Мэг Гардинер - Гонки со смертью
Брови ее поползли вверх.
— Вот как? Откуда это, интересно, у вас имеются источники, готовые взломать печати на засекреченных проектах?
— Мне сказали, что убийца известен под кодовой кличкой Койот.
Она забарабанила пальцами по столу.
— Так-так… Дайте-ка попробую угадать. Ваш источник изволил предположить, что убийца этот был одним из взращенных «Южной звездой» робогрантов?
— Кем, простите?
Она перевела взгляд на отца.
— Что ей вообще известно?
— Только то, что имеется в доступной для всех литературе. Послушай, Суэй, ты…
— Понятно. Значит, ваш источник просто «гонит пургу». — Она смерила меня высокомерным взглядом. — Снижение у солдат потребности в пище и сне на время боевых действий? Понижение болевого порога? Дескать, я делала из них живых автоматов. Машин, способных убивать без раздумий и сожаления. Робогранты. Так ведь?
— Нет, не так, — возразила я. — Я отнюдь не возражаю против повышения физической стойкости нашей армии.
Отец посмотрел на нее и примирительно улыбнулся:
— Суэй, мы же сюда не спорить пришли.
— Нет, она пришла спорить, — с жаром заговорила Суэйзи. — Считает, что ее друзья убиты из-за моего проекта. И не надо отпираться!
А я и не отпиралась. Попросту не могла, потому что вообще не привыкла лгать. Ни по какому поводу.
— Уж не знаю, какой пропаганды вы наслушались, только предупредительные меры по избавлению солдат от боли и усталости отнюдь не являются негуманными. Напротив, призваны спасать человеческие жизни.
Она потянулась к жетонам, висевшим на фотографической рамке, и швырнула их на стол передо мной:
— Эти жетоны принадлежали моему мужу Сэму. Когда его отделение попало в засаду, он схлопотал разрывную пулю прямо в живот. Противник подступал все ближе, а он из-за страшной боли даже не мог прицелиться. Его солдаты отказались отступать без него. Поэтому, уберегая своих людей от заведомой гибели, он направил дуло автомата себе в голову.
Стальная твердь в ее глазах окончательно обезоружила меня. В замешательстве я посмотрела на фото, с которого мне улыбался незнакомый спецназовец. Лицо его светилось гордостью — возможно, оттого, что рядом с ним была такая женщина, как Морин Суэйзи.
— Хотела ли я после этого, чтобы подобное не случилось с другими? Вы угадали — хотела. Избавление людей от боли — благородная задача. Так что уж сделайте милость, перестаньте совать свой нос в мои дела. — Она вернула жетоны на место и продолжила: — И не надо истолковывать некоторые вещи превратно. Моя работа в Чайна-Лейк велась в рамках военного эксперимента. Основным предметом исследований был человеческий мозг.
— Доктор Суэйзи, боюсь, это-то меня и пугает. Некоторые мои одноклассники умерли от проблем со здоровьем именно неврологического характера.
— И вы усматриваете здесь связь со взрывом, произошедшим близ каньона Изменника? — Она посмотрела на меня в упор. — Да, я хорошо помню этот случай. Вы тогда дрожали на полу гимнастического зала. Только это никак не возможно.
— Откуда такая уверенность?
— Мы наблюдали за вашим здоровьем и не обнаружили никаких побочных явлений. Даже малейших признаков вредных веществ в легких.
— А что, если эта штука имеет длительный инкубационный период?
— Нет никакой «штуки», — отмахнулась она. — Это просто исключено. Вот и все, что могу сказать.
Окончательно расстроившись, я кивнула на отца:
— А ему вы бы сказали больше, если бы меня здесь не было?
У нее зазвонил телефон. Она ответила, произнесла две короткие фразы и повесила трубку.
— Мне нужно кое-что проверить в лаборатории. Пойдемте со мной. Устрою вам небольшую экскурсию.
Мы с отцом последовали за ней по длинному коридору. Я чувствовала себя распоследней лгуньей, которую вывели на чистую воду. Машинально заправляя блузку, она кивала проходившим мимо людям.
— После Чайна-Лейк мои исследования сосредоточились на нервных болезнях дегенеративного характера. — Она показала на офисы вокруг. — Лечение болезней Паркинсона и Альцгеймера путем укрепления защитных механизмов организма, создающих заслон скоплениям чужеродного протеина, разрушающего мозг. Потенциал здесь поистине огромный. Мы уже добились сногсшибательных результатов и стоим на пороге новых достижений.
Мы проходили мимо лаборатории. Там среди колб и компьютеров двое мужчин писали на доске какие-то уравнения.
Она внимательно посмотрела на меня из-под своих сверкающих очков.
— Я не буду обсуждать с вами свои засекреченные исследования. Но если окажется, что тот взрыв нанес серьезный ущерб здоровью ваших одноклассников, готова съесть эту лабораторию со всеми ее потрохами.
— Если до этого дойдет, куплю вам кетчуп, — пообещала я.
Она усмехнулась:
— Вот и прекрасно. Ну а теперь давайте вернемся к нашим баранам. Значит, вы утверждаете, что кто-то из Чайна-Лейк пустился во все тяжкие? Но все это давнишние дела, так что мне нужна подсказка. Хоть какая-то наводка.
— Молодой человек, лет двадцати с небольшим. Возможно, белый, — сказал отец.
— Аккуратен, способен к самопожертвованию ради выполнения задачи, — прибавила я.
Она покачала головой:
— Этого мало.
— Не склонный к эмоциям одиночка. Не исключено, что предпочитает ночь дню.
Замедлив шаг, она задумчиво приложила палец к губам.
— Кто-нибудь приходит на ум? — спросила я.
— Нет. Не знаю.
Мы подошли к тяжелой металлической двери. За нею оказалась другая лаборатория. Отец прошел внутрь, а я растерянно остановилась на пороге.
Отец обернулся и удивленно спросил:
— Ну, ты идешь?
Он не знал, что меня смутила табличка с предупреждением о радиационном риске. Большой желто-черный знак.
— Простите, но мне что-то нехорошо. — Тыльной стороной ладони я отерла лоб. — Где тут у вас туалетная комната?
На их лицах я прочла недоумение. Суэйзи указала за угол:
— В самом конце коридора. И магнитную карточку прикладывать не нужно. Может, пойти с вами? Вы в порядке?
— Да. Просто… — попятилась я.
Отец шагнул в мою сторону, но я мотнула головой:
— Постарайся узнать имя. — И бросилась прочь по коридору.
Мне чертовски не хватало воздуха. И надо было поточнее убедиться, что я и впрямь беременна. Хотелось поскорее выбраться из этого кошмара. И дело сейчас было даже не в риске, которому подвергались мои одноклассники или я сама. Речь шла о моем ребенке. О ребенке Джесси. О Боже!..
Я распахнула дверь в вестибюль. Казенные обои и эти дурацкие цветы в горшках ужасно раздражали. Два посетителя стояли перед столом секретарши, ожидая, когда та закончит телефонный разговор. Направляясь к туалетной комнате, я случайно услышала, что она говорит:
— Доктор Суэйзи, только что звонил Арчи из отдела безопасности. Там внизу какой-то человек просится к вам на прием. Это уже третий посетитель, поэтому Арчи счел необходимым перепроверить. Да, этот человек на инвалидной коляске.
Я вернулась обратно.
— Скажите доктору Суэйзи, что этот человек внизу…
Посетители, топтавшиеся перед ее столом, обернулись на мой голос. Костюмчики на них сидели как влитые — чувствовалось, что под ними кое-что имеется. Один из них был белым лет пятидесяти. В глаза бросалась его безукоризненная стрижка и шрам над бровью. И еще на удивление цепкий взгляд. Второй — бритоголовый афроамериканец лет тридцати пяти с козлиной бородкой. Их можно было бы принять за дистрибьюторов, все свободное время качающих мышцы в тренажерном зале. Только вот манера держаться и осанка заставляли призадуматься.
Особенно подозрительно выглядели руки. Они держали их наготове по бокам — как это делают профессиональные военные, возвращаясь поздно вечером по темному переулку, или копы, готовые в любую минуту вытащить оружие. В голове у меня лихорадочно затикали часики. Федеральная служба! Белый, взглянув на мой нагрудный пропуск, прочитал на нем имя.
У них самих не было никаких пропусков.
— Подождите, доктор Суэйзи, — сказала секретарша и, прикрыв ладонью трубку, подняла на меня глаза. — Я вас слушаю.
Чернокожий посетитель взглянул на часы:
— Мы зайдем позже.
И, больше не смотря в нашу сторону, они направились к лифту.
— Я вас слушаю, мисс, — повторила секретарша.
И все-таки эти парни были не из ФБР, иначе они поинтересовались бы у меня, что я здесь делаю.
Я подошла к ним.
— Простите…
Они не обращали на меня внимания. Подъехал лифт.
— Простите! Подождите минуточку!..
Двери лифта открылись, и незнакомцы вошли в него.
— Э-э… Сэр, подождите!
«Шрам» нажал на кнопку. Чернокожий невозмутимо посмотрел на меня, и двери захлопнулись.
Я вернулась к секретарше.
— Что хотели эти люди?
