом деле – когда? Наконец он сказал:
– Хороший вопрос. Я не знаю. Кажется, это было два, может быть, три месяца назад. Может, раньше.
– Сейчас он не мертв.
– Верно. Но я убил его во время войны. Ты понимаешь?
– Нет. Не понимаю.
– Я убил его во время войны. В шестьдесят седьмом году. А теперь он снова оказался у меня на пути. И он не просто живой, а совсем не состарился. Во всяком случае, не на пятнадцать-двадцать лет.
– Ты опять не веришь Лан?
– Я не знаю, чему верить. Мне не приходит в голову никакого разумного объяснения.
– Может быть, это призрак?
– Нет, на ощупь он был довольно плотный, – ответил Римо, внимательно глядя в перископ. Впереди лежала от крытая дорога, без всяких препятствий.
– Тогда, может быть, ты призрак? – предположила Лан.
И снова Римо почувствовал, как на него повеяло каким-то мистическим холодом.
Глава 15
Мастер Синанджу стерпел унижение. А как иначе назвать то, что ему пришлось разместиться в тесной каюте? Он решил не обращать внимания на тяжелый, спертый воздух и на оскорбительные для его обоняния запахи мяса, от которых никуда не деться на американской субмарине. Путешествие было долгим, тяжким и утомительным. Но неизбежным, если он хотел вновь воссоединиться со своим сыном. Чиун был полон решимости стерпеть все. Потом он выместит свои обиды и унижение на Римо. И заставит Римо извиниться!
Но Мастер Синанджу не мог стерпеть оскорблений и отсутствия уважения.
– Послушай, папаша, – обратился к нему матрос. – В этом заливе глубина всего два фута. Слезай с плота и пройди остаток пути вброд.
– Не пойду, – гордо отказался Чиун. – Я замочу кимоно.
– Ну, так задери свою юбочку, – предложил матрос.
– По-твоему, я должен обнажиться перед вьетнамскими варварами?
– А ты разве не вьетнамец? – удивился другой матрос.
И получил за свою грубость пощечину. Очень болезненно.
– У-у-у-й! За что вы меня?
– Я не потерплю оскорблений.
– Я не хотел вас обидеть. Но если подводная лодка ВМС США перевозит какого-то азиата из Токио во Вьетнам, то логично предположить, что это вьетнамец.
– Вьетнамцы – существа низшего порядка.
– По сравнению с кем?
– Со мной.
Матросы недоуменно переглянулись.
– Мы получили приказ не высаживаться на берег, – сказал один из них. – Мы доставили вас до мелкого места. Теперь вам надо только пройти пару метров вброд.
– Нет, – решительно заявил Чиун, встал во весь рост на надувной шлюпке и сложил руки на груди. Весь вид его говорил о непреклонности.
– Эй, сядьте! Если нас увидят, это приведет к международным осложнениям.
– Я готов смириться с международными осложнениями, – стоял на своем Чиун. – Но я не стану мочить ноги в грязной вьетнамской воде.
– А мне кажется, она чистая.
– Сейчас темно. Откуда ты знаешь, что она не грязная?
– А вы откуда знаете, что она грязная? – отпарировал матрос.
– Она пахнет по-вьетнамски.
Матросы опять переглянулись и опять пожали плечами.
– Ладно, давай подойдем поближе к берегу, – предложил один из них.
Лицо Чиуна слегка прояснилось.
– Но мы не имеем права касаться берега, – повторили оба матроса в один голос.
– Согласен, – сказал Мастер Синанджу. Он ступил на нос шлюпки и спрятал руки в рукавах кимоно. Ночной бриз играл его волосами и бородой, а в карих глазах светилось удовлетворение.
Возможно, обстоятельства и не идеальные, но момент был исторический. Уже много столетий ни один Мастер Синанджу не ступал на землю Вьетнама. Интересно, будет ли выслана депутация? – подумал Чиун. Но потом, грустно усмехнувшись, он решил, что скорее всего не будет. Эти американцы так носятся с сохранением своей смешной тайны, что, наверное, не сообщили правителям в Ханое, что на их берег собирается сойти сам Мастер Синанджу.
Когда до берега оставалось не более метра, матросы воткнули весла в дно залива и остановили шлюпку.
– Ну, теперь можете прыгать.
– Прыгать?! – Изумлению и возмущению Чиуна не было предела.
– Ну да. Мы же не имеем права касаться берега. Это приказ.
– А как насчет купания? – поинтересовался Чиун и вонзил в надувную лодку ноготь большого пальца ноги.
Резина лопнула. Шлюпка начала набирать воду.
– Эй! Что это? – закричал один из матросов, почувствовав мокроту.
Мастер Синанджу сделал шаг и приземлился на берегу. Кимоно при этом взвилось, как у танцора. Потом он с сияющим видом обернулся к встревоженным матросам, которые так боялись, что их увидят, что сидели по пояс во вьетнамской воде, подстелив под себя резиновый коврик, в который превратилась их шлюпка.
